Алексей Верт - Перекрестки. Демон маршрутизации

Растения, животные, насекомые, рыбы, птицы. Весь животный и биологический мир. Реальный и выдуманный кем-то. Насчет несуществующих экземпляров имелись заметки, каким именно образом можно добиться чего-то похожего, а в некоторых случаях были полновесные инструкции.

– Такая власть может соблазнить демона, – признал Легба.

Чен кивнул и прикрыл глаза. Теперь из-под век выглядывала лишь тонкая полоска глазного яблока.

– Нам было лет двенадцать или тринадцать. Я уже не помню точно. Совершенно определенно, что это было до того, как появился Вин. В тот день мне сказали, что это произойдет, и я испугался. Смешно, правда?

Легба покачал в ответ головой, но после понял, что Чен его не видит. Он разговаривал не с демоном, который сейчас стоял рядом, а с кем-то далеким, оставшимся в прошлом. Может быть, даже с самим собой.

– И вот, мне двенадцать или все-таки тринадцать, а я, как малявка, прибегаю сюда, сажусь у дерева и начинаю рыдать. Так, словно жизнь моя окончена, а не только начинается. Я лежу и смотрю, как ветви смыкаются надо мной. Скольжу по перекресткам стволов, зажав в руках переходник для виртуальности – тогда имплантов у нас еще не было, и мы делали странные штуки; если бы о них узнали, нас бы выпороли, а затем до скончания дней держали бы под неусыпным контролем. Знаешь, такие схемы, которые принципиально не могут работать. Которые мы делали наугад, вкладывая в них не столько знания, сколько веру и чутье. И половина из этих штук работала. Ну, может, не половина, но какая-то часть. Чутье у д’алов все-таки очень развито.

Чен неожиданно завалился на бок на полуфразе. Легба дернулся было поймать напарника, но тот ловко спружинил об ветвь боком, развернулся и уперся спиной в ствол. Поехал по нему вниз, ноги подогнулись, и вот уже Чен сидел в углублении гигантского древесного исполина, словно в удобном подстраивающемся кресле.

– И тогда я тоже что-то почуял. Что-то неправильное. Я тогда не особо различал, что такое «хорошо», а что значит «плохо». Эти слова были из мира взрослых. В моем существовали только «правильно» и «неправильно». Происходящее среди древесных перекрестков было неправильным. Внутри, в нашей маленькой виртуальности, резвился демон. Не настоящий, а чем-то похожий на нас, д’алов. Зародыш, которому еще предстояло развиться до настоящего повелителя перекрестков. Я не знаю, как он появился там. Вернее, потом догадался, что это тоже была одна из тех принципиально неработающих схем. Слепок со слепка и так далее. Бледное подобие…

Легба фиксировал повышение пульса у напарника. Чен тяжело дышал и весь покрылся потом. Воспоминания вызывали у него очередной стресс, который наверняка усугубит ту депрессию, в которой напарник пребывал после смерти брата.

Однако демон ждал, чем закончится история. Он разрешил себе вмешаться только в самый последний момент, когда угроза для жизни станет критической.

Ему было интересно.

– Демоненок резвился, а за ним велась охота. Он не замечал, как вокруг сжимается кольцо сторожевых программ, похожих на псов. Как ему потихоньку обрубают каналы связи, оставляя лишь один, замыкающийся сам на себя, чтобы он не смог никуда сбежать. А затем, когда он наконец-то понял, что происходит, и заметался, псы набросились на него и растерзали… А я лежал и смотрел.

– Ты не понимал, – Легба заметил слезы в глазах напарника.

– Я много думал об этом тогда. После появления Вина постарался позабыть, но тогда много думал. И знаешь – я понимал. Я очень хорошо понимал, что происходит, но ничего не сделал. Потому что мне было интересно, и я боялся пойти против Янга.

– Это сделал Янг?

– Да. Потом, когда он появился – довольный, но спокойный – я спросил его, зачем он это сделал, а тот ответил: «Мы создали для демонов новый мир, но надо понять, как загнать их в него».

На какое-то время в пещере установилось молчание. Даже ветви перестали шуметь. Чен беззвучно плакал, но не вытирал слезы, позволяя им свободно течь. Легба же в бешеном темпе прокручивал события с того момента, когда он отправился с близнецами на задание.

Зеленые просторы Грейбокса, в одном из квадратов которых он увидел лицо неизвестного. Фанатики, прячущиеся среди деревьев. Лидер фанатиков, утверждавший, что он видел ангела.

«Янг» похоже на «ангел»? Фонетическое сходство есть, но сомнительно.

Зелень Грейбокса и леса фанатиков – почти ничего общего, кроме принадлежности к растительному миру.

И все-таки, когда очевидные варианты исчерпаны, пора браться за ненадежные.

Легба на секунду вернул из памяти тот кадр с лицом неизвестного. Постарался придать картинке как можно больше резкости. Уцепился за канал Чена и отправил ему, ни о чем не предупреждая.

Напарник вздрогнул, но промолчал. Только наконец-то вытер слезы и поднялся.

– Куда потом делся этот Янг? Он тоже получил близнеца и начал работать на Центр?

– Нет, – Чен помотал головой. – Янг ушел туда, куда отправляют д’алов, слишком сильно погрузившихся в свой мир, когда хотят научить их правилам. Он ушел в Цех.

В этот момент Легба едва ли не возликовал. Там, где царят законы перекрестков и обстановка наиболее приближена к виртуальности, найти Янга не составит особого труда. Или его след, если он уже покинул то место.

«Он сделал лес для демонов, – напомнила Дамбала. – Он мог сделать виртуальность для человека».

Эту своевременную мысль Легба додумать не успел. Чен поднял руку и провел по лицу, а затем торопливо сказал:

– А еще у Янга глаза были желтыми. Как у твоего человека на картинке.

Через три часа перед главным входом в Санаторий появилось двое гостей в чистой, чуть влажной одежде. За их спинами чуть слышно жужжал и торжественно поводил манипуляторами старый робот-уборщик продвинутой модели, предназначенный также для чистки, стирки и сушки.

Один из гостей стоял сгорбившись и опустив глаза. Он обхватил себя за локти, прикрыл веки и будто пытался казаться ниже. Увидишь такого в толпе – забудешь через секунду.

Второй, наоборот, взошел на крыльцо, расправив плечи и по-хозяйски оглядываясь по сторонам. Он приложил ладонь к высокой стальной двери, будто хотел погладить ее… потом быстро отдернул руку, брезгливо встряхнул пальцами и нажал на кнопку коммутатора.

Тот долго молчал, помаргивая оранжевым огоньком, потом ожил:

– Добрый день. Сегодня приема нет. Просим зайти вас…

– А как насчет старых воспитанников?

Коммутатор захлебнулся, забулькал, будто обдумывая сказанное. Потом заговорил снова: скрипучий безразличный голос сменился живым, высоким контральто:

– Воспитанник? Номер?

– Четыре девять девять семь эс lack, весенний набор.

– А второй?

– Мой дубль. Выписан на девятом году пребывания.