Олег Бондарев - Мертвый кортеж

Он победно улыбнулся и, согнувшись, подобрал с земли мощный лом.

Стоя чуть в стороне, я бесстрастно наблюдал, как убийца поддевает своим орудием старую крышку и нажимает на получившийся рычаг. Как гнилое дерево, ломаясь, осыпается трухой и вызывает недовольное бормотание циркача. Разозленный, он уже не пытается действовать аккуратно, толково. Вместо этого начинает размахивать ломом, бить им по дряхлой крышке, словно булавой. Щепки и ругательства летят во все стороны.

Когда он наконец закончил и заглянул внутрь, его глаза сами собой закрылись. Преодолевая отвращение, я шагнул к гробу, дабы посмотреть на то, что некогда было его Кларой.

Разумеется, на девушку увиденное походило меньше всего.

Мне еще не доводилось проводить эксгумации, и потому я только громадным усилием воли сдерживал рвотные позывы. Меня мутило, когда я осторожно надевал на ее череп стальной ободок, когда случайно касался пальцами старых, пожелтевших костей. Верить, что заклятье некромантов превратит груду тлена в прекрасную девушку, мог только полный идиот…

…или же бедолага, которому любовь окончательно затуманила разум.

Я покосился на циркача. Думаю, если бы зомби умели плакать, он давно бы умылся слезами.

— Верни ее, Гиллиган, — буркнул мой пленитель.

— Сейчас попробуем… но для начала я бы предпочел связать… это… то есть ее.

— Зачем? Не надо, — мотнул головой циркач. — Это ведь Клара.

— Ну да, точно… И как я мог забыть? — пробормотал я рассеянно.

И, шумно выдохнув, — ну, с Хорстом!.. — начал читать достопамятный стих призыва. При этом я медленно пятился назад, к оградке, не желая находиться рядом с гробом непосредственно в момент воскрешения. Делиться своими мозгами с лежащей в гробу дамочкой в мои планы определенно не входило.

Едва прозвучало последнее слово, покойная девица резко села в гробу, а потом медленно, со скрипом повернула голову к застывшему циркачу и уставилась на него пустыми глазницами.

— Клара? — робко уточнил маньяк.

Сейчас циркач меньше всего походил на человека, хладнокровно отправившего на тот свет пятерых.

Не издав ни звука, скелет Клары протянул к циркачу изуродованные руки. Левой не хватало кисти, а правая заканчивалась на локте.

— Гиллиган! — с беспокойством наблюдая за потугами зомби, позвал меня циркач.

— Что? — спросил я, стараясь не выпускать мертвячку из виду.

— Почему она… такая? — неуверенно спросил убийца.

— Потому что она умерла очень, очень давно. Я пытался тебе объяснить, но ты счел это ложью… Что ж, как видишь, я не врал.

— Ты наверняка сделал это специально!

— Думай как знаешь, правда от этого не изменится, — пожал плечами я. — Заклятье призыва — одноединственное, неизменное. И оно, к сожалению, всего лишь возвращает душу обратно в тело. Придать же туловищу первозданный облик по силам, наверное, одному только Хорсту. Во всяком случае, некроманты на это не способны.

— Боги… — протянул циркач, глядя, как осыпаются жалкие ошметки плоти с желтых костей. — Но это… это несправедливо…

— Давай вернем ее в Покой! — воскликнул я, пытаясь воззвать к его разуму. — Позволь ей уйти, если она тебе действительно дорога!

— Но Остин ведь говорил… — мотая головой, прошептал убийца.

— Кем бы ни был этот твой Остин, он врал, — безжалостно констатировал я.

— Но… зачем ему это?

— Давай ты поищешь ответ на этот вопрос чуть позже, ладно? А пока притормози свою неуемную девушку, чтобы она не рассыпалась раньше, чем я снова отправлю ее несчастную душу в Покой.

Циркач нехотя подчинился. Осторожно взяв воскрешенную за ветхие плечи, он бережно уложил бедняжку обратно в гроб. Изо рта ее не вырывалось ни звука, а глазницы были черны, словно две бездонные ямы.

От былой Клары не осталось и следа. Давно уже не осталось, судя по всему. Души бессмертны, но тела со временем становятся неспособны принять их обратно. И потому нам следует отпустить и забыть, а не цепляться крючками памяти за прошлое; оно было прекрасно лишь в своей поре, и вернуть те чувства уже не под силу ни одному магу мира.

Не под силу никому.

Пока я читал заклятье отзыва, Клара трепыхалась, но крайне вяло: усилий, чтобы удержать ее в гробу, практически не требовалось. Наконец душа покинула скелет, и по моему кивку циркач медленно убрал руки. Некоторое время он молча созерцал останки возлюбленной, после чего повернулся ко мне и заявил:

— Отправь меня следом, Гиллиган.

— Что? — не понял я.

— Я не хочу жить без Клары. Я люблю ее. Всегда любил. Если это правда и она уже никогда не вернется в мир живых, я хочу отправиться следом за ней. Верни мою душу в Покой.

Похоже, он и вправду не знает главного подвоха некромантии, иначе уже пустил бы мне пулю в лоб и счастливо умер. Видимо, я должен был поблагодарить таинственного Остина за то, что он по каким-то причинам ввел моего незадачливого пленителя в заблуждение и тем самым невольно спас меня от смерти.

— Читай свое заклятье, Гиллиган, — поторопил циркач, снимая с головы Клары обруч и нахлобучивая его себе на голову. — И покончим с этим.

— Не так быстро, — покачал головой я.

Раз он думает, что моя смерть лишит его возможности отправиться в Покой, на этом можно и нужно сыграть.

— Почему это? — нахмурился зомби.

— Я не сделаю этого, пока не узнаю, кто ты такой и кто такой этот твой Остин, о котором ты вечно толкуешь, — беззастенчиво заявил я.

Он потянулся к револьверу, который торчал из-за пояса.

— Эй-эй-эй, полегче, парень! — криво улыбнувшись, воскликнул я. — Хочешь меня убить? Понимаю. Но не забывай, что повлечет за собой моя смерть. Если я умру, твоя душа никогда не вернется в Покой. Поэтому не обманывайся: я нужен тебе живым.

Сердце мое при этой лжи бешено колотилось, но иных аргументов против его ярости у меня попросту не было. Оставалось надеяться, что он достаточно сильно любит Клару, чтобы ради воссоединения с ней принять мои правила игры.

По счастью, трюк сработал. Циркач нехотя убрал руку от револьвера и прорычал:

— Что ты хочешь услышать, Гиллиган? Спрашивай, и покончим с этим! Я устал бродить по миру живых без нее!

— Ну, если ты всерьез намерен отправиться в Покой, почему бы тебе напоследок не рассказать мне всю свою историю, от начала и до конца? — я продолжал наглеть, благо ситуация к этому располагала. Да, у него была пушка, но в данном случае куда ценней было иное оружие, которым обладал я, — моя собственная жизнь. Ее наличие позволяло мне торговаться. — Через несколько минут ты будешь уже мертв, так не все ли равно? Баш на баш, незнакомец. Ты расскажешь мне все, что я хочу знать, а за это я позволю твоей беспокойной душе отправиться в Покой, к Кларе.