Гапарюн Гарсаров - Галерея демонов Ламбранта

— Так я не при делах, — заговорила Кристина прежним заискивающим голосом. — Я чисто по разврату, больше ничем не занимался здесь.

— Позволь, я объясню тебе, что на мои вопросы лучше отвечать сразу. Видишь ли, терпения у меня практически нет. Я тебе не адвентист и даже не бес. Но если ты так жаждешь телесных утех, я оторву тебе твою пипиську и засуну её же тебе в задницу…

Сонатис настороженно посмотрел на Павлова. В глазах его зажёгся страх. Кем бы ни был Ламбрант, Вадим понял, что с демоном, завладевшим телом Кристины, тот не собирался церемониться.

— Да есть один фрукт, — поспешил сообщить инкуб. — Очень жадный, но он не из нашего числа. Я с ним вот сделку заключил.

— Назови условия этой сделки, — потребовал Павлов, потирая перчатки.

— Да всё просто уж, он помог мне заполучить тело. Хотя мне бы лучше паренька плечистого, но досталась эта бабёнка. Ладно, хоть сиськи не маленькие и жир не висит. Вот я должен был тут тереться среди этих юродивых сектантов. Но вот деток ни-ни, мальчишек я вообще не трогал! Тут не надо ко мне приплетать.

— Тогда почему у старшего сына на теле такие же следы? — парировал Ламбрант. — И кто додумался подбросить мои вещи этим смертным?

— Да я ничего, я вообще не при делах, ну честно! — запричитал Сонатис, однако Павлов потянулся к его члену. — Погодь, погодь! Я тебе всё скажу, всё, что знаю. Мне зачем с люциферитом ещё конфликтовать. Дьявол упаси! Ты что?..

Вместо пениса Ламбрант схватил Кристину за запястье.

— Окей, я понял! — заверещал Сонатис. — Тебе нужен этот перец. Я тебе с радостью его сдам. Он всего лишь аспичер. Ну ты понял, да, он какой-то колдунишка-самоучка, не более того. Только давай без членовредительства!.. Я, в отличие от бесов, чувствую боль ярче и не люблю насилие.

— Одевайся, ночь будет длинная, — приказал Павлов и вновь отбросил Кристину в сторону опустевшего зала.

Примерно такую же фразу услышал и Артём Хомунин, только от Фресслента. Прокурор попросил его забрать портфель из кабинета дежурного патологоанатома и предупредил, что лучше не пытаться никому сейчас звонить. Он словно прочёл мысли адвоката, который как раз думал о том, как бы поскорее выйти на связь с Павловым и сообщить ему обо всех вечерних неприятностях. Однако мобильник Фресслент забрал у него почти сразу, пока Артём пребывал в шоке от ожившего покойника. А в кабинете Василия Сергеевича имелся обычный городской телефон, с которого вряд ли удастся быстро дозвониться кому-либо на сотовый.

Помощник прокурора с не менее странным именем — Перанс — всё это время находился в том зале с Алёшей Камаловым и упавшим в обморок патологоанатомом. Что там происходило, можно было судить лишь по звукам. Сначала доносился какой-то грохот и ругательства. Затем шорохи сменились более спокойными голосами. А ещё через несколько минут в коридор вышел бледный Василий Сергеевич, держась за голову.

— Мне бы вздремнуть, — пожаловался мужчина, проковыляв к своему кабинету.

— Так, с этим я разобрался, — появился вслед за ним Перанс с голубой бутылочкой в руке. — Надо бы ещё вот этого напоить. — Он указал подбородком на Хомунина, отчего парень вновь напрягся.

— Нет, этот работает на люциферита, — возразил Фресслент, приблизившись к Артёму. — С ним надо ещё потолковать…

Перанс пожал плечами и вернулся в зал к трупам. Адвокат же поёжился от взгляда прокурора. Частично он понимал, что угодил в историю из-за Ламбранта. Это его называли люциферитом, причём такое прозвище Артём слышал сегодня уже не в первый раз.

— Ну-с, — вздохнул мужчина в парике, придерживая кожаную папку, — и что люциферит приказал тебе делать с телом несчастного мальчишки?

— Лишь взглянуть, что за надписи на нём, — признался Хомунин. — Я ничего же не делал. Труп сам вдруг начал шевелиться и пыхтеть. Как это вообще возможно-то???

— Стало быть, люциферит не посвятил тебя в курс дела? — то ли заключил, то ли уточнил Фресслент и задумчиво потёр левую щеку. — Что тебе известно о нём?

— О ком? О Павлове или о мальчике? — растерялся адвокат.

— О мальчишке я и без тебя всё прекрасно знаю. Меня интересует исключительно люциферит!..

— Что за кличка такая — люциферит? — оживился Артём. — Это типа сатаниста, но особого чина?

— Так и о заказчике своём ничегошеньки не знаешь??? Вот это да! Какие нынче адвокаты пошли, лишь бы баблосец рубить, а!..

— Да Вы объясните по-нормальному, что происходит? — негодовал парень. — То этот Павлов пугает меня прямо в католической церкви, то какой-то экзархат с бесами, то зомбаки в моргах. Меня что, напичкали какими-то наркотиками и я теперь весь в глюках?

Фресслент вздохнул, явно не радостный тому факту, что беседует с непосвящённым о простых истинах. Но и желание разведать о планах Ламбранта было не менее сильным. В таких противоречивых ситуациях прокурор, по-видимому, оказывался частенько, поэтому старался держать себя в руках.

— Я вообще обычно не разговариваю со смертными, — подметил мужчина с брезгливой гримасой, — однако в твоём случае сделаю исключение. Всё-таки раньше как-то люциферит не впрягал в свои дела официальных лиц.

— Он платит огромные деньги, — оправдался Артём. — За такие я готов работать хоть на самого дьявола!

— Это я уже понял. Но в конце концов он тебя прибьёт, вот увидишь. Никто ещё не выжил после дружбы с люциферитом.

Хомунин вновь поёжился от столь неприятной перспективы. То, что Павлов весьма странный тип, Артём понял сразу — достаточно взглянуть на его облик. Да и сцена в костёле тоже весьма впечатлила его, заставив выполнять поручения демонического заказчика гораздо усерднее.

— О, боже, так он и есть сам дьявол??? — опешил адвокат, испуганно уставившись на Фресслента.

— Не надо вот тешить себя преувеличениями, — осадил его прокурор презрительным взглядом. — Он всего лишь люциферит. Опасный, конечно, безжалостный, кровожадный, но не дьявол.

— Но Вы же сами днём выполнили его просьбу — выпустили Плетнёва из-под стражи. Это же Павлов велел сделать?

— Будем откровенны, — вновь уныло вздохнул мужчина, — твой Плетнёв уж ясно, что стрелочник. Если был бы он менее имбецильным, то давно бы вышел из СИЗО. Его уж пригородные менты загребли, захотели звёздочку лишнюю на погоны получить. А мне вот разгребать теперь всю эту ситуацию.

— А Павлову-то он зачем тогда? — не понимал Хомунин.

— Я рассчитывал, что ты мне об этом расскажешь.

— Ну, я думал, они оба адвентисты. Этот люциферит, как Вы его называете, ходит в одежде священнослужителя — шляпа, ряса, разве что крестика на груди не хватает.

— Он просто прячет таким образом свои рога и копыта, — усмехнулся Фресслент. — Сам же говоришь, он тебя пугал.