Александр Лонс - Музей богов

* * *

— Вообще-то у меня педагогическое образование, — говорила Татьяна, пока мы пили утренний кофе у нее дома на кухне. Кстати, девушка оказалась вовсе не такой уж худой и нескладной, как показалось сначала. — Поработала учителем-предметником в средней школе. В неплохой школе, кстати, можно сказать, элитарной. Иногда по разным причинам приходится заменять других учителей. Ученики меня любили, да и мне там нравилось поначалу. Словами не передать, когда после урока в совершенно незнакомом классе подходили ученики и говорили, что я вся из себя такая крутая, и просили уроки постоянно у них вести. В эти моменты просто не знала, что ответить. Только улыбалась. Зато другие учителя меня возненавидели, как нетрудно догадаться, всякие провокации начали устраивать. Гадости разные. Даже школьники что-то почувствовали. А однажды прицепился один десятиклассник. Говорил, что влюбился, что жить без меня не может, и просил интима. А тут как раз и по телеку, и по интернету чередой пошли всякие истории о сексуальных связях педагогов с учениками. Развязки, как известно, были печальны. Ну, я и послала его, более того, обещала пожаловаться его родителям. Так этот паршивец пригрозил, что если я ему не дам, то он напишет письмо директору школы о якобы сексуальных домогательствах с моей стороны. Этот негодяй угрожал приложить аудиозапись, склеенную из нашего разговора так, что все бы подумали, будто это я его, малолетнего, совращаю.

— Написал?

— Нет, не успел. Как-то средь бела дня мне резко надоело работать. Тошно вдруг стало до ужаса. Противно как-то. Захотелось проветриться, прогуляться, но поскольку раньше времени никто бы меня не отпустил, разыграла трагедию. Настолько увлеклась, что сама поверила в свой бред. Разрыдалась, началась у меня истерика, и начальство отпаивало какими-то незнакомыми таблетками. Наш завуч даже к школьной медсестре за ними бегал. А из-за того, что никак не могла успокоиться, наверное, очень много этих таблеток проглотила. Когда подействовали, стала овощем. Вообще без эмоций. Из-за увлечения истерикой и последующего лекарственного отупения даже и думать забыла с работы отпроситься. Итог: идиотка. Пришлось потом увольняться и искать другую работу. С тех пор тружусь в этом магазинчике, — с горечью произнесла моя новая подруга.

— Да, а какой предмет ты вела?

— Вообще-то географию. Но ты не думай, могла работать за биолога и химика, иногда их и подменяла. Вот физику — вряд ли смогла бы вести. Хотя, если постараться…

— А литературу?

— Ну, скажешь тоже, литературу. Это уж если сильно и очень припрет. Литераторы, учителя русского языка, они же — русаки — элита среди педагогов. Филологи, как-никак, белая кость. Еще математики и историки на особом счету. К такому преподаванию абы кого не допускают. И связи нужны, а я совершенно одинока. Родители в другом далеком городе, бабушек и дедушек нет в живых. Да и друзей особо нет… — очень трудно мне с людьми общаться. Недавно начала ходить в качалку, встретила парня. Очень милый и умный, все у нас было отлично, но потом он взял да и спросил: «Ты чего ко мне привязалась? Тебе что, поговорить больше не с кем?» Пришла вот в эту пустую квартиру и просто плакала навзрыд. А ведь и вправду не с кем…

Я с внимательным видом слушал ее, иногда кивал, улыбался, а когда того требовал сюжет и чувство юмора, даже тихонько смеялся. Изображал заинтересованного собеседника. Временами, когда она замолкала, я принимался рассказывать сам, стараясь выбирать истории поинтереснее и посмешнее, чтобы развеять ее грусть. Татьяна не обманула моих ожиданий — смеялась там, где требовалось, прекрасно понимая, что я хочу сказать. Иногда перебивала и спрашивала, и тогда мы смеялись уже хором. Я слушал ее и вел себя как альтруист. Вообще-то альтруизмом принято называть поведение, что способствует приспособленности и выживанию одного индивидуума, но при этом приводит к затрате каких-либо ресурсов. Обычно это ресурсы кого-то другого. По сути, речь идет о сознательных действиях, причиняющих ущерб этому помощнику. Но не надо забывать, что существует и реципрокный, взаимный альтруизм, при котором индивиды ведут себя с некоторой долей самопожертвования в отношении друг друга, однако только в том случае, если ожидают ответного самопожертвования. В основе этого типа помощи другим лежит принцип «ты мне, я тебе». Люди тратят свои силы, время и ресурсы с неосознанным пониманием того, что и им могут помочь в последующем. Не самое плохое вложение, если подумать. По крайней мере, все честно.

— Забавно, но в школе мне тогда нравилось, что вообще-то редкость для современных учителей, — пояснила Татьяна. — Любила я свою работу, но пришлось уйти. Зато те, другие, что остались, сидят там, и будут сидеть до своих пенсий. Все они ненавидят и школу, и школьников. Особенно — всех своих учеников…

— А у Батраза тебе разве плохо? — неожиданно для самого себя спросил я.

Мне была нужна эта девушка, причем не просто так, а со вполне конкретной, весьма корыстной целью. Конечно, я никогда не питал иллюзий на свой счет. Да, я — негодяй, чудовище, каких мало. Часто занимаюсь какими-то подозрительными, а иногда и откровенно грязными делами. Кое-кто со мной может не согласиться, но это уж его личные проблемы.

— У босса? Ну, сам подумай, какие у него могут быть перспективы? Никаких. Сгодится, пока нормальную работу не найду. Хоть за задницу не лапает, и на том спасибо. А может, он пидор законспирированный?

— Не, я давно его знаю, — признался я, внутренне рассмеявшись. — Просто Батраз предпочитает женщин лет тридцати-тридцати пяти. Брюнеток спортивной накачанности. Ты же слишком молода и хрупка для него.

— А для тебя, выходит, что не слишком? — серьезно спросила Татьяна.

— Выходит, — засмеялся я уже вслух и поцеловал ее в губы. По-настоящему поцеловал.

Интересно, а сможет ли она сама украсть для меня артефакт? Не сейчас, конечно, а потом, позже? Или проще уговорить ее пропустить меня в святая-святых магазинчика Батраза? Главное — время не упустить и под камеры не попасть. Лучше бы сама… для меня лучше.

— Когда мы опять встретимся? — спросил я потом, когда уже сел на свое место и принялся за вторую за это утро чашечку кофе.

— А ты хотел бы?

— К чему вопрос? Или такой вариант не подходит?

— А к тому, что я рассматривала две версии дальнейших событий. Первая — мы сейчас заканчиваем завтрак и разбегаемся навсегда. Вторая — ты назначаешь мне свидание. Или пытаешься его назначить. До сих пор еще не решила, какой из путей меня больше устраивает.

— Как видишь, пытаюсь продолжить наше случайное знакомство.

— А тебе никто не говорил, что ты совершенно не умеешь ухаживать?