Александр Лонс - Музей богов

В один из таких тяжелых дней я решил все бросить.

И бросил.

Углубившись в историю, вспоминаю, как однажды подвернулся шанс зарабатывать на жизнь тем, что нравится делать для души. Просто повезло: любимое дело позволяло не просиживать штаны в скучном офисе зря, а действительно работать. Поначалу очень это занятие любил. В смысле, работать. Дело было трудным и интересным, задавало быстрый темп и повышало настроение. Зато люди вокруг оказались ужасно унылыми, причем зачастую просто не могли понять, ради чего я рву задницу. За годы такой работы через мои руки прошло огромное количество интересных задач, иногда даже чересчур увлекательных и затягивающих похлеще компьютерных игр. А вокруг царило агрессивное непонимание. Коллеги во главе с начальником в нетерпении и трепете ждали пятницу. Они с тоской провожали вечер воскресения в тягостном предчувствии очередной рабочей недели. В моем же случае понедельников бояться не приходилось, так как я занимался увлекательным делом, и было приятно осознавать, что выбрал профессию по душе.

В те героические времена трудился я сначала в госбюджетной организации, а после ухода оттуда (денег мало платили) — в некрупной, но вполне коммерческой структуре. В те годы распался мой брак. Я до сих пор не знаю, отдавал ли тогда себе отчет в том, что стал гораздо печальнее и, как мне хочется теперь думать, чуточку мудрее. Циничнее — это уж точно. Работал инженером информационно-технической группы, а по факту айтишником, сисадмином, программистом, веб-мастером и сетевым инженером единовременно. Другие два сотрудника нашей группы писали отчеты, заключали договора, осуществляли закупки железа и софта, вели реестр документации и занимались прочей бумажно-информационной деятельностью, от которой меня просто тошнило. А я свое свободное время мог сделать сайт другу, другу друга или другу друга этого друга. Срывал с этого кайф. Приходилось часто знакомиться с новыми людьми, встречаться, общаться с разного рода субъектами, звонить по телефону… Когда же знакомство переходило на более высокий уровень, а время не поджимало, я интересовался: как мой знакомый относится к неоплачиваемому труду в выходные, отпускные и праздничные дни? Большинство обычно реагировало негативно. Работать в выходной? В отпуск? Ты что, сдурел? Выглядело так, словно я заставлю своего собеседника делать нечто постыдное, причем вот прямо здесь и сейчас. Более того, у каждого находились различные высокопарные объяснения, почему нельзя вкалывать в нерабочее или послерабочее время. А я делал то, что надо, и тогда, когда было возможно, не глядя на часы и календарь. Этого никто не ценил в моем окружении, даже наоборот, крутили пальцем у виска, пребывая в недопонимании происходящего.

Трудиться в выходные, конечно, не всегда в кайф. С этой работой я даже с друзьями видеться перестал, круг общения ограничился лишь коллегами, которые то приходили, то уходили, — постоянных связей уже почти не осталось. Все-таки личную жизнь никто не отменял, потом разнообразные хобби и прочие приятные занятия, но главное — вкалывать сверхурочно стоит лишь тогда, когда за это платят и когда хочется самому, а не по шефскому велению. В силу интересности задач, ежедневный восьмичасовой рабочий день пролетал практически незаметно, и годы в офисе промелькнули, словно две недели. Платили мне столько, что хватало только на жизнь, шмотки и машину. Еще мог проесть какую-то сумму в ресторанчиках и кафешках рядом с работой, да по пятницам с девушкой где-нибудь… Что еще я мог себе позволить? В те годы я вообще никуда не выезжал, только в Питер один — два раза в год. Отпуск? Какой там… Что мне делать в этом отпуске? Дома сидеть? А хочется же и под солнышком позагорать, на пляжике. Зато я считал, что могу рисковать, решать проблемы и создавать нечто, чего до этого не было. Просто не существовало. У меня, как я тогда думал, была свобода выбора, право на риск и неудачу, право на ответственность. Как же я ошибался! Но потом… потом… как-то вдруг и внезапно наступила смена приоритетов, и случилось страшное.

Переоценка реальности настала после очередного удачного трудового дня, когда я уже собирался ехать домой. Удачного потому, что сделал самую объемную часть работы под определенный проект. Выиграл время. То, что надлежало закончить через три дня, завершил уже сегодня. Причем в пустом офисе никто мне не мешал сосредоточиться, никто не отвлекал, не дергал, поэтому и пошел на опережение. Оказалось, что начальство не только не ценит эти усилия, но сам стиль такого поведения жутко раздражает и прямо-таки бесит руководство. Оно, руководство, смотрело на меня подозрительно и странно, и начало интересоваться в отделе кадров, а нельзя ли как-нибудь законно и без особого скандала избавиться от меня. Начались нелепые придирки, помноженные на банальную некомпетентность тогдашнего моего руководства. Совсем не понимая ситуации, я по инерции продолжал в том же духе. Брал проекты домой. Работал дополнительно и в выходные. И мне вовсе не казалось, что я перегружен, потому как сам труд доставлял наслаждение. Работа еще продолжала нравиться, но уже не осталось той страсти, что была в начале. Вдобавок я осознал, что какой бы интересной не была работа компьютерщика, рано или поздно она неизбежно превращается в рутину. Наступило, как теперь модно говорить, профессиональное выгорание. Исчезло всякое удовольствие от прежней работы.

Остерегаясь пропустить оставшиеся годы, я решил срочно что-то менять. «Что за дерьмо, черт побери?» — самая частая мысль, что меня тогда посещала. Перерабатывать перестал, а когда становилось тошно, не делал ничего и валялся на диване в обнимку с каким-нибудь бестселлером.

Параллельно с основной работой иногда фрилансил для дополнительного заработка. Быстро появилась идея на некоторое время полностью перейти на фриланс, стать свободным, временно нанимаемым исполнителем чужих желаний. Я начал искать информацию за деньги для тех, кто мог за это заплатить. Информацию о людях, событиях, фактах, а также обо всем, что клиент пожелает.

Это теперь я нечто вроде сыщика-надомника, а началось с того, что как-то раз, спускаясь по лестнице, подвернул ногу. Наступил на апельсиновую корку и поскользнулся, будто герой комиксов. Глупая и нелепая бытовая травма. Существует в природе такая неприятная болезнь, как привычный вывих голеностопа. Медики меня поправят и объяснят, как эта хворь по-научному называется, но суть явления состоит в том, что из-за старых травм некогда поврежденные связки недостаточно крепко зажили, сформировалась нестабильность сустава, причем в самый неподходящий момент стопа подворачивается, и резкая боль пронзает конечность. Между приступами проходит столько времени, что вообще удается забыть о наличии такого вывиха в собственном организме, пока не напомнит случайная оплошность при ходьбе. В результате дня три-четыре, иногда гораздо дольше, нормально передвигаться практически невозможно. И вот как-то раз перед длинными праздничными выходными нога меня подвела в очередной раз, и четыре дня пришлось проваляться дома. Грустно и тоскливо. Разве что иногда приползать на кухню с целью пожрать и до сортира доковылять… Что можно делать в такой ситуации? Только читать, писать и по интернету иногда шарить. Да смотреть телевизор, но это уже по настроению. После этих длинных праздничных выходных выяснилось, что наступить на ногу я по-прежнему не могу. Вызванный за отдельные деньги врач-хирург подтвердил: нога моя пока еще не вполне в норме, более того, будет вне нормы как минимум недели две, а то и месяц или два, и посему полный покой обязателен. Пришлось звонить шефу — директору фирмы, где я работал, и объяснять ситуацию. В ответ босс раздраженным голосом заявил, что если я « вот прям щаз » не прибуду на службу, то могу считать себя уволенным по собственному желанию. Нет желания? Машину водить не в состоянии и приехать не могу? Не его дело, такси на что? Ходить больно? Врач не велел? Тогда — больничный, а потом увольнение по несоответствии должности физическому состоянию.