Станислава Грай - Ласточкин хвость

В остальном же — приятных вещей в жизни Никласа было немного. Ограничивались они мягкой постелью, кружкой тёмного пива и крепкими бёдрами чернобровой мазели. Ну и партийными собраниями, на которые он попадал раз в месяц. Собрания эти плавно перетекали из дома культуры в ближайший кабак, где изрядно набравшиеся менэйры вовсю поливали помоями нынешнее правительство. Такие консерваторы, как Никлас, могли запросто отвести там душу.

Он стряхнул пепел в щель между замызганными стёклами.

Три вещи Нилс не переваривал в этой жизни: имперцев, лизоблюдов и глупых куриц, что рвались в высшие эшелоны власти. Если разобраться, девочки мефрау Штукерт нравились ему как раз потому, что не брались рассуждать на темы, в которых хрена лысого не смыслили. Просто делали свою работу и брали справедливую плату.

Тейн частенько укорял его, но Никлас не думал оправдываться. Он был твёрдо уверен: стоит одарить женщину властью, и мир полетит в бездонную пропасть. И никак не мог взять в толк, почему салага, дважды обведённый вокруг пальца представительницами коварного пола, продолжает надеяться на взаимное и вечное.

Звонок трамвая весело чиркнул, и вагон замер на конечной остановке.

Юст-Зейн был далеко не лучшим местом: одно- и двухэтажные дома тянулись до самого побережья, жались друг к другу, нахохлившись черепичными крышами, как тощие петухи на жёрдочке. Узкие проулки весной превращались в обширное болото, в котором прохожие могли запросто оставить ботинки. Автомобили здесь не ходили в принципе. Жителям бедных кварталов пришлось бы копить полжизни, чтобы заработать на личный транспорт. Да и мало кто стремился к этой цели.

Простые обыватели лелеяли мечты попроще. Как бы починить покосившийся забор, отправить сына в школу или того хуже — отыскать дешёвое пойло, чтобы прямо с утра заложить за воротник. Встречались, конечно, и порядочные семьи, которым просто не везло.

Проходя мимо семнадцатого дома, Нилс кивнул менэйру Фойвелю, что курил трубку, стоя на крыльце в домашних тапках. Мужик толковый, служил раньше во флоте — ещё зелёным юнцом во время войны, с которой минуло четверть века. Друзьями они не были, но перекинуться парой фраз вполне могли. До тех пор, пока в разговор не встревала его сварливая жёнушка.

Отворив калитку, Никлас поморщился. Каждый раз, глядя на видавшую лучшие времена халупу, он обещал себе починить крышу и заменить трубу. И каждый раз откладывал эту заботу на завтра. А мефрау ван Линден попросту стеснялась ему напомнить.

Сухонькая, но прыткая ещё старушка владела второй половиной дома, который унаследовала в далёких пятидесятых. Уже после смерти мужа и детей она решила передать дальние комнаты в пользование новых хозяев. Так Никлас обрёл соседство пожилой пианистки и дюжины кошек, что вечно путались под ногами.

Осторожно отогнув дощечку под крыльцом, он достал из тайника ключи. Уже предвкушая встречу с умывальником и матрасом, вытряхнул содержимое почтового ящика. Пара газет за прошлую неделю, жёлтые бумаги квитанций… Одна из них выпала из общего вороха, приземлившись в лужу талой воды. Ругнувшись, он поднял её за край. Буквы вмиг расплылись и с трудом ложились в слова, однако заголовок не оставлял сомнений.

Никлас держал в руках повестку.

Крыша в полицейском участке протекала давно. Должно быть, с самой зимы, и никто до сих пор не удосужился заделать щели. Пожелтевшая штукатурка крошилась на глазах, в то время как тяжёлые капли продолжали падать с потолка, разбиваясь о зелёный линолеум. Запах сырости беспардонно забивался в ноздри, и Никлас с нетерпением поглядывал на стрелки часов. Телефонный разговор затягивался.

Судя по кислой мине сидящего напротив лейтенанта, ожидание ему тоже было не в радость. На бледном скуластом лице то и дело мелькала тень раздражения. Пальцы пробегались по белёсой чёлке, что скрывала ранние залысины, и тут же принимались за шнур телефона. Молодой ещё, от силы пару месяцев на должности, вот и нервничает.

Скрестив руки на груди, Нилс терпеливо ждал. Наконец, офицер коротко ответил невидимому собеседнику и повесил трубку, склонившись над бланками.

— Значит, Рейс КС-313, Ньив-Дармун — Дамберг, восемнадцатое марта? — Никлас кивнул. — Вернулись в столицу сегодня утром? — ещё одна пометка в протоколе. — Кто может подтвердить ваши слова, менэйр Йонссен?

— Второй пилот, пассажиры… Да кто угодно! Позвоните в головной офис «Аэр-Республик», если не сделали этого до сих пор.

— Непременно, — было заметно, что лейтенант остался недоволен советом. — Полное имя второго пилота? Адрес?

— Мартейн ван Дейк. Фог-штрат, девяносто семь, квартира одиннадцать. Телефона нет.

Видать, придётся полицаям побегать. Сам факт того, что Тейн окажется втянут в это дерьмо, Нилсу не нравился. Паренёк и без того переживал за отца, а случившееся с Рине заденет его глубоко — в этом он не сомневался. Дурак ван Дейк всегда принимал чужие беды близко к сердцу.

— Знаком с пропавшей?

— Встречались пару раз, — привычным жестом огладив бороду, Нилс подобрался на колченогом стуле. — Последний около года назад.

— Ещё до того, как ваши отношения с сестрой окончательно «пустились под откос»? — не глядя на него, белобрысый лепил одну строку за другой, заставляя Нилса чувствовать себя не в своей тарелке. Он ведь едва произнёс две дюжины слов, отчасти повторив сказанное другому офицеру. Тот куда-то умыкнул спустя десять минут, прислав на замену младшего по званию.

— Именно.

— Полагаю, эта фотография была сделана задолго до тех событий?

Пожелтевшая карточка семилетней давности легла на стол перед Нилсом, и тот узнал на ней себя. И счастливо улыбавшуюся малышку Рине. Даже здесь он смотрелся рядом с ней, как балаганный медведь возле невесомой плясуньи. Июнь девяносто второго, первый месяц Йонссенов в столичной круговерти. Слишком много воды утекло с тех пор.

Поймав требовательный взгляд, офицер откинулся на спинку кресла.

— Найдена среди личных вещей пропавшей.

Ну конечно, съёмную квартирку в паре кварталов от «Маленстада» обыскали в первую очередь. Никлас с неохотой выпустил воспоминание из рук, положив фото обратно на столешницу.

— Так какие отношения связывали менэйра ван Дейка и вашу сестру?

Отношения… Если бы.

Нилс почувствовал, как пальцы непроизвольно сжимаются на подлокотнике. Всё, что копилось в душе годами и тщательно скрывалось под навесным замком, готово было вот-вот вырваться наружу, приправленное изрядной долей злости и чувством вины. Если бы он в своё время не пустил дело на самотёк, поддавшись уговорам уязвлённой гордости, то сумел бы вытащить Рине из трясины, в которую она добровольно себя загнала.