Олег Дивов - Великий Дракон

Я скептически смотрела на него.

— Вэнь, а на что попроще ты точно не согласишься? Гувернером, например?

— Да мне, в общем, без особой разницы, как ты меня назовешь, — засмеялся Вэнь. — Я свой маневр знаю.

— И кого ты воспитаешь из моего сына?

— Само собой, мужчину. Мужчину, а не сына своего отца. А кроме того, Делла, помни, где я был. У любого разведчика есть оперативная и стратегическая ценность. За оперативку я свое уже и потерял, и получил. Да и с государством у нас был договор только об оперативке. А стратегия — это уже мой капитал. Знаешь, в чем он заключается? В том, что я как облупленную знаю не ту китайскую элиту, какая есть, а ту, какая будет. Причем не сейчас, а лет через десять-пятнадцать. У твоего сына всегда будет лучший бизнес в Шанхае. Причем независимо от того, кто усядется на трон. Я за это буду иметь теплый угол в княжеском дворце и обеспеченную старость, но самое главное — ощущение, что вкалывал не зря, и все, чего я добился, пойдет в работу. Посему — давай-ка мы с тобой используем эти недели, чтоб подружиться как следует. Нам с тобой еще пахать и пахать вместе. Долгие-предолгие годы.

Я усмехнулась. Вэнь, глядя мне в глаза, но при этом ухитряясь из-под ресниц осматривать окрестности, добавил тихо:

— Павлов звонил. Инфа занятная. Не трусь, мы их переиграем.

— И что сказал?

— Он мне сказал. А я запомнил. Этого достаточно.

— И что по этому поводу думает Август?

— Да какая разница? Он сейчас не головой думает, а головкой. В головке мозгов отродясь не было, ну и смысл ее слушать? Главное, что сказал ему я. А я ему сказал, что если он не желает конфликтов, то пусть сторожит свою Анну. А я постерегу тебя. С тобой же просто: надо всего-то придумать тебе занятие. Это я могу. По-моему, он сам хотел избавиться от всего, что его отвлекает. На том мы и договорились.

Занятие мне Вэнь действительно придумал. Зубодробительно скучное. Теперь я целыми днями или занималась с сыном, или осваивала китайскую культуру на практике. Я разучивала упражнения у-шу и приемы кун-фу, я по сто раз повторяла китайские слова и фразы, пока не исчезал акцент, запоминала азы каллиграфии и наизусть зубрила классические стихи. Вэнь сказал, китайцы весьма уважают иностранцев, которые хоть что-то знают об их культуре. Европейцы принимают такой интерес как должное, а китайцы испытывают благодарность. Да, конечно, ни одному европейцу не постичь китайский дух, но китайцы засчитывают хотя бы попытку.

Нам оставалось десять дней полета.

Пересечение границы меня разочаровало. Мы прошли таможню с досмотром на нашей стороне и полетели дальше. Через несколько часов мне стало интересно, а где, собственно говоря, китайские погранцы. Вэнь похихикал и ответил: разумеется, в порту прибытия. Вот делать им больше нечего, как ловить корабли с нашей стороны. У них задача — не выпускать из страны своих граждан. А чужие — да пусть идут. Все равно не выживут.

Посадили нас прямо на столичной планете, собственно, в Пекине. Что бы там ни говорил Вэнь, а я пришла к выводу: у китайцев своеобразный взгляд на контрразведывательные мероприятия. То ли им интересней ловить шпионов, чем принимать рутинные превентивные меры, то ли я чего-то важного не понимаю.

Стартово-посадочный стол выглядел как бетонная равнина. Далеко на горизонте угадывались очертания ангаров, в безопасном отдалении от стола выстроился небольшой оркестрик, перед ним — офицеры, ответственные за встречу, в парадных мундирах и белых перчатках, за ним — шеренга спортсменов обоего пола, с флагами Шанхая, Земли, Клариона и Сонно. Еще дальше застыли черные лимузины. Много. Впрочем, и нас ведь тоже было немало.

Я вышла с сыном на руках, рядом шел Вэнь с Василисой на поводке, с другой стороны шагала безумно элегантная и слегка поддатая — я не уследила — Валери с котом Барсиком. От яхты Августа, которая рядом с моей казалась горой, медленно выдвигалась вторая процессия — рослый Август в килте, под руку с Анной в снежно-белом шифоновом платьице, его прислуга… Мы встретились издали взглядами, кивнули друг другу равнодушно и приготовились к церемонии официальной встречи. Анна старательно пряталась за Августа, чтобы не видеть Василису. Вот и славно.

Персонал сам, без приказа, деловито и уверенно выстроился за нашими спинами — я даже оглянулась посмотреть, не встали ли они по росту, а то мало ли что китайцы подумают. Только сейчас я до конца поняла, каких своеобразных людей и инородцев мы с Августом предпочитаем брать на работу. Допустим, меня такую загадочную Август нанимал — понятно, зачем. Но если у него даже повар отставной терминатор, а у меня даже экономка — сержант, это повод задуматься. И любимая собака у нас не собака, а черт знает что…

Чеканя шаг, к нам приблизилась троица офицеров. Приветственная речь на неплохом федеральном, правда, в слегка устаревшей стилистике, затем — неформальные представления.

— Полковник Сун, — назвался старший, — Сун Цзымин. Мне поручено быть вашим постоянным переводчиком. Иногда меня будут подменять мои подчиненные, — он показал на двух офицеров помоложе. — Можете обращаться к ним «товарищ переводчик».

Понятно. Кое-кто счел, что те ребята язык знают хорошо, но слишком низкого роду, чтобы мы запоминали их имена.

Лимузины подъехали вплотную, нас рассадили по машинам, погрузили багаж. При посадке случилась небольшая заминка, поскольку по плану мне и Вэню отвели места в одном лимузине с Августом, но с ним рвалась Анна, а со мной рвалась Василиса, и в одну машину этих двух дам усаживать было нельзя.

К моему удивлению, Август принял решение в пользу Василисы, велев Анне ехать в другой машине. Она скорчила недовольную мордашку, окинула меня злобным взглядом, но подчинилась.

Я, улучив момент, когда наши переводчики отвлеклись на погрузку, сказала Августу:

— А я уже готовилась, что всех переводчиков будут звать Ли Чанами.

— Они не посмеют, — возразил Вэнь.

— А что, в этом есть нечто оскорбительное? — удивился Август.

— Это вроде внутренней гильдейской клятвы. Для безопасников, которые работают с иностранцами. Однажды турист оказался террористом-одиночкой. Его сопровождал лейтенант-стажер. Они летели лайнером, битком набитым людьми, и лейтенант увидел, как его подопечный достал бомбу. Лейтенант выхватил бомбу, а рядом был грузовой тамбур — он прыгнул туда, открыл внешний люк, и его вместе с бомбой вытянуло за борт. Никто не погиб, кроме того лейтенанта и террориста, которого затоптали пассажиры. Лейтенанта звали Ли Чан. С тех пор все переводчики называют это имя, как бы говоря: они помнят ту трагедию, видят в туристе врага и каждую секунду готовы его убить.

— Хм, — сказал Август. — Я слышал эту историю, но с другой концовкой. Лейтенант схватил террориста и вместе с ним выпрыгнул с борта. В воздухе оба взорвались. Я только имени того героя не слышал.