Алексей Верт - Перекрестки. Демон маршрутизации

Легба закрыл глаза. Под веками в такт словам метались тени и видения. Эдакий «Гипермир» наоборот – там ты находился в плену иллюзий, а здесь иллюзии сами рождались у тебя в голове.

На полу перемигивались сполохи света, с высоким неровным гудением мигали плафоны, ветер снаружи скреб здание и горько жаловался на что-то свое. Плакал и завывал. От узких окон тянуло стужей, хоть до зимы еще оставалось не меньше трех месяцев. Комната на предпоследнем этаже, куда их привел Марл, была похожа на кубик, криво уложенный нерадивым строителем. По прикидкам Легбы, она выдавалась из стены здания больше, чем на половину длины, и потому была такой холодной. И, как сказал бы человек, неуютной.

Но д’алы – не люди. Не совсем. Они с улыбкой прислонялись к тонким холодным стенам, будто прислушиваясь всем телом к жизни ветра. К миру снаружи.

«Комната шепотов, – так ее назвал Марл. – С шепота начинается любая сказка. Только шепотом тебе расскажут, кто ты на самом деле».

– …И вплавили они осколки кодов друг в друга – когтями, и сплелись в объятиях смертельных вирусы и антивиры, и не стало ни дня, ни ночи, ни земли, ни неба – лишь серый туман глухим покрывалом обнял перекрестки, и три дня не смели головы в сеть высунуть, по углам дрожали… – слова падали ровно, как тяжелые капли. Убаюкивали. Чен рядом с демоном застыл в странной позе, перекосив плечи и засунув одну из рук между колен, закрыв глаза и счастливо улыбаясь. Лицо абсолютно умиротворенного человека – и «изломанная», уродливая поза калеки. Бывшего.

Вокруг сидело прошлое Чена. В жестких корсетах с воротниками-стойками, в которые упирались исцарапанные подбородки, с титановыми спицами, торчащими над плечами, с протезами вместо рук и ног.

– Они… вы все такие? – Легба спросил об этом, еще когда они поднимались сюда по узким боковым лестницам. На площадках пахло мокрой известкой и пылью.

– В Санатории все одинаковые, – Чен опередил маленького проводника. – В каждый Санаторий отбирают по всем секторам. И если подходящее для тебя место на другой стороне Земли – тебя отвезут туда, можешь не беспокоиться.

– Тогда как ты мог попасть сюда? Ты же…

– Целый? – Чен сдавленно засмеялся. – Меня залатали. Здесь всех чинят, прежде чем выпустить наружу. В особо удачных случаях даже добавляют. Умножают. Например, вдвое.

Д’алы у дальней стены уже почти заснули, прижавшись друг к другу, только изредка вздрагивали, шуршали, неровно вздыхали. Издали они выглядели, как груда строительного мусора из кусков бетона и искореженной арматуры. Привалившись к ним, мигали датчиками в спящем режиме роботы. У каждого – свой. Эти, в отличие от «уборщиков», выглядели любимыми. О них заботились, прицепляли лишние лапки, полировали спины, украшали разноцветными диодами. Пожалуй, самое точное сравнение – каждый д’ал относился к своему роботу, как Легба – к Дамбале. И наоборот.

Змея, кстати, тоже слушала сказку. Демон поначалу подумал, что ему только кажется, но вспыхнувшие красным глаза внимательно следили за движениями и словами Марла, впитывая их через линзы и датчики.

«Они почти как ты, – сказала Дамбала, когда мальчик закончил. – Почти как ты и хотят быть как ты. Для них ты символ свободы. Кумир».

Легба каким-то чувством – это было именно из области иррационального – понял, что не стоит пытаться понять происходящее. Все равно не получится. Нужно просто принять как данность.

«Не пытайся быть человеком», – говорил Вин. Не это ли он подразумевал тогда? Не пытаться быть слабее, чем ты есть. Помнить о том, что для многих твои мысли и поступки являются мерилом справедливости.

Возможно, что цифровой близнец действительно говорил именно об этом. Жаль, что теперь спросить уже не удастся.

Тем не менее, демон нашел того, кому можно было задать вопрос.

– Зачем мы здесь? – спросил он Чена, вырвав того из блаженной неги. Улыбка некоторое время еще продолжала царить на лице, но постепенно увяла, как эхо затерявшегося трейса.

– Зачем? – переспросил тот. Взглянул на руку, которую баюкал, пощупал с недоверием и вновь улыбнулся. В этот раз получилось натянуто.

– Да. Тебе нужно было прикоснуться к прошлому, чтобы вспомнить, – Легба покопался в памяти, выискивая сравнение. – Чтобы обновить базовые настройки. Но ты мог бы отправиться сюда один. Зачем здесь я? Сомневаюсь, что только для того, чтобы сделать д’алам приятное.

– За этим тоже. Но ты не торопись делать выводы. Шепот еще не закончил метаться по комнате. Дождись, пока он утихнет. Тогда ты поймешь. И я пойму. И все поймут. Когда шепот замирает, то оказывается, что в мире есть многое, что стоит понять.

Чен бросил взгляд в центр комнаты. Уставшего Марла сменил другой рассказчик. Голова его была обрита, кисти рук выглядели похожими на перчатки. Уродливые пластиковые футляры для пустоты.

– Вдвое. Ясно, – сказал тогда Легба напарнику. – И про починку ясно. Не могу только определить, зачем протезы такие уродливые? Неужели у Санаториев нет денег на новейшие импланты, которые растут вместе с обладателем?

– У Санатория есть. Но скажи мне, почему ты так выглядишь? Демона можно было сделать похожим на человека. Это не так сложно, и весь функционал сохранился бы. А так – ты именно демон. Огромный, с клыками, хищным взглядом и прочим. Зачем все это?

Легба покопался в архивах, но не нашел там данных. Он даже с трудом смог заставить себя задуматься об этом. До вопроса Чена внешний вид демона казался аксиомой, которая не нуждается в доказательствах и недоступна для опровержений.

– Не знаешь? Я отвечу. Ты выглядишь так, чтобы тебя могли отличить от людей. Чтобы даже ты сам, если вдруг захочешь, не смог бы забыть, кто ты есть. С д’алами все точно так же.

– …слышите? – спросил новый рассказчик. – Слышите тяжелые шаги?

– Бом-бом-бом! – отозвались д’алы. Даже спящие в углу проснулись и тут же присоединились к хору.

– Знаете, кто идет таким шагом?

– Смерть-смерть-смерть!

– Может быть, это наша смерть?

– Нет-нет-нет!

– Чья же тогда?

– Демона-демона-демона!

Легба неожиданно для самого себя вздрогнул. Он не мог предположить подобное развитие истории. Но не только ему одному стало не по себе. Шепоток, прокатившийся среди д’алов, нес оттенок тревоги, страха и… стыда.

Демон пробежал взглядом по лицам, сравнивая, анализируя, пытаясь прощупать, что скрывается за этими ужимками и гримасами. Дамбала легко соскользнула с пояса и, прошуршав об пол, оказалась возле рассказчика.

Тот бесстрашно протянул свои неживые руки к искусственной змее, и Дамбала обвила правую, превратившись в подобие не то татуировки, не то браслета.

– Смерть, – провозгласил рассказчик, вскидывая руку в воздух.