Карл Александр - Эпоха за эпохой. Путешествие в машине времени

– Вечер был чудесный! – воскликнул он.

– Угу, – кивнула она.

– Фантастический флирт! Просто чудесная возможность двум выдающимся индивидуумам подготовиться к… э… освященному временем моменту?

– Да уж.

– Знаешь, Марша, мне кажется, что я целую вечность пребывал за твоей спиной – и теперь ты вдруг повернулась ко мне лицом и признала мое присутствие.

– Как скажешь.

– Ты… ты не желаешь, чтобы мы отдали должное… отметили твое признание и мою скромную готовность…

– Угу.

– Тогда почему бы нам… – У него внезапно пересохло во рту, так что он бурно раскашлялся. – Прошу прощения.

Стивенсон вскочил, бросился в надежное убежище – ее ванную комнату – и посмотрел на себя в зеркало. Он часто дышал, из носа лило, зубы судорожно сжимались. Он внезапно понял, что кокаин оказался отнюдь не таким чистым, как она обещала. К нему было подмешано еще какое-то вещество, которое сейчас вмешивалось в его мыслительные процессы. И тем не менее ему было так хорошо! Однако вопрос был не в наркотике. Проблема была в том, что он еще ни разу не просил женщину о сексе, небрежно не предложив ей перед этим золотую монету. Даже та шалость с сестрой началась по ее предложению. Эта Марша Макги – не проститутка. Да, по викторианским меркам она, может, и считалась бы распущенной шлюшкой, но деньги она явно не берет. Ну и что, дьявол забери? Если она делает это бесплатно, то она дура.

Он шмыгнул носом, выскочил из ванной и захлопнул дверь. Он просто возьмет и спросит: не хочет ли она с ним лечь? Совокупиться? Прелюбодействовать под омерзительные звуки Элис Купер?

Он вышел из коридора и осипшим гортанным голосом начал:

– Марша…

Замолчав, он достал свои карманные часы и открыл крышку: ему не требовалось произносить ни звука.

Она раскинулась на диване, согнув одну ногу в колене и спустив другую на пол, описывая носочком круги. Руки она закинула за голову, и ее волосы рассыпались по ним лепестками. Марша озорно улыбалась ему: за время его недолгого отсутствия она сняла с себя всю одежду.

Он дал волю беззвучному, леденящему безумию.

* * *

Эми чувствовала себя невероятно усталой и слабой. Она подняла голову, открыла глаза – и инстинктивно бросила взгляд на часы. Они показывали 10.23.45. Всего несколько секунд прошло с того момента, как Эйч Джи передвинул рычаг вперед. Он вытащил ее из кресла, и она привалилась к стенке кабины. Металл казался теплым, что ее удивило: она ожидала, что он будет холодным. А еще из-под обшивки слышались скрипы и потрескивания, что было даже более дико. Она попыталась вспомнить, что происходило после того, как рычаг со щелчком встал на место, однако промежуток времени был слишком коротким, слишком маленьким. Она туманно отметила бешеный вихрь ярких красок – а потом волну темноты, но и только.

Они отошли от машины времени. К Эми вернулись силы – и она быстро обвела взглядом выставочный зал. Все казалось прежним. Да и сам Уэллс вроде не изменился. И вообще – чем это он сейчас занят? Вставляет и поворачивает маленький ключик на штуке с маркировкой «ФОВ» над дверной ручкой? А, ладно…

– Ничего не изменилось, – уныло констатировала она.

– Мы же отправились всего лишь в субботу, помнишь?

Он щедро растянул губы в улыбке Чеширского Кота.

Неужели она стала первой настоящей Алисой? Неужели действительно прыгнула вперед во времени? Она нахмурилась, не желая в это поверить – и в то же время понимая, что что-то произошло.

– Что ты сделал?

Голос ее прозвучал решительно и четко.

– Перевез тебя в воскресенье.

Он казался совершенно спокойным – даже не дергал себя за ус.

– У меня складывается впечатление, – возразила она, – что ты никуда меня не отвозил.

– А, – беззаботно отозвался он, – ты находишься в том же месте. Просто сейчас вечер субботы, а не вечер среды.

Ей хотелось заявить, что это чушь, но она просто вздохнула, решив не мешать ему доиграть спектакль.

– Пошли! – прошептал он отрывисто.

Она последовала за ним к краю круглого зала: он запомнился ей достаточно хорошо, ведь они были здесь совсем недавно! Там оказалось пусто. Пока они замерли у стены, она слушала, как часы отсчитывают минуты. Наконец он взмахнул рукой и повернул направо. Она не пошла за ним, заметив на стойке справочной рядом с чашкой остывшего кофе сложенную газету. Ей было очевидно, что подстроить такое Эйч Джи никак не мог: все это время она постоянно находилась рядом с ним. Не дав ему времени возразить, она смело направилась к стойке. Там оказалась часть утреннего выпуска «Кроникл» – и ее глаза тут же стали искать дату.

– Суббота, 10 ноября 1979 года.

Она ахнула и отшатнулась. «О боже! – подумала она. – Неужели можно так просто прыгнуть через дни, а потом вернуться в свое время и стать пророком?»

Сомневаться в подлинности газеты не приходилось. Герберт не играл спектакль, он не лгал – он был так же искренен, как Антоний с Клеопатрой, как Ромео с Джульеттой. Она подняла голову – изумленная, ошеломленная – и увидела, как он настороженно идет к ней. Значит, он действительно писатель Герберт Джордж Уэллс – и она уверена в том, что он ее любит. Она снова посмотрела на газету. Да, она не обманулась: число то же. Немного успокоившись, она стала листать газету, чтобы узнать, что же важного произошло к субботнему утру, по мнению этого непререкаемого авторитета, «Кроникл». Первая страница оказалась в самом низу – и, взглянув на нее, Эми снова ахнула.

Она плюхнулась на стул у стойки, прижав ладонь ко рту, содрогаясь от страха и тошноты. Этот заголовок навсегда запечатлеется в ее памяти.

– Что случилось? – спросил Герберт Джордж.

У нее едва хватило сил указать пальцем. Он проследил за ее жестом, уставился на газету… и шумно выдохнул. Лицо у него сначала мертвенно побледнело, а потом побагровело.

– Посмотрим! – прошипел он. – Это мы еще посмотрим!

– Что нам делать? – пролепетала она.

– Как – что? Изменять будущее!

Сложив газету, он сунул ее в карман, а потом подхватил Эми под руку и потащил обратно к машине времени. Сейчас она была жива – и хотела бы сохранить этот драгоценный дар навечно. Она не знала, о чем он думает или что может сделать, но все ее мысли занимала ее собственная судьба. Забравшись в кабину, он дернул рычаг вращения, чтобы он вернулся на место и они смогли переместиться в прошлое.

Да, она никогда не забудет эту газетную шапку: «Сан-Франциско Кроникл», суббота, 10 ноября 1979 года. «ДЕВУШКА, ДЕЛАВШАЯ КАРЬЕРУ, УБИТА. Четвертое убийство в стиле Потрошителя поставило полицию в тупик». Не было никакой ошибки в фотографии жертвы и подписи под ней:

«Служащая Банка Англии Эми Кэтрин Роббинс».

Когда они наконец укрылись у нее в квартире, Уэллс долго не выпускал Эми из объятий, хотя держалась она поразительно стойко. Ему было очевидно, что само по себе путешествие во времени произвело на нее глубочайшее впечатление. Это вкупе с потрясением, вызванным той газетой, кого угодно ввергло бы в истерику. «Эми сильная, – подумалось ему. – И слава богу за это».