Александр Золотько - Прощай, Америка!

– Мы можем встретиться? – спросил Джонни, не отвечая на приветствие. – Как можно быстрее.

– Не знаю, – ответил Лукаш, глянув на дверь кабинета Петровича. – Я тут ожидаю накачки от шефа…

– Очень нужно, – проронил Джонни жалобно.

– Ну… Где и когда?

– Ты сейчас в офисе?

– Да.

– Через десять минут я буду в кафешке… ну, в той, где мы с тобой завтракали. Напротив входа…

– Понял. Через десять минут, – сказал Лукаш.

В конце концов, можно будет узнать у бедняги, что именно у него выпытывали в ФБР и на что давили в первую очередь.

– Ты о деньгах не спрашивал? – помолчав несколько секунд, спросил Джонни.

– Нет, но Петрович сказал, что мне вроде полагается… Но ты тут при чем?..

– Ладно, – вздохнул Джонни, – через десять минут.

Из кабинета вышел Петрович.

– Анюта сказала, что тебе не нравится твоя же статья, – почти совсем без угрозы в голосе сообщил Петрович. – Это мятеж?

– Это врожденное чувство прекрасного и болезненная честность, – ответил Лукаш, пряча телефон в карман. – А это был Джонни, который совсем с ума сошел от жажды наживы и снова напоминал о деньгах. И как-то очень искренне говорил… Может, дадим ему? Вербанем – и дело с концом. Как в старые добрые времена. Мы ему деньги, а он нам…

– А он дополнительную головную боль, – Петрович покачал головой. – Вот казалось бы – милый молодой человек, выпускник Аннаполиса по специальности «морская пехота». Третий в выпуске, между прочим, но служить не стал, не нашлось для него места, ушел на госслужбу. Не женат, живет вместе с несовершеннолетней сестрой, опекуном которой является. И почему он так суетится, можешь объяснить? К нему, кстати, подкатывались на предмет вербовки, но он послал всех подальше и сообщил в ФБР. Ты не застал Кшиштофа Каминьского, его выперли из Штатов с волчьим билетом. Тогда американцы себе еще могли это позволить… Вернее, им это позволяли… Ладно, заходи, поболтаем.

Лукаш вошел в кабинет и сел в кресло для гостей. Петрович уселся на свое место. Задумчиво посмотрел на Лукаша.

– Значит, слушай. Один, девяносто четыре, пятнадцать, триста пятьдесят восемь…

– Петрович, не начинай, – замахал руками Лукаш, но Петрович был неумолим.

– Десять, шестнадцать, девяносто четыре.

– Девяносто четыре уже было, – с обреченностью в голосе произнес Лукаш.

– Знаю. И тем не менее какие числа я задумал? – Петрович двинул по крышке стола листок бумаги, прикрыв его ладонью. – Быстро!

– Пятнадцать и десять, – сказал Лукаш.

– И?

– И вторые девяносто четыре. Доволен?

Петрович перевернул листок бумаги, посмотрел на числа, выписанные в ряд. Пятнадцать, десять и вторая девяносто четыре были обведены кружками.

– Какого хрена мы тут с тобой делаем? – спросил Петрович, доставая из ящика стола флягу и два металлических стаканчика. – Ездили бы по миру, выступали бы. Неплохие деньги бы подняли… А мы тут в заморском дерьме ковыряемся… Это у тебя с рождения такой талант?

– Сто раз уже обсуждали, – вздохнул Лукаш. – Никакого таланта. У тебя же все по глазам видно. Зрачки играют.

– О как… – пробормотал Петрович. – Зрачки, говоришь…

Петрович налил в стаканчики коньяку, потом взял небольшое зеркало со стола, заглянул в него.

– Глаза как глаза. Немного наглые, но до тебя никто не жаловался. А ты – зрачки… – Петрович взял стаканчик. – Давай, за успех наших начинаний.

Лукаш стукнул своим стаканчиком о посуду Петровича и выпил.

– А давай усложним задачу, – сказал Петрович. – Вот я звоню на мобильник Николаше. Николаша? Карандаш под рукой есть? Отлично. Напиши десять чисел, от ноля до ста. Написал? Да, Лукаш тут. И ничего не детский сад. Написал? Теперь выбери три… нет-нет-нет… не три, а сколько хочешь чисел и обведи их кружком. Готово? Даю трубку Михаилу.

– Привет, – сказал Лукаш в телефонную трубку. – Учти, я не виноват. Это он сам с ума сходит. Нажрался коньяку и барствует.

– Диктовать? – спросил Николаша.

– Диктуй.

Николаша продиктовал. Петрович снова разлил коньяк в стаканчики и с интересом смотрел на Лукаша.

– Давай, угадывай, – сказал Петрович.

Лукаш угадал. Пять из десяти, как Николаша и загадывал.

Петрович отобрал телефон у Лукаша, спросил у Николаши, все ли правильно сказал Мишка, получил подтверждение и положил телефон на стол.

– А ты говоришь – зрачки, – удовлетворенно произнес Петрович. – И не надо мне про интонации врать. Пора уже смириться с тем, что ты уникум… и этот, как его…

– Мудозвон, – подсказал Лукаш.

– Во-во, – обрадовался Петрович, – феномен. Значит – за феномена!

Они снова чокнулись и выпили.

– А у тебя хреновое настроение, Петрович, – сказал Лукаш.

– Зато у меня знаешь, какой удар справа? – Петрович посмотрел на свой кулак. – И еще у меня совершенно нет сострадания к наглецам. Хотя – да, настроение у меня хреновое. Вот знаешь, воняет откуда-то, разит то ли гнильем, то ли дерьмом, то ли трупом прокисшим, а откуда и что именно… Не понять. Понятно, что какая-то фигня грядет, я с этим к начальству сколько раз совался и что?

– И что?

– Занимайся своими делами, вот что! О стратегических вопросах есть кому подумать.

– Так есть же? Ты же не самый умный? Начальство – оно всегда умнее. Ты умнее меня, но по сравнению со своим начальником – балбес балбесом, – Лукаш постучал пальцами по крышке стола. – Если что – у меня тоже хреновое настроение. И тоже отовсюду воняет. И что? Ты тут еще со своими угадайками…

– Хамишь? – спросил Петрович и кивнул сам себе. – Хамишь… Пользуешься моментом. Вопрос – когда тебе покойничек перед тем как дать дуба, говорил о плане «Аккорд» – врал или нет?

– О советском или о местном?

– Не строй из себя большего идиота, чем ты есть, – серьезно предложил Петрович. – Ты понял, о чем я.

– В обоих случаях – правда, – чуть помедлив, ответил Лукаш. – Во всяком случае, он верил в то, что говорил. И про командно-штабные Советского Союза, и про местный вариант.

– Вот я так и подумал, – Петрович покачал головой, посмотрел на флягу и спрятал ее в стол. – Что это значит?

– Откуда я знаю? Мне было приказано убить генерала – одну штуку. Так, чтобы на ликвидацию похоже не было. Собрать его вещи, привезти в Зеленую Зону и дальше ждать от тебя указаний. Я это выполнил, а ты навел на меня тех красавцев. Знаешь, как я локтем ударился? Или скажешь – не твоих рук дело? Зачем только, ведь все равно я тебе ноутбук и вещи вез. Скажешь? Или врать будешь?

– Интересно поешь, – ухмыльнулся Петрович. – Смысл тебе врать, если ты все равно брехню определяешь? Кстати, а если не «да» и «нет», ты сможешь по молчащему понять, что он задумал? Типа – свернуть налево? Направо? Ты убил Кеннеди? И по реакции определить. Сможешь?