Джей Бонансинга - Ходячие мертвецы Роберта Киркмана. Найти и уничтожить [litres]

– После того, как здание переполнилось, я споткнулся о какие-то ключи от машины. Они были в кармане Дэниэлса… бедный сукин сын. После того, как ты разобралась с ним, он обратился, и они месяцы напролет использовали его для сбора зараженной крови.

– Продолжай.

– Я раздобыл его ключи и с боем прорвался вниз к подуровням автопарковки. Понадобилось некоторое время, чтобы понять, от какой тачки эти ключи. И я почти это сделал. Я залезал в «Хамви», когда он меня поймал. – Стивс прервался, зайдясь в припадке кашля.

Маленькие брызги кровавой слюны полетели из его рта, забрызгав рулевое колесо.

Лилли смотрела на это не мигая.

– Брайс?

Стивс кивнул.

– Трижды выстрелил мне в спину, прежде чем мне удалось завести машину. Едва выбрался живьем. Я не врач, но, кажется, одна из пуль повредила легкое.

Лилли облизала губы и подобрала нужные слова.

– Купер, мы тебя…

– Нет, – он махнул окровавленной рукой, не то чтобы отвергая помощь, просто снимая с нее бремя вежливости. – От медицинской помощи лучше мне уже не станет. Слишком поздно для этого. Я смирился.

Лилли посмотрела на него.

– Купер, я должна спросить тебя. Как ты вообще мог связаться с этими людьми? После всего того, что они творили с городами. Без разбора перебили почти три дюжины человек. Как мог ты вообще поверить…

– Честно говоря, – старик вмешался с другой стороны салона, его голос дрожал, задыхаясь от боли, – мы никогда никому не причиняли вреда, пока нам не давали отпор.

– Ты серьезно? – Лилли стрельнула взглядом. – А кто вообще откажется давать сдачи? Вы, парни, с криками врываетесь в город и забираете ребят против их воли, забираете любимых темными ночами, забираете все, что имеет смысл. Мы просто ненадолго одолжим вашу жену, ваших детей – не о чем беспокоиться. Никто даже не подозревает о ваших благих намереньях. Да в задницу ваши благие намеренья! Насколько знаем мы, вы просто собираетесь оттрахать и убить нас.

Старик смотрел себе в колени, потирая руку, и тихо бормотал.

– Усилия были предприняты, сначала – чтобы проинфоримровать людей о наших планах, но увы…

– Увы? – Лилли сжала зубы, стараясь держать ярость под контролем. – Что «увы»?!

Ноллз помотал головой.

– В наши дни люди сразу стреляют по незнакомцам… не важно, какие у тех мотивы. У нас просто не случалось возможности объясниться прежде, чем ситуация… обострялась. Но мы никогда не открывали огонь первыми.

– Это просто глупо! – Стивс включился в спор, уже слабеющим, напряженным от возмущения голосом. – Когда они заявились в Морленд, мне пришлось умолять Дэниэлса объяснить мне, почему… почему вы берете на себя такие риски, убивая каждого, кто встанет на вашем пути. Мне пришлось льстить и вытягивать из него ответы. И это со стволом пушки, направленным мне в лицо!

Старик опустил взгляд, его голос затухал.

– Я не стану извиняться за наши методы. Они были… вынужденными. Не буду спорить с тем, что они были жестки, но они были необходимы.

Лилли посмотрела на химика.

– Откуда тебе знать, что все оборачивалось настолько плохо? Тебя ведь даже не бывало на месте!

– Сначала бывал, – промолвил старик, в очередной раз содрогнувшись от боли и сожалений. – Но я уже не тот полевой сержант, каким был когда-то. – Он еще раз вымученно вздохнул. – Фактически… никакое махание кулаками не вернет этих людей к жизни. Все это – уже история… часть прошлого. Единственное, что теперь имеет значение – этот портфель… и то, что здесь, – он показал пальцем на свой лоб. – Потому что единственное, что по-настоящему имеет значение – будущее… и будет ли оно вообще у нас.

Долгое время они ехали в тишине, обдумывая его слова.

Стивс сосредоточился на загроможденной дороге впереди, ведя машину по серпантину среди рядов перевернутых автомобилей, ржавых каркасов и других препятствий, и пытался не потерять сознания до тех пор, пока руль в его руках. Если он потеряет сознание, то, весьма вероятно, это будет последний раз перед тем, как неизбежность унесет его. Он уже терял сознание пару раз после того, как столкнулся с Брайсом. Пытаясь определить маршрут на усыпанных обломками улицах, на территории медицинского центра, ища чистый путь для побега, он чувствовал фибрилляцию в своем старом, ранее прооперированном сердце. Он достаточно знал о кровопотере и смертельных ранениях, чтобы понимать, что пара унций перекиси водорода и несколько полосок перевязочной ткани, обмотанные вокруг кровоточащей раны, ничем не помогут. Он слишком хорошо знал, что его внутреннее кровотечение только усиливалось, и он медленно, но неотвратимо холодел и умирал.

Он вздрагивал, пока вел машину, моргал и кусал себя за внутреннюю сторону щеки, чтобы остаться в сознании. Его конечности онемели, практически отмороженные подступающим параличом. В ушах звенело, и он чувствовал, что сердце билось слабо и аритмично. Его пальцы покалывало, как во сне. Он уже был готов сдаться, сжаться и тихо позволить смерти прийти за ним, когда произнес:

– Коул, я должен быть честен с тобой. Ты мне никогда не нравилась.

Лилли испустила раздраженный, с придыханием хрип. Хрип превратился в сухой, короткий смешок, а раздражение сменилось озорством. Потом она заржала во весь голос. Ее смех был мрачным и язвительным, и ни один из двух мужчин не присоединился, не было похоже, что они вообще поняли шутку. Лилли вытерла глаза и сказала:

– Вовремя сказал.

Ее смех затих.

– Для протокола: это чувство взаимно.

Стивсу казалось, что его голова разваливается. Череп, казалось, весил тонну.

– Я всегда считал тебя опасной, – не преминул добавить он.

– Что ж, приятно знать. – Лилли пожала плечами.

– Хочешь знать, почему я всегда считал тебя опасной?

– Потому что я всегда отказывалась принимать это твое «я-святее-чем-ты-дерьмо»?

Он тряхнул головой.

– Нет, не в этом дело. Совсем не в этом.

– Ну, не держи меня в неведенье.

Он вздрогнул от резкой боли в груди. Холод распространялся вниз, к его внутренностям. Руки скользили по рулевому колесу из-за холодного пота, зрение размывало. Автомобиль вильнул.

Лилли посмотрела на собеседника.

– Купер? Ты в порядке? Ты все еще с нами?

Стивс моргнул и вложил всю энергию, которая у него оставалась, в следующие слова:

– Я всегда считал т-тебя опасной. Потому что ты давала людям надежду.

Лилли смотрела на него, обдумывая это.

– Купер?

Его глаза закрылись. Его голос стал низким и мягким, как у молящегося.

– И ты никогда не сдаешься… никогда.

Лилли осознала эти слова ровно в тот момент, когда Купер Стивс наконец-то уступил огромной кровопотере и потерял сознание. Он упал вперед, на рулевое колесо, голова перевалилась через его верхнюю часть, маленькие ручейки крови хлынули изо рта напополам с пеной. Каким-то чудом, благодаря случайному капризу судьбы, из-за тела Стивса, собственным весом давившего на руль, либо из-за положения ботинка умирающего на педали газа, «Хамви» продолжал нестись по улице на скорости почти тридцать миль в час, управляя фактически сам собой. Лилли тянулась к рулю, когда услышала голос старика, пронзивший тишину салона: