Олег Бондарев - Мертвый кортеж

— Так этот артефакт — тоже ваших рук дело?

— Затея Хардмана, — отрывисто кивнул Том. — Я даже не представляю, как эта штуковина выглядит. Знаю лишь, что она должна была попасть в руки Моукера.

— Но ему она, по-видимому, так и не досталась?

— Похоже, что нет. Я хотел найти артефакт и все-таки подкинуть его Моукеру, но во время последнего нашего телефонного разговора Остин убедил меня, что необходимость в этом отпала. Сказал, что вроде как установил, где находится посылка, и нынешний владелец его вполне устраивает. Ну а потом ты попал за решетку, и я решил действовать, пока тебя не вывезли за пределы Бокстона. Хардман просил повременить, но я слишком боялся не успеть. Так мы с тобой очутились здесь.

— Выходит, Остин не знает, что ты выкрал меня из тюрьмы?

— Нет. По плану после убийства в центре я должен был встретиться с ним сегодня в восемь вечера.

— Так он что, уже в городе? — удивился я.

— Ну да. Прибыл сегодня утром.

— А как же защитный браслет?

— Остин вроде как выкрал ключ от него у старшего надзирателя поселка, — пожал плечами Том. — Подробностей я не знаю.

— Но зачем он вообще приехал? Ты ведь уже сделал все, что от тебя требуется! Цель практически достигнута: детектив Гиллиган оказался за решеткой, а его зомби разыскивают по всему городу. Что еще нужно Хардману?

— Не знаю, — пожал плечами Том. — Изначально все это действительно затевалось с одной целью: уличить тебя в некромантском промысле. Но Остин конечно же мог не сказать мне всего. После разочарования с Кларой я бы этому ничуть не удивился.

— И где же вы должны встретиться? — спросил я.

— На чердаке седьмого дома по улице Святого Холлинза.

Неужели это тот самый дом, в подвал которого я и Бен проникли через вентиляционную шахту? Выходит, мы с Кротовски, сами того не подозревая, находились в считанных футах от логова негодяя, повинного во всех наших невзгодах? Ясно, как день, что убежище выбрано Хардманом не случайно. Более того, я бы ничуть не удивился, узнав, что именно Остин навел полицию на логово Бена, предварительно заколотив досками выход из шахты.

— Больше тебе нечего мне рассказать? — уточнил я.

— Нет, — ответил Том. — Это все. А теперь давай покончим с этим, Гиллиган. Я слишком устал от людей, устал от обмана. Единственный человек, которому я поверил, и тот солгал мне, чтобы заручиться моей помощью в своих темных делах… Эгоисты. Все вы, все мы — эгоисты. Так было, так есть и так будет. Устал, очень устал…

Качая головой, он забрался в гроб и, скрючившись, прильнул к останкам Клары.

— Сделай это Гиллиган, ради всех пяти богов, — пробормотал Том и закрыл глаза, будто намекая, что разговор окончен.

Дрожащими руками поправляя металлический ободок на его голове, я размышлял, правильно ли поступаю, дозволяя маньяку, хладнокровно отправившему на тот свет пятерых, избежать правосудия. С одной стороны, серийных убийц все равно приговаривали к смертной казни, так что милосердием мой поступок не являлся. С другой же упокоение было вожделенной мечтой Кастора, и потому лучшим наказанием для него стала бы не смерть, а, напротив, вечная жизнь, лишенная Клары, а значит, пустая и бессмысленная.

Однако имелась в этом деле и третья сторона. И именно из-за нее я начал ритуал отзыва в ту злополучную субботу, когда небо, казалось, решило разом вылить на Бокстон всю накопленную влагу.

«Каждый имеет право на смерть», — упрямо вдалбливал мне Ромидаль. И некромант как никто другой должен уважать это право да по возможности следить, чтобы его не нарушали иные, менее совестливые темные маги. Волей-неволей я вернул к жизни самоубийцу и теперь хотел исправить свою досадную оплошность.

Том не издавал ни звука — лишь гладил бледной рукой пожелтевший череп возлюбленной. Умер он с улыбкой, которая показалась бы нелепой любому зрителю, не знавшему трогательной истории любви гимнаста и гимнастки из бродячего цирка мистера Приджиони. Я невольно вспомнил похороны матери, вспомнил свои слезы и поспешно зажмурился, чтобы избежать новых.

«Не время для сантиментов, Гиллиган, — осадил меня внутренний голос. — Хардман все еще на свободе, а ты стоишь посреди кладбища и горюешь о давно ушедшем былом».

Но ведь в былом и кроются причины нынешних потрясений. Все происходящее уходит корнями в прошлое. Корень зла — не Остин Хардман, решивший испоганить тебе всю жизнь, и даже не Том Кастор, помогавший ему в надежде вернуть с того света гимнастку Клару. Это — всего лишь всходы. Не причины, а следствия.

Корень всего зла — это ты сам, семнадцатилетний Тайлер Гиллиган, который непринужденно пропел стих призыва на берегу Серпантинки, даже не вспомнив о заклятье отзыва. Как ни пытался Ромидаль выбить из тебя эту блажь, ты все равно оставался легкомысленным мальчишкой, недостаточно серьезно относящимся к некромантии. Все, что происходит с тобой сейчас, не случилось бы, будь ты чуточку мудрее тогда.

Но это вовсе не значит, что мне следует посыпать голову пеплом и отправиться в паломничество по святыням пяти богов. Взрослый человек отличается от сопливого подростка не только умением признавать свои ошибки; взрослый человек умеет их исправлять.

И сейчас я собирался заняться именно этим. Да, безусловно, мне жаль, что я не могу вернуться в тот жаркий июньский день и позволить душе Тома Кастора навсегда покинуть бренное тело. Безумно жаль. Но это не повод опускать руки.

Теперь я должен остановить безумца, ради банальной мести готового утопить столицу в крови.

И похоже, во всем Бокстоне есть только один человек, способный мне в этом помочь.

— Проклятые грайверы! — выругался долговязый полицейский. — Угораздило же их сдохнуть именно сегодня!

Его слова гулким эхом разнеслись по подъезду. Напарник, вошедший следом, укоризненно заявил:

— А я тебе говорил, что их заменять надо, еще две недели назад говорил! Они уже давно дышали на ладан.

— Ничего ты мне не говорил! — огрызнулся первый, сверкнув в сторону спутника зелеными глазами.

— Да ладно! Ты просто не помнишь!

— А если даже и говорил, то что? Сам бы взял и отогнал к механикам, пусть бы поменяли! Рук нет, что ли?

— Руки-то есть, а вот времени точно не вагон!..

— Ну вот и не умничай тогда почем зря!

Бранясь, патрульные топали вверх по лестнице, пока не достигли двери с номером «восемь».

— Здесь ведь? — уточнил зеленоглазый коп.

— Да, — помахивая монтировкой, ответил напарник.

— Может, постучим для начала?

— А толку? Хозяйка в клинике, а Гиллигана, если он там, мы этим стуканьем только спугнем.

— Что, тогда сразу вскрываем?

— Ну да. А зачем, по-твоему, нас сюда прислали? Чтобы мы потоптались на пороге и ушли?