Кира Измайлова - Чудовища из Норвуда [litres]

В доме в очередной раз затеяли большую уборку – на этот раз сняли тяжелые зимние шторы и повесили летние кисейные занавески, закрыли чехлами мебель и свернули ковры. В залах сделалось просторно и гулко, а в распахнутые окна порой влетали певчие птицы и забавляли нас своими трелями. Камины топили только по дождливому времени или если приметы обещали холодные ночи, но и без того замерзнуть никому не грозило.

Кони по ночам паслись у ограды, фыркали и позвякивали недоуздками. Я следила, чтобы их не пускали в парк, где наконец-то пионы высоко подняли тугие бутоны, похожие на сжатые кулачки, – оказывается, вот что это были за красноватые ростки…

Сирень все цвела, но я старалась не ходить на ту аллею, тем более хватало в парке и других цветов. Тот же жасмин был диво как хорош!

Тем временем лебеди на пруду высидели птенцов: пушистые смешные комочки шустро плавали за матерью и чуть что, прятались у нее под крылом, самец же не подпускал никого, грозно шипел и норовил напасть…

– Дожили, – сказал Грегори, когда мы расположились на траве у воды. В доме было душновато в безветренную погоду, и тогда выручал парк. – В собственном поместье я не могу подойти к берегу, чего доброго лебедь крылом зашибет!

– Вы ведь сами принесли сюда его подругу, так не жалуйтесь теперь, – улыбнулась я, гладя его шерсть.

Я оказалась права: весной Грегори было жарко (а каково ему в разгар лета?), и он любил растянуться в тени на прохладной траве, а голову укладывал на мои колени, позволяя запускать руки в густую гриву.

– Но вот позволит ли он искупаться? – задумчиво спросила я, отложив книгу: уж так повелось, что я читала вслух, поскольку рукодельничать было не слишком удобно, когда под руками мешался Грегори. – Лето только началось, а уже такая жара!

– Если даже позволит эта клятая птица, не позволю я, – проворчал Грегори, не открывая глаз. – Прими ванну, если тебе невмоготу, или давай я окуну тебя в фонтан!

– Вы любезны, как всегда, – вздохнула я, как бы ненароком подергав его за ухо, и он беззлобно огрызнулся. Чернушка, растянувшаяся по другую сторону, встопорщила загривок и протянула лапку, чтобы царапнуть Грегори по носу, но, как всегда, не успела, он был быстрее. – Отчего же не позволите?

– Триша, в этом пруду живут лебеди, – сказал он, улегшись поудобнее. – Кормятся там, ну и… мне продолжать?

– Нет, благодарю, – кашлянула я. – Не стоит, право. Я бывала в птичнике. Полагаю, в озере тоже лучше не купаться?

– Не рекомендую. Птиц там куда больше, а кроме того, со дна бьют холодные ключи. Эрни раз чуть не утонул – судорога его схватила, я едва успел вытащить. А кто-то из слуг однажды подцепил то ли чесотку, то ли еще какую заразу, я уже не помню, это было давно… – Он приподнялся на локтях и посмотрел мне в лицо. – Но если не испугаешься, я покажу тебе свою любимую купальню!

– Не испугаюсь, – улыбнулась я. – А когда?

– Да хоть сегодня. – Грегори прищурился на солнце. – Вода уж должна была прогреться. Возьми только полотенце да что-нибудь переодеть.

– То есть?

– Ты же не вовсе раздетой собралась купаться? – с явной опаской спросил он. – А потом как наденешь платье на мокрую сорочку? Не до вечера же там обсыхать, на обратном пути комары сожрут даже и меня!

– Я поняла, сударь, – кивнула я и вскочила, сбросив Чернушку с подола платья. – Сейчас вернусь!..

Вихрем ворвавшись в дом, я живо схватила необходимые вещи, велела Моди на всякий случай приготовить ванну (кто знает, в каком болоте решил искупать меня Грегори?) и выбежала к воротам парка.

– Идем? – Грегори посмотрел на меня с усмешкой. – Здесь не так уж далеко, если идти напрямик, так что лучше хватайся крепче – донесу, быстрее будет.

Кивнув, я повесила узелок с вещами на руку, привычно уже обхватила могучую шею, когда он подхватил меня, и зарылась лицом в теплый мех. Так мне почему-то казалось, будто я обнимаю мужчину с длинными, завитыми по давнишней моде или просто вьющимися волосами, в камзоле с пышным кружевным воротником…

Это оказался незнакомый лес. Сюда мне никогда прежде не доводилось забредать, да и не думаю, что кто-нибудь знал о такой чащобе совсем рядом с городом! Видно, защита Норвуда и впрямь была сильна… Интересно, как же птицы видят озеро и лес? Или их ведет древний инстинкт, память предков? Они ведь прилетают сюда поколение за поколением…

Тропинка сперва петляла по оврагам – глинистые склоны были влажными, и даже Грегори оскальзывался, а я бы и вовсе не смогла там пройти! Затем она пошла в горку – пришлось миновать несколько поваленных деревьев, перегородивших дорогу, и поверху такие стволы перелез бы не всякий мужчина, как и не протиснулся бы под ними, пришлось бы идти в обход бурелома. Грегори это, однако, было нипочем.

И вот наконец деревья расступились, и впереди я увидела большую поляну, поросшую светлой зеленой травой. Видна была тропинка, ведущая через нее.

– Вот мы и пришли, – сказал Грегори и поставил меня наземь. Под ногами хлюпала вода. – Разуйся, не то испортишь башмаки. И не бойся, здесь не водятся ни змеи, ни пиявки, ни даже комары. Да и на сучок наступить не бойся – мох мягче самого лучшего бархата!

– Где это мы, сударь? – удивленно спросила я, скидывая башмаки и стаскивая чулки. Спасибо, хоть отвернулся!

– На старом болоте, – усмехнулся он, а я поняла, что угадала: чувство юмора у хозяина Норвуда было более чем скверным. – Чего ты испугалась? Сделай шаг, попробуй сама! Трясины здесь нет, я проверял, а возле берега ты и вовсе пройдешь, словно по ковру… Вот смотри!

В самом деле даже под тяжестью Грегори светлый болотный мох – теперь уж я разглядела, что это именно он, а не трава, доводилось видеть такой, – проминался не так уж сильно, Грегори едва проваливался по щиколотки.

Я вздохнула, мысленно воззвала к Создателю и осторожно ступила босой ногой на влажный прохладный лесной ковер. В самом деле он почти не продавливался, только пружинил немного под ногами.

– Здесь полным-полно болотной ягоды, – сказал Грегори и указал мне на небольшой стелющийся кустик с мелкими листочками, усеянный зелеными ягодами. – Но она еще тверже дерева. Если только прошлогодняя попадется – та после зимы сладкая. Летом – кислятина невероятная, а как морозом прихватит, можно собирать…

– Как рябину с калиной?

– Именно, – улыбнулся он и, снова взяв меня за талию, осторожно поставил на что-то твердое. – Здесь еще есть мостки. Их еще мой прадед приказал изладить для детей. Видишь, дерево подо мхом как полированное, такое старое. Просто мореный дуб получился!

Я кивнула, дотронувшись рукой до гладких, теплых от солнца досок, едва прикрытых мхом. Сколько же раз дети бегали сюда? Просто так ли, за ягодой, на другой конец болота, чтобы так выгладить босыми ногами старое дерево?..