Вольфганг Хольбайн - Космическая чума. Сборник

— Стив, — сказала Фарроу, — мне придется пояснить, поскольку ты не медик. Инкубационный период зависит от типа контакта. Когда ты укусил нашу девицу, произошел контакт с кровью. А в случае Катарины об этом не могло быть и речи.

— Мы были довольно близки, — сказал я, и мочки моих ушей покраснели.

— С точки зрения медицины, ты был не более близок с Катариной, чем со мной или доктором Торндайком.

— Ладно, оставим на время этот вопрос открытым. Так или иначе, мы с Катариной должны были пожениться до того, как появятся первые признаки болезни. Тогда я попал бы в положение человека, чья жена подхватила Мекстромову болезнь в свой медовый месяц. На арене появился бы Медицинский Центр и проявил заботу о ней, а я оказался бы у них в вечном долгу, согласившись сделать для Медицинского Центра все что угодно. А поскольку я не телепат, то, возможно, так никогда бы и не узнал правды. Верно?

— Более-менее, — сказала она тем же безразличным тоном.

— Ну а дальше мы разбиваемся на хайвэе, недалеко от дома Харрисонов. Они спасли ее потому, что подбирали любую из жертв без разбора. Я также полагаю, что Катарина была довольно хорошим телепатом, поскольку сумела скрывать свои мысли и оставаться законсервированным агентом в сердце организации людей хайвэя. Наконец после долгого пути мы приходим к развязке, верно? Шайка Медицинского Центра не знала о существовании централизованного подполья людей хайвэя, пока мы с Катариной не влипли в это дело по уши.

Лицо Фарроу смягчилось, и хотя она не произнесла ни слова, я понял, что недалек от истины.

«И тут, — продолжал я про себя, — Медицинский Центр оказался в замешательстве. Вряд ли они могли бы пустить по моему следу другую женщину, поскольку я привязался к исчезнувшей Катарине. Поэтому они решили меня использовать по-другому. Видно, я уже достаточно созрел, чтобы меня можно было заставить пуститься в поиски Убежища людей хайвэя для Медицинского Центра. К тому же вскоре я уже наверняка бы сделал первое открытие, и тогда Фелпсу с приятелями оставалось бы только умыть руки».

— Если бы ты подумал об этом раньше, Стив, то давно бы уже знал ответ.

— Наверное. Может, Фелпсу хотелось приберечь мою историю для правительства. А если ни одна сторона не заинтересована, чтобы секрет всплыл наружу? — Некоторое время я взвешивал все и наконец пришел к выводу, что чего-то здесь не хватает.

Фарроу покачала головой и сказала:

— Стив, я пытаюсь пробудить тебя снова и снова. Но воспоминание, которое я стараюсь вызвать у тебя, исчезло. Итак, ты напал на след организации, которой выгодно оставаться в тени. И вдруг кто-то узнает ее секрет и взывает к авторитетам. Каким будет тогда твой следующий шаг?

— А! — отозвался я. — Какой же я осел! Естественно, я втяну усики, спрячу рожки и сделаю вид, что ничего не произошло.

— Тем самым остановив рост организации, — этого и добивается Фелпс.

«Зато меня самого эта история привела бы в какое-нибудь гнездышко для начинающих параноиков», — подумал я.

Она кивнула.

— И что теперь?

— А теперь я — живое доказательство моей истории. Не так ли?

— Правильно. И ни на секунду не забывай, Стив, что ты жив по причине, что только живой представляешь ценность для обеих сторон. Мертвый ты годишься лишь на несколько мекстромовых прививок.

— Не продолжай, — угрюмо хмыкнул я. — Сама говоришь, я не медик.

— У живого у тебя растут волосы, и их приходится подстригать. Ты бреешься, подравниваешь бороду. Подрезаешь ногти. То здесь, то там ты теряешь маленькие частицы кожи или миллилитры крови. Эти вещи, попав под кожу нормального человека, делают из него мекстрома. Мертвое измельченное тело и то не даст столько ценной субстанции.

— Радужные перспективы, — сказал я. — Так что же мне делать, чтобы избежать такого будущего?

— Я не знаю, Стив. Я сделала для тебя что могла. Я провела лечение на совесть. Ты ведь остался Стивом Корнеллом.

— Послушай! — вырвалось у меня. — Если я так необычайно важен для обеих сторон, как тебе удалось спрятать меня на четыре месяца?

— Мы воспользовались законом тайны личности, — сказала просто Фарроу. — Каждая сторона может сколько угодно осыпать другую оскорблениями. Более того, поскольку никто толком не знает, где ты находишься, они рыщут по лагерям друг друга, играют в разведчиков и контрразведчиков, то есть завязли по уши. Твои скитания можно было бы приписать Катарине, поскольку в твоем сознании преобладали чувства влюбленного, убитого потерей своей возлюбленной. Но кто станет разыскивать Стива Корнелла из чисто личных побуждений?

— На протяжении целых четырех месяцев? — спросил я все еще недоуменно.

— Смотря как подходить. Ведь обе стороны знали, что ты где-то лежишь, прикованный к постели, проходя курс лечения. Заполучить тебя как мекстрома — именно то, что желают обе стороны. Поэтому они и заинтересованы в твоем благополучном и спокойном лечении.

— Пока кто-то будет вкалывать?

— Конечно, — подтвердила она.

— Ладно, — сказал я с угрюмой усмешкой. — Теперь мне ясно, что надо податься в Вашингтон и разыскать кого-нибудь из руководства секретной службы. Я выложу ему свою историю и факты, сделаю его мекстромом, вылечу, а потом мы разработаем план действий по вовлечению широких масс…

— Стив, ты инженер. Наверняка изучал математику. Так вот, предположим, ты сможешь… э… потратить на укус одного человека десять секунд.

— Это шесть человек в минуту, триста шестьдесят в час и… восемь тысяч шестьсот сорок в день. При ста шестидесяти миллионах американцев по последней переписи. Шестьдесят лет без отдыха. Ты это имела в виду?

— Не только, Стив. Но уже это вызовет панику, если не глобальную войну. Сделай подобное заявление, и все наши не слишком дружественные соседи захотят войти в долю или что-нибудь в этом духе. Так что вдобавок тебе придется позаботиться еще о трех миллиардах людских душ на земле, Стив.

— Верно. Придется распроститься со своими необдуманными предложениями. И все же правительство должно знать…

— Если бы мы были абсолютно уверены, что каждый избираемый нами представитель честен и неподкупен, мы бы так и сделали, — сказала Фарроу. — Но, к сожалению, вокруг столько демагогов, мерзавцев и всякого сброда, что удержать секрет практически невозможно.

Возразить было нечего. Фарроу была права. Да и суть не только в этом. Ведь в мире, где господствуют идеи Райна, сохранить подобную тайну правительству будет просто невозможно.

Возразить было нечего.

— О’кей, — сказал я. — Тогда остается только одно — вернуться обратно в Хоумстид, штат Техас, оказать людям хайвэя помощь и подумать, что можно сделать, чтобы обеспечить землян каким-нибудь более приемлемым методом прививки. Мне совершенно не улыбается всю оставшуюся жизнь провести, кусая бедных, ни в чем не повинных граждан.