Олег Бондарев - Мертвый кортеж

Капитан отрывисто кивнул и, жестом призвав заключенных к молчанию, напрямик обратился к третьему бродяге, неловко переминающемуся с ноги на ногу:

— Ты можешь сказать, что было дальше?

— Ну… Когда полицейский упал, — припомнил Усач, — убийца открыл камеру с этим… ну вот которого недавно доставили… и они драться начали. Новенький убийце в скулу двинул, а убийца его по башке револьвером и к выходу потащил, когда тот в обморок брякнулся.

— А потом снаружи металлический скрип послышался, как будто самоходку с тормоза сняли! — не вытерпев, вставил Таксист. — Точно вам говорю! Я самоходку по звуку узнать могу, даже если она в миле от меня грайверами рычать будет!

«Что же получается, Гиллигана забрали отсюда против его воли? — недоуменно подумал Такер. — Тогда он действительно не преступник, а жертва!»

— Как давно это случилось? — вслух спросил Квинси.

— С полчаса назад, — прикинул Пиджак.

— Может кто-то что-нибудь добавить? — уточнил Такер.

Бродяги замотали головами. Похоже, они действительно рассказали все, что знают.

— В таком случае благодарю за содействие, — сказал капитан и, повернувшись к двери, гаркнул:

— Роксбери!

— Да, шеф? — отозвались из коридора.

— Отведи эту троицу в управление и зафиксируй их показания, — велел Такер.

— А потом? — осторожно уточнил Роксбери, входя в камеру.

— А потом убедись, что они не воры-убийцы, — добавил Квинси, грозно глядя на стоящих перед ним бродяг. — И, если с этим порядок, отпусти их на все четыре стороны. Приказ понятен?

— Так точно, — отрывисто кивнул сержант. — Идемте… господа.

Обрадованные неожиданной амнистией, заключенные чуть ли не вприпрыжку устремились следом за Роксбери.

— Что думаете, инспектор? — поинтересовался Такер, когда они с Кефри остались наедине.

— А вы? — насмешливо поинтересовался дроу.

— Полагаю, с арестом детектива Гиллигана мы поспешили, — откашлявшись, произнес Квинси.

— А может, напротив, опоздали, — невозмутимо пожал плечами Кефри.

— Но вы ведь слышали, что сказали те трое!.. — устав разыгрывать из себя паиньку, раздраженно воскликнул капитан. — Убийца напал на Тайлера, оглушил его и уволок из камеры!

— Это могла быть красивая постановка, чтобы мы сочли мистера Гиллигана невинной жертвой, — поморщился дроу. — Но что, если убивший надзирателя человек на самом деле сообщник детектива?

— Мне начинает казаться, что вы нарочно пытаетесь очернить имя Тайлера, — раздраженно заметил Квинси. — Там он врет, тут — организует собственный побег… Вы не забываете, инспектор, что речь идет о выдающемся детективе отдела убийств, а не о матером преступнике, который полжизни провел за решеткой?

— Ну, разумеется, я об этом помню. А вот вы, капитан, похоже, забываете, что любой, даже самый примерный человек может свернуть на кривую дорожку беззакония. И чтобы докопаться до истины, нам следует не защищать детектива, а, наоборот, условно полагать его корнем всего зла. Возможно, хотя бы тогда дело сдвинется с мертвой точки.

— То, что вы предлагаете, идет вразрез с определением «презумпция невиновности», — проворчал Квинси. — Вас это не смущает?

— Меня смущает то, что человек, подозреваемый в сговоре с шайкой бандитов, самовольно покинул тюрьму и скрылся в неизвестном направлении. Да, возможно, его силком вытащили из-за решетки — но это предположение, повторюсь, не поможет нам в поисках Тайлера. Так почему бы не попытаться зайти с другого конца? Подумайте, куда мог отправиться Тайлер, если бы он сбежал из тюрьмы?

— Мне не слишком нравится эта игра, — признался Такер, хмуро глядя на Кефри.

— Ну, естественно. Вы ведь знаете Тайлера с лучшей стороны! Но сейчас вы должны забыть о личной симпатии и действовать, как подобает истинному профессионалу, — голос Уинтера был сама патока. — Итак, Тайлер сбежал. Куда он отправится? Домой? Нет, это было бы слишком глупо, ведь там его станут искать в первую очередь. Тогда, может быть, к родителям?

— У него их нет, — покачал головой Такер. — Умерли, когда он был совсем еще юн.

— Значит, Тайлер рос в детдоме?

— Нет. После смерти матери его отправили к тетке — женщине по имени Агния Блэр, — припомнил Квинси. — Кажется, она жила в доме на углу Ремесленной и Неймара, пока четыре года назад ее не увезли в клинику Милы Врачевательницы с крайне прискорбным диагнозом.

— Вот, уже теплей! — обрадовался Кефри. — Думаю, этот адрес стоит проверить в первую очередь.

Такер нехотя кивнул, хотя ему эта затея казалась бессмысленной. После сбивчивого рассказа бродяг Квинси практически не сомневался, что Тайлер действительно стал невольным заложником обстоятельств — просто очередной честный коп, чье усердие в работе вынудило преступников действовать решительно и нагло.

Впрочем, несмотря на разность мнений, в одном Такер и Уинтер были солидарны: кем бы ни выступал в этой истории Тайлер Гиллиган, злодеем или героем, первое, что они должны сделать, — это скорейшим образом его разыскать.

Потому что без участия Гиллигана разобраться в происходящем было попросту невозможно.

Когда я открыл глаза вновь, мрачное октябрьское небо надо мной, нахмурившись пузатыми грозовыми тучами, нещадно молотило по лицу холодными струями ливня. С трудом приподняв голову — после достопамятного удара она буквально раскалывалась на части, — я увидел своего пленителя. Равнодушный взгляд, серая кожа и ворот грязного свитера, скрывающий рот, нос и клеймо — да, это, безусловно, был тот самый парень, которого я уже видел в минувшую среду на шхуне дядюшки Скрэби.

Засунув руки в карманы куртки, некогда принадлежавшей старому рыбаку, убийца пристально смотрел на меня; я чувствовал себя мухой, угодившей в плен клейкой ленты. Барахтаясь в липком страхе, я пытался вынырнуть из этого омута, но безуспешно — наверное, слишком сильно увяз. Больше всего пугала неопределенность: я попросту не знал, для чего понадобился своему похитителю. Интуиция подсказывала, что в моей смерти он не заинтересован, иначе прикончил бы меня еще в камере. Или же в «Петухах». Или когда я застукал его на шхуне.

Раньше. Гораздо раньше.

Продолжая смотреть мне в глаза, незнакомец правой рукой потянул ворот свитера вниз, позволив наконец-то разглядеть его худое лицо. Первым делом конечно же я уставился на его правую скулу и крайне удивился, когда увидел там клеймо с изображением шатра.

Циркач?..

Вряд ли клоун — с такой-то рожей. И не силач: телосложение для поднятия огромных гирь явно неподходящее, хотя и довольно крепкое, без излишков жира. Наверняка гимнаст или акробат.

Но что, Вирм меня побери, у него с лицом? Почему оно такое серое? Может быть, это грим?