Олег Дивов - Новый мир

— Дим, Вальдес бежал. Он на днях прибывает на Землю. Меня назначили переводчиком к нему и его семейству.

Павлов остолбенел. Застыл, держа хрупкую чайную чашечку двумя пальцами, глядя на меня широко распахнутыми темно-карими глазами. Я внезапно поняла, что Павлов испугался.

— Делла, — выговорил он наконец, аккуратно отставив чашечку. — Плохо дело. Если Вальдес не помирится с Арриньо, мы, считай, проиграли.

Я молчала.

— Убеди его вернуться в Эльдорадо.

Павлов говорил тихо, почти беззвучно, едва шевеля губами.

Я молчала, глядя на него в упор.

— Я дам тебе гарантии, — пообещал Павлов. — Это наша с тобой игра.

— Авансом.

— Разумеется.

Он раскрыл наладонник со своего чипа и уставился в него.

— Я сдам тебе всю свою подчиненную сеть, — сказал Павлов. — Достаточно?

— Нет. Какой прок только от твоих марионеток, если ты сам их сбросишь при малейшей угрозе себе?

— Ну, не скажи. Я все-таки занимаюсь вопросами влияния… Хорошо. Еще и всех, кто надо мной.

— Почему бы тебе не слить ту информацию, которую ты бережешь на крайний случай? На тот, когда тебе придется в буквальном смысле выкупать свою шкуру?

Павлов криво усмехнулся:

— Верь не верь — сейчас я ничем таким не располагаю. Потому и верчусь как уж на сковородке. В принципе, самой ценной информацией ты и так владеешь. Ты знаешь, кто я.

— Дим, а как тебя зовут на самом деле?

Он удивился. Приподнял характерно изогнутые луком брови.

— Тебе что именно сказать — как меня должны были звать, если бы мама не сбежала от моего отца, или как зовут по свидетельству о рождении? Если первое — Алексей Павлович Ворошилов. Если второе — Павел Дмитриевич Щепетнов. С биологическим папашей я пару раз виделся, мы с ним двух минут не можем провести в одном помещении, мне прибить его хочется. Ему меня, похоже, тоже.

— И ты с такой внешностью будешь уверять меня в своем русском происхождении.

— Моя мать наполовину ассирийка, наполовину персиянка. Отец чистокровный русский. У меня, кстати, еще сестра есть. Родная. От того же отца. Собственно, я с ее помощью и разыскал папашу. Варвара Дмитриевна Колосова, в девичестве Щепетнова. Алексеем меня звали бы, родись я на полгода раньше, потому что мать ушла от отца с полуторагодовалой дочерью и трехмесячной беременностью. Назвала Павлом. Я бы отказался от этого имени на фиг, но мой приемный дед тоже Павел. Обалденный мужик. Фактически до пяти лет меня воспитывал он. Мое нынешнее имя — оно, в сущности, в честь отчима, Дмитрия Павловича Щепетнова. Можешь заказать энциклопедию «Кто есть кто на Сибири» и все про него узнать. Меня оттуда выпилили, по понятным причинам, точней, переписали уже на новое имя, но про мою семью там есть все. Он известный художник. Моя сестра вышла замуж за его агента.

— И почему я тебе не верю, а, Дима?

— Потому что моя биография слишком похожа на выдуманную. Я старался.

Я скептически глядела на него и молчала.

— Ну хорошо, — Павлов засмеялся. — Ну сдаюсь, сдаюсь. Моя мать увидела моего биологического отца уже после того, как я родился. Щепетнов — бесплоден, она заказывала сперму в Банке Воспроизводства. Она выбирала биологического отца для своих детей с таким расчетом, чтобы тот был похож на красавца Щепетнова. Самому Щепетнову, кстати, было глубоко по фигу, на кого смахивают дети. Ему вообще идея с искусственным оплодотворением не нравилась — ну зачем жене девять месяцев мучиться с беременностью, потом рожать? Это тяжелое испытание для организма. Совершенно незачем так терзать себя, если просто нужны дети в семью — можно усыновить пару сирот. Мать настояла на своем. Когда мне был год, мать поругалась с Щепетновым и решила познакомиться с биологическим папашей своих детей. Тогда-то и узнала, что вся видеоинформация в Банке была поддельной. Для фото и видео позировал сосед папаши. А тот был старый хрыч, поперек себя шире, низенький и кривоногий, ни капельки на Щепетнова не похожий. Зато башковитый. Мозги я унаследовал от него, амбиции от матери, честь — от отчима. Моей сестре повезло меньше. Она унаследовала папашины кривые ноги и материны мозги. Но ее чертовски удачно выдали замуж. Когда я говорю «выдали», это означает, что ей было глубоко насрать, за кого идти, лишь бы секс случался регулярно. Думать она начала после вторых родов. Впрочем, как и наша мать. Как раз вовремя, чтобы удержать мужа и сохранить семью. В итоге она родила пятерых, и сейчас у нее целое стадо внуков. Потомство некрасивое, мои дети сильно лучше, ну так мне никогда не было все равно, с кем спать. Но, что характерно, уровень интеллекта достаточно высокий — что у моих детей, что у племянников. Это вообще особенность биологических потомков нашего папаши. Он ни разу не был женат, но если верить записям в Банке, у него порядка сотни детей.

— И никто из перечисленных тобою родственников тебе не дорог.

— В общем, да. Я привык быть одиночкой. Дорожу только собственной семьей.

— Кстати, что твоя жена думает о твоей работе?

— А мы развелись.

— О как.

— Ничего, я еще реабилитируюсь.

— Вернешься в ореоле героя?

— Да, только жене о том нельзя будет рассказать. Ничего, я справлюсь, — Павлов протянул мне левую руку.

Я не пошевелилась. Он медленно, опасно улыбнулся:

— Молодец. Я уже верю, что мы сработаемся.

Достал карточку и согнал пакет на нее. Карточку бросил на чайный столик.

— На словах, — тон его был спокоен и деловит. — Тебе Мигель Баш что-нибудь рассказывал?

— Слишком мало. Строго в присутствии сестры и Скотта-младшего.

— Адамит, но умный. Его забросили сюда для выполнения задачи. Он то ли струхнул, то ли хорошо просчитал все последствия. И переметнулся на нашу сторону, но был неосторожен, за что и поплатился. Его сестра — на самом деле его любовница и куратор.

— Было у меня подозрение, что они не родственники.

— У него действительно вся семья погибла. Сестра выжила. Поехала к брату в столицу. Он сам ее и ликвидировал. А под ее именем стала жить наша разведчица, нелегалка, Радха Шетти. Выпускница Таналийского военного университета, по специальности — диверсант. Я, как авторитет в этой области, могу сказать: диверсант прекрасный, несмотря на молодость. Четкая и сообразительная дамочка.

— Интересно, как ее завербовали в секту. Таналийский университет славится своим патриотизмом. Или она уверена, что выполняет приказ?

— Нет. Интересно, как ее пропустили при отборе курсантов. Она в секте с четырнадцати лет. Убежденный, фанатичный и отлично подготовленный враг. Нашими же руками подготовленный. Встретишь — убей.

— Сам не справишься? — Я постаралась не подать виду, как меня его «убей» насторожило.

Нет-нет, я бы завалила эту тварь, убийцу детей, охотно. Из танковой пушки, с расстояния километров в пять, не меньше. А нос к носу… Будем честны перед собой: шансов маловато.