Джей Бонансинга - Ходячие мертвецы Роберта Киркмана. Найти и уничтожить [litres]

Задние двери фургона со скрипом распахнулись, и они увидели более молодого худощавого человека, который ожидал их, стоя в грузовом отсеке. Он был одет в серо-оливковый армейский камуфляж, на голове у него был «ирокез» и наушники с гарнитурой. Он весело улыбнулся золотыми зубами, словно консьерж в захудалом отеле. На мгновение Лилли поколебалась. Стая приблизилась. Ветер принес мусор и вонь мертвой плоти сквозь пронизанную светом дымку. Лилли сделала глубокий вдох, посмотрела на остальных и, обдряюще кивнув, поднялась на борт. Остальные последовали за ней через порожек кузова, каждый против воли и отрывисто дыша. Дверь с грохотом закрылась за ними, и грузовик поехал в неизвестном направлении.

Дорога № 314 штата Джорджия вела свой путь через тьму предместий, мимо закрытых гарнизонов, здания которых ныне превратились в пустые скорлупки в нафталине, мимо глухих переулков Фейетвилля и Кенвуда с кукольными домиками, а на перекрестках были рассыпаны обломки и выгоревшие на солнце людские пожитки, бесполезные, словно клочья морской пены. Хорошо заметные в свете фар пулевые отверстия и мазки крови язвами покрывали поверхность каждого второго здания: теперь эти раны казались такими же будничными, как, например, опавшие листья. Брайс выбрал менее популярную двухполосную дорогу вместо Сорок первого шоссе по множеству причин. Главные проезды сейчас были едва преодолимы из-за буйной растительности и обломков, закупоривающих каждый поворот, каждый съезд, водосток и эстакаду. К тому же возвращаться в город по неосновной дороге было более предусмотрительным решением. В эти дни кланы выживших тщательно следили друг за другом, а когда у Брайса на борту находился ценный груз, он хотел замалчивать это настолько долго, насколько это было возможно.

– Ты когда-нибудь этим интересовался? – голос Дэниэлса, казалось, доносился с расстояния в милю, искаженный ночными ветрами, дующими через вентиляционную систему Хамви. Брайс просто отметил его фразу в уме, направляя огромный автомобиль через руины того, что ранее называлось Хартсфилд-Джексон – Международный аэропорт Атланты. Во тьме перед ним лежал некогда громадный транспортный узел, теперь усеянный грудами горелых обломков, с заколоченными терминалами, гниющими в ночной пустоте. Взлетно-посадочная полоса кишела затененными силуэтами ходячих. Центральная башня обрушилась внутрь, и выжженные каркасы самолетов были разбросаны по покрытой рубцами бетонной площадке, словно злому великану наскучило играть с ними. Это была задняя дверь в Атланту, служебный вход. Брайс в очередной раз скользнул взглядом по боковому зеркалу фургона – и спаренная, и одиночная фара следовали за ним в город.

Прямо сейчас он смотрел на дальний свет сдвоенных фар фургона, который двигался в середине группы, управляемый бывшим пехотинцем и экспертом снабжения, Сонни Хопкинсом. Брайс представил эту упрямую девку из Вудбери в задней части грузового отсека, в этот самый момент строящую планы борьбы, подогревающую собственную ярость, выжидающую. Гражданские в Афганистане были точно такими же – тихими, неприметными, яростными в своей мести чужакам, охраняющими свою землю.

Брайс взглянул на Дэниэлса.

– Ты что-то сказал?

– Да. Ты когда-нибудь думал об этом?

– Думал о чем?

Тяжело опустившись на пассажирское сиденье, молодой человек уставился на ночной пейзаж за окном. Дым его вонючей самокрутки вился спиралью и таял в зеленом мерцании приборной панели.

– Погоди секунду, пока я закинусь.

Он порылся в кармане и нашел очередной шприц с дозой. Это была маленькая пластиковая трубка, заранее наполненная уже отмеренной дозой «улучшителя настроения», на улицах известного как Белладонна. Большинство бывших военных в команде Брайса привыкли использовать такие шприцы со времен войны в Ираке, чтобы противостоять химическому оружию Саддама. Дэниэлс надавил кончиком на изображающую кровоточащее сердце татуировку на бицепсе и вогнал себе еще десять миллиграммов мужества. Он бросил использованный шприц на пол и откинулся назад, энергично задышав, как обычно бывало после дозы. На секунду в нос ему шибануло будто нашатырем, и мозг заработал, как щелкающие тумблеры в слот-машине. Наконец он выдавил:

– Я имею виду, ты вот когда-нибудь задумывался о том, чем мы вообще занимаемся?

Брайс вел свой автомобиль с ровной скоростью, держа сорок пять миль в час. Нагромождение из колючей проволоки, арматуры и ковша старого бульдозера, нацепленное поверх решетки радиатора, обеспечивало дополнительную ударную мощь, – на такой высокой скорости ее хватало, чтобы выкашивать любых оставшихся ходячих, случайно попавших в свет фар.

– Что ты имеешь виду, говоря «Что мы делаем»? Ты об этом? О разгромах и захватах?

Юноша пожал плечами.

– Ага, именно. Я имею в виду, ты вообще когда-нибудь задумывался об этом?

– Ты имеешь в виду, правильно ли мы поступаем?

Он пожал плечами еще раз:

– Да… Типа того.

– Такие вещи уже не имеют значения.

Дэниэлс посмотрел на командира.

– Ты о чем? Что значит – не имеют значения? Правильно это или нет?

– Больше – не имеют. – Брайс улыбнулся про себя. – Это анахронизм… Как свежее молоко, вай-фай и спортивная колонка.

Юноша откинулся на сиденье, потер лицо, раздумывая о сказанном, и почувствовал, как наркотик начал воздействовать на его центральную нервную систему, смывая внутренние предохранители и страхи, словно вода, закручивающая в отходы в туалетном сливе.

– Не знаю. Наверное, ты прав. Просто…

Брайс выдержал паузу на мгновение, позволив тишине повиснуть в воздухе.

– Дети, которых мы забрали? Или сам факт того, что в такое время мы нашли детей?

Собеседник пожал плечами.

– Не знаю. Не слушай меня. Я просто гребаный офицер запаса.

– Давай же, Дэниэлс, продолжай. Скажи, что хотел. Договаривай.

– Я просто вспоминаю наш второй поход. Нам ведь было не все равно. По крайней мере, так казалось. Строили клиники, и вся подобная фигня. Помнишь, как мы построили школу для ребят в провинции Гельменд?

Теперь пришел черед Брайса пожимать плечами.

– Это было в другом мире.

В тусклом зеленом свете приборной панели Дэниэлс выглядел так, будто продолжал размышлять над этим вопросом.

– Думаю, ты прав. Уверен, док Ноллз точно знает, что делает.

– Давай, мать твою, надеяться на это…

Пару минут они ехали в тишине. Брайс заметил, как горизонт на востоке из чернильно-черного стал пепельно-серым – рассвет уже был на подходе. Он взглянул на часы. Почти пять. Еще до шести они будут дома.