Гапарюн Гарсаров - Галерея демонов Ламбранта

— Слинял, сволочь! — выругался Кронс, вернувшись к адвокату. — А ну вставай!

Парень послушно поднялся, хоть с наручниками сделать это сразу не получилось.

— Не убивайте, я расскажу всё, что знаю, — проговорил Артём, заметив, что основная часть машин уже успела отсюда разъехаться.

— Ещё бы! — нервно выкрикнул гвардеец, схватив пленного за рукав футболки, и потащил его в сторону своего автомобиля.

Впрочем, догнать Аделарда ему всё равно не удалось бы. Несмотря на слепоту и долгополую юбку, Борисов бежал вглубь дворов со скоростью напуганного зайца. Он даже снёс висящее на верёвке бельё и несколько раз столкнулся со случайными прохожими.

— Кто это вообще был??? — сквозь одышку спросил Вадим.

— Лучше не спрашивай! — рычал в ответ бес, цокая копытами по асфальту очередного двора. Ботинки он потерял ещё на дороге, когда уложил одного из гвардейцев.

— Господи, нас же убьют! — запаниковал Плетнёв. — А как же Артём? Мы оставили его там одного…

— Да забудь об этом предателе! — рявкнул Аделард. — Сам же слышал, он хотел сдать меня экзархату.

— Не, он же блефовал…

— Ну ты и тупица! Хорошо, что я командую телом, а то бы точно сейчас валялся с простреленной башкой!

Борисов перелетел через овраг, по которому текли нечистоты, и взобрался на деревянный забор. Юбка зацепилась за гвоздь и затрещала, так что пришлось от неё избавиться. Видно окружающее пространство было плохо — мешал солнечный свет и посторонние шумы вокруг. Поэтому единственным верным решением оставалось спрятаться где-нибудь за гаражами. Бесы наверняка наводнят здесь всё уже в ближайшие полчаса. Так что останавливаться Аделард совсем не собирался.

Желание поскорее спрятаться возникло сейчас и у Ламбранта. Он периодически трогал забинтованную голову, проверяя, не пробиваются ли сквозь повязку острые рожки.

— О, это лацерна из Израиля, — пояснил Одилон в ответ на вопрос Павлова о светящемся плаще. — Очень меня выручает, когда надо произвести должный эффект. Например, явиться людям в образе святого духа.

— И дать им какое-нибудь задание? — усмехнулся Ламбрант и вновь с подозрением посмотрел на покрытую рисунками стену храма, в который его привёл «ангел».

— Мне нравится, что ты понимаешь меня с полуслова, — восхитился тот и направился к окну, возле которого стояли сверкающие рыцарские доспехи. — Думаю, ты вполне готов сделать благое дело для человечества.

Он вдруг вытащил из ножен длинный меч, лезвие которого как будто было усыпано стразами и бисером.

— Надо произвести эффект на тех, кто поклоняется идолам, — сказал Одилон зловещим голосом, демонстрируя своему «собрату» сияющее на солнечных лучах оружие. — Сегодня как раз у этих заблудших душ очередной праздник…

— Ах, верно, уже ведь Вальпургиева ночь, — вспомнил Ламбрант, поскольку именно на неё он собирался прибить бесов в своём поместье на острове. — Ты хочешь, чтобы я разогнал сатанистов?

— Вдоль Волги будет несколько крупных шабашей, — поведал ангел, любуясь мечом. — Разогнать — это слишком просто. С этим и местные власти справятся. Наша же задача повернуть людей к свету, заставить их задуматься над своими грешными жизнями.

Павлов не совсем понимал, что имеет в виду его загадочный наставник. Но на всякий случай он принял от него необычное оружие, которое переливалось на лучах солнца, проступающих сквозь оконное стекло. Действительно, разрубить таким мечом никого не получится. Видимо, он вообще был бутафорией, предназначенной исключительно для красоты.

— И что, мы просто возьмём и заявимся на собрание к смертным? — уточнил Ламбрант, глядя, как Одилон снимает с рыцаря блестящий шлем.

— Не мы, а ты, Диалон, — поправил он новичка. — Эти латы раньше принадлежали Ювалону, но теперь они твои.

Судя по всему, доспехи тоже были ненастоящими. Вблизи стало понятно, что они так же украшены мелкими камушками. Должно быть, в темноте даже при слабом луче света всё это начнёт сверкать и искриться вместе с мечом. Облик, конечно, более, чем нелепый. Но так хотя бы появится возможность покинуть пределы этого странного монастыря, что не могло не порадовать Павлова.

— Надеюсь, этот Ювалон умер от стыда? — съязвил люциферит, примерив шлем на свою голову.

— О, не говори глупостей, мы же бессмертны, — усмехнулся Одилон и принялся снимать остальные части доспехов. — Хотя если лишиться головы, как это произошло с Филоппоном, можно считать это смертью…

«Ангел» тяжело вздохнул, будто речь зашла о чём-то болезненном для него. Впрочем, напрягся от его слов и Ламбрант.

— А что случилось с этим вашим Филоппоном? — уточнил он, стараясь делать вид, будто просто любопытничает.

— О, это трагичная история, — мрачно отозвался «ангел», смахивая пыль с наплечников доспех. — Данталион вообще-то запретил обсуждать её даже между братьями.

— Как-то странно, кто уж посмел отрубить голову вашему собрату, — на всякий случай промолвил Павлов и примерил латную рукавицу. — Я думал, что мы как бы самые сильные и все нас типа должны бояться…

— Я же не зря хожу с балой, — усмехнулся Одилон, продолжая разбирать детали бутафорского облачения. — На самом деле, если соблюдать стандартные правила безопасности и не заниматься самому всякой грязной работой, то риск, что кто-нибудь нападёт, довольно низок.

— Значит, этот Филоппон нарушил правила?

— О, да! Он тут такое вытворял, что пришлось отлучить его от братства.

— Мне кажется, что это весьма интересная история, — подметил Ламбрант, присев на скамью возле расписной стены прямо в шлеме. — Расскажи, что там с ним случилось?

Одилон боязливо посмотрел на выход из храма, откуда доносились голоса монахов, и понизил голос, видимо, чтобы его не услышал никто посторонний.

— Этот придурок решил, что сможет пополнить наши ряды при помощи христианских сект. Сначала он убедил людей из монастыря Бейлона под Пермью совершить массовое самоубийство. Якобы их души уже очистились от грехов и они готовы стать ангелами. Филоппон привёл их на гору, с которой эти легковерные и спрыгнули один за другим. Одиннадцать человек он таким образом угробил!.. Кое-как удалось с властями замять этот скандал.

— Забавно, — мотнул головой Павлов, потирая искрящийся шлем.

— Дальше — больше. Он стал собирать фанатиков по квартирам, промывал им мозги всякой чушью о нетленности души и чистоте пороков. В результате эти безмозглые устроили нападение на православную общину в Ижевске, и опять погибли люди…

Ламбрант чувствовал, что ангел-отступник, о котором говорил Одилон, был близок ему по духу.

— Но это же не вы отрубили ему голову? — усмехнулся люциферит.

— О, нет, своих мы не трогаем, — открестился «ангел», разложив на столике перед окном кольчужные вставки. — Я же говорил, убийство — это смертный грех. Поэтому с такими непоседливыми нарушителями поступают иначе — замуровывают в подвале монастыря или в каких-нибудь пещерах.