Роберт Беннетт - Город лестниц

«Все континентцы сговариваются против нас. И зачем я только пустила Воханнеса в свою постель, какая глупость…»

– А почему ты не танцуешь? – вдруг спрашивает Сигруд.

– Что? Танцую?

– Я-то думал, – поясняет он, – что ты, завидев Старый Мирград, пустишься в пляс. Будешь бегать туда-сюда, зарисовывать то и это…

– Как Ефрем… – И она задумывается. – Я бы хотела, да. Я бы тут остаток жизни провела, если честно. Но в Мирграде каждый исторический объект словно бы усажен лезвиями, и чем ближе подходишь, чтобы разглядеть, тем сильнее ранишься…

Над журчащим на белокаменном ложе ручьем нависает дом с изогнутыми стенами – видимо, архитектор хотел придать ему сходство с вулканом.

– Я не думаю, что такова природа истории, – говорит Сигруд.

– Да? А что же это?

– Думаю, – говорит он, – что такова природа жизни.

– Правда? Какая-то она грустная, эта правда…

– Жизнь полна чудесных опасностей и опасных чудес, – говорит Сигруд. Смотрит в небо, и шрамы на его лице поблескивают в ярком солнечном свете. – Они ранят нас, но остаются невидимы: от раны словно бы круги по воде расходятся, как от брошенного камня, и это может случиться не сразу, а через годы, в далеком будущем…

– Наверное, ты прав.

– Мы думаем, что идем вперед, даже бежим, но на самом деле мы все время бежим на месте. Мы заключены в моменте времени, в событии, которое случилось много лет тому назад.

– Тогда что же нам делать?

Он пожимает плечами:

– Нужно учиться жить с этим.

Ветер поднимает из пыли крохотный смерч, и тот уносится, клонясь туда и сюда, вниз по белой улочке.

– Это место добавляет тебе созерцательности, как я погляжу… – замечает Шара.

– Нет, – качает головой он. – Это я давно уже придумал для себя.

Выпуклое окно на вершине круглого дома отражает в себе голубое небо – ни дать ни взять лазурный пузырь совершенной формы.

– Ты, – говорит Шара, – не тот человек, которого я освободила из тюрьмы.

Он снова пожимает плечами:

– Может, и нет.

– Ты стал мудрее. Мудрее, чем я. Так мне кажется. Ты никогда не задумывался: может, настало время вернуться домой?

Сигруд на мгновение застывает без движения, взгляд единственного глаза мечется по молочно-белым камням мостовой. А потом звучит твердое:

– Нет.

– Нет? Никогда не вернешься?

– Они меня не узнают. Я стал другим. И они теперь – другие люди. Как и я. И им не понравится то, во что я превратился.

Они некоторое время идут молча.

– Думаю, ты ошибаешься, – говори Шара.

Сигруд отзывается:

– Думай что хочешь.

Они идут и идут дальше по следу.

– Конечно, они не могли протащить сюда машины, правда? – размышляет вслух Шара. – Помехи бы не позволили, ведь автомобили – слишком современная вещь.

– Я бы предпочел, чтобы они пару лошадок привели.

– И оставили их нам? Вот это повезло бы… – И тут Шара осекается и внимательно оглядывает высокое круглое здание по левую руку.

– Что? – спрашивает Сигруд.

Шара рассматривает стены с окнами в виде восьмиконечных звезд, забранных ярко-фиолетовым стеклом.

– Сейчас-то что? – удивляется Сигруд.

Шара разглядывает фасад: да, поверху идет сокращенная цитата из Жугоставы:

ТЕ ЖЕ, КТО, ПОЛУЧИВ ВОЗМОЖНОСТЬ ВЫБРАТЬ, ДРОЖАТ И В СТРАХЕ ОТСТУПАЮТ, – О НЕТ, ТАКОВЫЕ НЕ БУДУТ ДОПУЩЕНЫ КО МНЕ.

– Я читала об этом здании, – бормочет Шара.

– Я так думаю, что ты о каждом здании здесь читала.

– Нет! Я читала об этом здании… совсем недавно.

Она подходит и дотрагивается до белых стен. Вспоминает строки из дневника Ефрема, цитату из письма сайпурского солдата, где он описывает смерть Жугова: «Мы пошли за каджем в город, к какому-то храму, белому с серебром, со стенами, изузоренными звездами из пурпурного стекла. Я не видел бога в храме и опасался, что это ловушка, однако наш генерал не проявил никакого беспокойства, лишь зарядил черным свинцом свой ручной пистолет и вошел».

Ноги ее не слушаются. Но она подходит к воротам храма – крашенное белым дерево с резьбой в виде звезд и меха – и распахивает их.

За ними открывается пустой двор. В колодце высоких стен голубеет небо. В центре – высохший фонтан, вокруг – низкие скамьи.

Шара медленно подходит к ним. И ощупывает, словно бы желая убедиться в их реальности.

«Неужели, – думает она, – именно здесь и сидел бог? А мой прадедушка – он сидел рядом? Или стоял над ним?»

Она медленно опускается на скамью. Дерево отвечает тихим скрипом.

«Неужели именно здесь погиб Жугов? Неужели это оно?»

Да, пожалуй, это оно и есть. Просто невероятно, что она видит это место, исчезнувшее из нашего мира вместе с целым фрагментом реальности. Но это, как она знает, вполне возможно. После Мига наступил полный хаос: где-то реальность проседала, распадаясь на части, и те исчезали, а потом вдруг снова проявлялись в видимом мире…

Она смотрит вправо. Дворик опоясывает низкая галерея: толстую рубленую крышу поддерживают белые деревянные колонны.

В одной она видит крохотную черную дырочку. На высоте человеческого плеча, если человек сидит.

Сидит и, возможно, держит в руке пистолет. Приставив его к чьему-то виску.

Она подходит к колонне, и вдруг ее посещает необъяснимое чувство: внутри что-то есть! И это что-то смотрит на нее. «Я тебя здесь уже так долго, – шепчет крохотная черная дырочка, – так долго жду!»

– Сигруд, – хриплым от волнения голосом говорит она, – дай мне свой кинжал.

Он вкладывает в ее ладонь тяжелую черную рукоять. Шара делает глубокий вздох и просовывает острие клинка в дырку в дереве.

Острие со звоном наталкивается на что-то металлическое. Шара долбит дерево, расширяя отверстие, высвобождая то, что застряло внутри.

На камень пола со стуком выпадает что-то маленькое и черное. Шара нагибается и поднимает кусочек темного, очень темного металла, смятого там, где он ударился о дерево. Слиток небольшой – величиной с фигу.

Она взвешивает его в ладони.

«Жугов мертв, – думает Шара. – Мертв. Иначе… откуда здесь это?»

– Что это? – спрашивает Сигруд.

– Эта маленькая штучка, – тихо отвечает Шара, – и есть то оружие, что ниспровергло богов.

Они идут дальше по следу, который ведет через лабиринт путаных улиц и наконец приводит на середину чьей-то бывшей гостиной. И там обрывается.

– Где они? – удивляется Сигруд. – След заканчивается здесь!

Шара опускается на колени и осматривает пол – безрезультатно.

– Я так и не поняла, как именно ты находишь след. Где конкретно он заканчивается?

Сигруд показывает: это участок пола и не в углу, и не в центре комнаты.

– Еще один участок с помехами… – кивает Шара. – Просто не такой заметный.

– И что, думаешь, через него мы сможем выйти обратно?