Гапарюн Гарсаров - Галерея демонов Ламбранта

— Как же он тогда стал люциферитом? Помнится, он говорил про каких-то демонопоклонников. Я думал, это сатанисты прибили его…

— Он сам нарвался на неприятности. Что-то там не поделил с кучкой каких-то язычников.

— Слушай, эти язычники на самом деле злые ребята, — вновь вмешался Плетнёв. — Я вот когда листовки раздавал в центре, они пытались меня побить и…

— Усунься!.. — прошипел Борисов, но, заметив косой взгляд хозяина дома, тут же пояснил: — Это я паразиту в своей башке.

— Так необычно видеть тебя, но совсем другим, даже голоса у вас разные, — признался мужчина, подливая себе в стакан дорогой алкоголь. — Правда, я и Ламбранту сразу не поверил, когда он заявился ко мне осенью… слепой и помятый. Ух, я его тогда чуть не зарезал ножом. Думал, это какой-то клоун ряженый пришёл меня убивать.

— Спасибо, что сохранил мне жизнь, — подметил Аделард, взяв из шкатулки кулон на тонкой кручёной цепочке.

— Может, и зря, — как-то странно парировал Наватин, но мигом добавил: — Я изначально сомневался во всей этой затее Ламбранта со сменой тел и душ. Думал, это всё сказки.

— Разве сатанисты не должны верить во всё это колдовство? — усмехнулся Вадим.

— По молодости да, верил. Но потом пошёл чисто бизнес. Нас хорошо спонсировали, в том числе из-за рубежа.

— По твоему домишку заметно, да, — сыронизировал Плетнёв, за что получил от беса очередное мысленное ругательство.

— Я уже завязал со всем этим, когда появился Ламбрант, — разоткровенничался Михаил. — Он рассказал про экзархат, про бесов и других созданий, которые по воле Дьявола способны жить среди смертных. Он убедил меня помочь ему в его деле, а взамен обещал, что я стану после смерти таким же, как он…

— Что, прям сразу люциферитом? — усмехнулся на сей раз уже Борисов, принюхиваясь к запаху арманьяка, который витал над столом. — Пфф, по ходу, он тебе лапшу вешал на уши. Максимум, что тебе светит, это переродиться бесом, ну вот как я. И то не факт.

— Я настоящий приверженец Дьявола, — напомнил галерист, недовольно уставившись на своего рогатого гостя. — Бесами становятся только мелкие адепты. Настоящее величие дано лишь единицам…

— Ну говорю же, это всё сказки люциферита, — не унимался Аделард, рассматривая кулон сквозь крупный изумруд, который поднёс к левому глазу. — Я вот никакой не сатанист и в Дьявола не верю, даже сейчас. Я его и не видел, и не слышал. По мне, так хуже люциферита нет Дьявола на земле.

— Поподробнее, пожалуйста, — попросил Наватин с заинтригованным выражением лица.

— Ай, да что там говорить-то!.. Бесами становятся по каким-то другим причинам, не обязательно из-за сатанизма. Мне лично кажется, что заранее никак это не предугадаешь. Ну разве что отдать своё тело какому-нибудь бестелесному бесу. Вон как с Власьевым получилось… Зря всё-таки ты его прикончил.

Михаил задумался, молча допивая очередную порцию арманьяка. Видимо, слова слепого гостя его сильно озадачили. По крайней мере, так мысленно рассуждал Плетнёв, требуя, чтобы его напарник по телу на всякий случай спрятал изумруды в карман. Мало ли, вдруг галерист сейчас вспыхнет в приступе гнева и начнёт крушить всё вокруг.

— В какой-то степени я рад, что всё вот так закончилось, — поведал мужчина, задумчиво глядя в окно, за которым царил туман. — Не хочу, чтобы бесы превратили меня в фарш.

— О, это они умеют, — кивнул Аделард, вернув кулон в шкатулку, и взял оттуда браслет, украшенный красно-синими глазками.

— Экспеллеры ведь вы оба с Ламбрантом сделали? — полюбопытствовал Плетнёв.

— Да, это было сложно, но получилось, судя по всему, качественно, — признал Наватин.

— А для чего они вообще понадобились люцифериту? — не унимался Вадим.

— Ну как же, чтобы отпугивать таких, как ты, — усмехнулся Михаил, уже не торопясь с выпивкой.

— Я не понимаю… Как тогда эти серебряные штуковины оказались у Тимшинского? Да и зачем Ламбрант раздал эти предметы невесть кому?

— Это же сейчас адвентист со мной разговаривает? — уточнил мужчина, и Борисов беспомощно развёл руки в стороны.

— Он не спрашивает у меня разрешения, чтобы воспользоваться моим языком, — пожаловался бес и принялся примерять на запястье очередное украшение.

— Мне просто интересно, — оправдался Плетнёв. — Я до конца не понимаю логику в планах люциферита. Почему нельзя было сразу схватить меня и потащить к Тимшинскому, например? Зачем было изготавливать всякие серебряные штуки? И как топорик из этой коллекции вообще оказался в подвале у пастора Роберта?

— Сначала Ламбрант хотел добраться до богатых людей города, — пояснил Наватин в ответ на вопросы Вадима. — Мы устроили аукцион по продаже этих экспеллеров. Вернее я всё устроил, пригласил в галерею на закрытую вечеринку только самых состоятельных господ. Предложил им потрогать экспонаты и был очень удивлён, как они на них отреагировали.

— А, их било током, так?

— Да, среди богатеев не оказалось праведников. Кроме одной мадам. Она спокойно дотрагивалась до этих предметов и купила сразу всю коллекцию.

Михаил вдруг засмеялся, и Аделард решил, будто хозяин дома окончательно опьянел.

— Вспомнил выражение лица Ламбранта, — сказал он, еле справляясь с приступом смеха. — Он точно не хотел экспериментировать с женским телом, тем более с уже не молодым женским телом…

— Ха-ха-ха! — оживился на этот раз Борисов. — Бьюсь об заклад, он испытал те же чувства, что и тогда, когда оказался в моей слепой башке.

— Так или иначе, выбора не было, — продолжил галерист, которого эта история явно забавляла. — Отсутствие глаз сильно мешало ему. Пришлось соглашаться на мадам Семеенко, хотя репутация у неё была далека от идеала. Не знаю, почему экспеллеры на неё не подействовали. Может, из-за каких-то оберегов… Она носила на шее такой огромный бриллиант в деревянной оправе. Наверно, это что-то африканское было.

— Уверен, эта бабёнка в итоге сдохла? — предположил Аделард.

— Да. Я повёл Ламбранта к ней домой на ужин, якобы для знакомства по части всяких благотворительных мероприятий. А эта коза всё поняла, устроила скандал на пару со своим хахалем. Я хотел их успокоить, но они сбежали. Сели в машину и погнали напрямую к ментам. Пришлось их догонять…

Очевидно, это происшествие угнетало Наватина, из-за чего он вновь принялся пить арманьяк.

— Ага, припоминаю что-то, — вновь оживился Борисов. — Кажется, из-за тебя они улетели с дороги в обрыв?

— Она сама виновата, — оправдался галерист. — Вела бы себя тихо, осталась бы, может, цела и невредима.

— А как экспеллеры тогда попали к Тимшинскому? — задал Вадим очередной вопрос.

— Этот тип, кстати, был на той выставке и даже хотел поучаствовать в аукционе. Думаю, он понял, что собой представляют эти предметы. Наверно, выкупил их после смерти Семеенко. Этим занимался адвокат Ламбранта, я подробностями не владею.