Роберт Беннетт - Город лестниц

– Про белые каменные полы? Про то, что кто-то ел яркие фрукты? Ты серьезно?!

Солдаты помогают Шаре перелезть через заграждения.

– Да, это все его эдикты!

– Откуда взялись эти белые здания, чтоб им пусто было?

– Это Старый Мирград, – отвечает Шара. – Часть Мирграда, которая сохранила прежний вид. Он, похоже, втянул ее в наш мир и воткнул посреди обычных зданий!

– Я вообще… – Мулагеш пытается подобрать слова, – вообще ни хрена не понимаю, о чем ты. Ладно, проехали. А что он сейчас-то собирается делать? И что нам делать – вот что самое главное?

С улицы доносятся вопли и лязг железа. Мулагеш ставит ладонь козырьком и вглядывается в даль:

– В нашу сторону люди бегут, – говорит она. – Что происходит?

– Тебе приходилось видеть картину «Ночь Красных Песков»? Ришны?

– Ну да…

– Ты помнишь, как выглядела на ней противостоявшая каджу армия Континента?

– Да, я… – И тут Мулагеш опускает ладонь и поворачивается к Шаре. Глаза ее наполняются ужасом.

– Да, – вздыхает Шара. – Похоже, Ришна рисовала их с натуры.

– Сколько? Сколько их?..

– Несколько сотен, – говорит Шара. – И Колкан в любой момент может наделать новых, если пожелает. Он же Божество, в конце концов. Но у меня, похоже, есть оружие, о котором он не подозревает.

Они с Мулагеш бегут вверх в кабинет. Шара выдвигает ящик стола и достает оттуда наконечник арбалетного болта из черного свинца.

– Вот, – тихо говорит она.

– И что это такое?

– Это металл, с помощью которого кадж убил Божеств, – поясняет Шара. – Он не подвержен божественному воздействию. Кадж пустил эту пулю в череп Жугову, когда казнил его. А теперь нам нужно выманить Колкана на открытое пространство, и тогда, возможно, кому-то удастся выстрелить в него. Как во время Великой Войны.

– Ну ладно… Так, даже если все, что ты говоришь, правда, – хмурится Мулагеш, – разве у каджа во время Великой Войны такие штуки не сотнями исчислялись?

– Мммм… да.

– А у тебя – только одна?

– Да.

– Ладно. И как мы его выманим?

– Ну…

– А что, если промахнемся?!

– Ну тогда мы… тогда нужно будет пойти и подобрать наконечник. Мне так кажется.

Мулагеш смотрит на Шару, словно глазам своим не верит.

– У меня не было времени составить подробный план! – восклицает та.

– А мне что теперь делать?!

– Я понятия не имела, что все это случится прямо сейчас!

– Так вот оно случилось и происходит! Прямо сейчас! И скажу откровенно, Главный дипломат: что-то мне не верится, что план сработает!

Пол вздрагивает. Снаружи раздаются вопли солдат. Шара и Мулагеш бросаются к окну – и успевают увидеть, как оседает, словно взорванное изнутри, четырехэтажное здание в десяти кварталах от них. Через тучу пыли и кучи мусора маршируют блестящие сталью фигуры, наставив огромные мечи остриями вверх.

– Они что, дома могут рушить на своем пути? – ахает Шара.

– Ну и как ты предполагаешь, – мрачно спрашивает Мулагеш, – справиться с этими ребятами?

Шара поправляет на носу очки:

– Что у нас с оружием?

– Обычные самострелы плюс пять небольших скорострельных пушек.

Мулагеш складывает большой и указательный пальцы кружочком:

– Ты их заводишь, и они стреляют вот такими кругляшиками, по две штуки в секунду.

– Покрупнее калибром пушек нет?

Мулагеш отрицательно качает головой:

– Нет. Условиями договора на Континенте запрещена передвижная крупнокалиберная артиллерия.

– А эти кругляшики смогут пробить доспехи этих… существ?

– Ну… это же божественные доспехи?

– Но, возможно, Колкан, – рассуждает Шара вслух, – не знает о существовании пороха?

– Очень не хотелось бы ставить этот эксперимент на себе. Я бы предложила отступить. Но эти существа, похоже, очень быстро передвигаются.

– И, даже если мы отступим, воздушные корабли никуда не делись, к сожалению… – замечает Шара.

Мулагеш неверяще смотрит на нее:

– Какие еще воздушные корабли?

– Нет времени объяснять. У нас телеграф работает?

Мулагеш снова качает головой:

– Перестал. Пару минут назад. Вообще все, что от электричества запитано, отключилось.

– Видимо, это все Колкан. Но я не думаю, что мы можем отступить, а еще я не думаю, что мы можем остаться. И предупредить Галадеш тоже не можем… – Шара трет виски.

«Всегда считала, что когда-нибудь придется умереть за родину, но чтоб так…»

Она оглядывается на выдвинутый ящик с глупой детской надеждой: а вдруг там завалялся еще один наконечник черного свинца?

Но вместо этого на глаза ей попадается кожаный мешочек. А в нем, как она прекрасно знает, – десяток с небольшим белых таблеточек.

– Хм… – И Шара вынимает мешочек и заглядывает в него.

– Если у тебя возникли какие-то соображения, – замечает Мулагеш, – мой тебе совет: думай быстрее.

Шара вынимает таблетку и взвешивает ее на ладони:

– Философский камень.

– Наркотик, который ты дала тому парнишке в тюрьме?

– Да. С его помощью можно общаться с Божествами. Но он также повышает эффективность некоторых чудес.

– И что?

«Это самоубийство», – думает Шара.

– Ну так и что? – снова спрашивает Мулагеш.

«А не воспользоваться этим шансом – тоже самоубийство».

И Шара неохотно отвечает:

– Так получилось… что я знаю много чудес. М-да.

– Значит, так! – выкрикивает Мулагеш. – Всем внимание!

В нескольких кварталах обрушивается еще одно здание, сайпурские солдаты нервно переглядываются, но Мулагеш невозмутимо продолжает:

– С самого детства каждый из вас мечтал вырасти и стать как кадж, правильно? Вы хотели сражаться в этих битвах, побеждать, как он, покрыть себя бессмертной славой? Так вот, напомню вам, мальчики и девочки, об одном историческом событии!

На берегу Солды что-то взрывается, и в небо между двумя белыми небоскребами выстреливает огненный шар двадцати футов в диаметре.

– Помните, почему Ночь Красных Песков назвали Ночью Красных Песков? Потому что кадж привел свою жалкую армию из сотни с небольшим освобожденных рабов в пустыню Хадеш, и там они встретились лицом к лицу не только с Божеством Вуртьей, но с пятью тысячами – слыхали, тысячами! – закованных в броню воинов Континента. Воинов, очень похожих на этих.

И она показывает на улицу, по которой шествуют серебряные фигуры и полосуют мечами людей, повозки, машины и здания – словом, все, что встречают на своем пути.

– Континентцы в десять раз превосходили их числом, армии стояли на равнине, и у наших предков не было ровно никакого стратегического преимущества! Любой вменяемый стратег сказал бы: все, им конец! Проклятие – даже я бы сказала: все, конец! Но они – победили! Потому что кадж прицелился из своей пушки с особым зарядом – и выстрелил Вуртье прямо в лобешник!