Наталья Александрова - Проклятие Осириса

Остается добавить, что, если бы у нас была возможность тщательно обследовать богатейшие коллекции египетских древностей, хранящиеся в Британском и Каирском музеях, мы, без сомнения, нашли бы множество деревянных предметов соответствующего периода, строение древесины которых неопровержимо доказало бы несомненную историческую достоверность рассказа об Иосифе, содержащегося в последних главах Книги Бытия».

Хоп! – кот Василий наконец прыгнул, чтобы как следует цапнуть провоцирующие его пальцы. Но промахнулся, потому что Наталья на долю секунды раньше убрала руку. Кот без толку закогтил спинку дивана, а это было непрофессионально и унизительно.

– Что – прозевал? – усмехнулась Наталья. – Тренироваться надо больше, совсем форму спортивную потерял, все время на диване лежишь…

Кот оторопел от такой фамильярности, но быстро пришел в себя, прокатился по темно-синей юбке гостьи, стараясь оставить на ней как можно больше шерсти, и вышел, выражая высоко поднятым хвостом полнейшее негодование.

– Вы удовлетворены сегодняшней беседой? – сухо спросил Старыгин, он очень не любил, когда обижали его кота.

– Не слишком, – протянула Наталья, глаза ее смеялись, и ободок вокруг радужки сделался еще заметнее. – Вы по-прежнему не хотите сказать, кто прислал вам это письмо? – она стала серьезной.

– Понятия не имею! – честно ответил Старыгин. – И у меня к вам деловое предложение, Наталья… Игоревна.

– Просто Наталья, – вставила она, но Старыгин досадливо двинул бровями, чтобы не мешала.

– Давайте-ка каждый из нас будет заниматься своим делом, – продолжал он, – вы будете ловить убийцу, а я – реставрировать картины. Не скрою, у меня сегодня был тяжелый день и хотелось бы отдохнуть, поразмышлять в тишине и покое. Так что если у вас ко мне больше нет вопросов…

– У меня к вам куча вопросов, только не знаю пока, как их сформулировать поточнее, – сказала она, поднимаясь и безуспешно пытаясь отчистить с юбки рыжую шерсть. – Но вы не волнуйтесь, я вам обязательно их задам со временем…

– Всего хорошего, – буркнул Старыгин, закрывая дверь за гостьей, – желаю успехов в работе!

Кот Василий выглянул из кухни и дал понять, что он присоединяется к предыдущему оратору.

Ночь прошла без всяких происшествий, не стучались в дверь неизвестные блондинки, не снились темные подземелья с каменными саркофагами и мумиями, разгуливающими под низкими сводами, и не подкарауливали на лестнице ехидные милиционерши с погонами капитана на плечах.

Добравшись до Эрмитажа, Старыгин снова свернул не к себе, в связи с получением загадочного письма он чувствовал настоятельную потребность снова навестить Марию Антоновну.

– Входите! – донесся из кабинета приглушенный голос, когда он осторожно постучал в дверь.

Дмитрий Алексеевич толкнул дверь и вошел в кабинет.

По сравнению с тем, что творилось в этом помещении, его собственную мастерскую после погрома можно было назвать образцом порядка.

Несколько столов, занимавших все пространство возле стен, было завалено раскрытыми фолиантами, рулонами пожелтевшей бумаги, выцветшими гравюрами, кальками с перерисованными на них древними изображениями, бесчисленными разрозненными листами научных статей и ксерокопий и, разумеется, книгами, книгами, книгами. Здесь были тома на английском и немецком, на французском и голландском, на шведском и португальском языках, попадались книги с арабской вязью на обложках и с клинописными строчками иврита. Среди всего этого бескрайнего моря информации, а проще говоря – среди этого беспорядка, главная хранительница Египетского отдела Мария Антоновна в своем неизменном аккуратном темно-синем костюме с белоснежной блузкой казалась инородным телом, воплощением чистоты и порядка. Впрочем, можно было не сомневаться, что она чувствует себя здесь как рыба в воде. Она восседала за громоздким письменным столом черного дерева, на котором был расчищен крошечный пятачок свободного места, и просматривала немецкий том девятнадцатого века, делая из него выписки в толстый линованный блокнот.

При виде Старыгина Мария Антоновна приподнялась. На ее лице появилось выражение плохо скрытой досады – видимо, она очень не любила, когда ее отрывают от работы. Впрочем, она очень быстро справилась со своим лицом и, с привычной вежливостью поздоровавшись, осведомилась, что на этот раз привело реставратора в ее отдел.

Вместо ответа Дмитрий Алексеевич положил перед ней полученную накануне статью.

– Вы что-нибудь знаете об этом исследовании?

Мария Антоновна надела очки, быстро проглядела текст и подняла глаза на Старыгина.

– Ну, исследование – это слишком громко сказано, – проговорила она после короткой паузы. – Скорее это материал для научно-популярной статьи, никаких серьезных исторических выводов из столь ограниченного материала, на мой взгляд, сделать нельзя. Как я понимаю, автор статьи и не ставил перед собой такой задачи. Насколько я знаю, он – священник, богослов, поэтому его интересовала не столько научная сторона вопроса, сколько возможность получить дополнительное доказательство подлинности библейских текстов. Вот упомянутая здесь Надежда Дмитриевна Флитнер действительно была серьезным ученым, первоклассным египтологом. Я застала ее в Эрмитаже, и какое-то время мне довелось проработать под ее руководством. Я очень многим ей обязана и вспоминаю ее с огромной благодарностью…

Старыгин понял, что сейчас Мария Антоновна углубится в воспоминания и ее невозможно будет остановить. Поэтому он вежливо кашлянул и проговорил:

– Не могли бы вы показать мне те предметы, о которых говорится в статье? Ящичек для благовоний и деревянный саркофаг египетской царевны…

– Дорогой мой! – Мария Антоновна удивленно уставилась на него поверх очков. – Для чего это вам? Мне казалось, что египтология лежит вне сферы ваших интересов!

– Ну, во-первых, я хотел убедиться в том, что эта статья – не выдумка, что приводимые в ней факты действительно имеют место, а во-вторых… вы ведь знаете, есть такая вещь, как интуиция?

– Да, – подхватила Мария Антоновна, – без научной интуиции не было бы совершено ни одно настоящее открытие… именно интуиция отличает подлинного ученого от аккуратного, но бездарного систематизатора…

– Так как насчет этих египетских деревяшек? – прервал ее Дмитрий Алексеевич.

– Хорошо, – Мария Антоновна сняла трубку с телефонного аппарата. – Я сама не смогу вас проводить, я очень занята, но я попрошу помочь вам одного толкового молодого человека…

Набрав местный номер, она предупредила некоего Вадима, что сейчас к нему придет Дмитрий Алексеевич Старыгин, и попросила оказать ему всяческое содействие.