Наталья Александрова - Проклятие Осириса

– Могу ли я верить жрецу? – с сомнением проговорил Габд-а-Батх.

– А могу ли я верить грабителю? – в тон ему отозвался Ат Сефор.

– Ну что ж, сегодня мне угодно быть доверчивым! – промолвил наконец Шейх Ночи. – Будь завтра на закате у той же скалы, где встречался сегодня со старой Фетх! Оттуда мы пойдем за твоим папирусом!

– А что – ты уже знаешь, в какой гробнице он лежит? – с сомнением спросил жрец.

– Я знаю обо всем, что творится в Городе Мертвых! – высокомерно ответил грабитель.

Впрочем, он ошибался.

Он не знал, что неподалеку от входа в его пещеру среди камней прятался человек в таком же, как у Ат Сефора, жреческом одеянии.

Старыгин вошел в свой подъезд, открыл почтовый ящик. Там лежал белый удлиненный конверт без марки. Дмитрий Алексеевич шагнул ближе к свету, чтобы прочесть надпись на конверте.

В правом нижнем углу было написано его имя – Д. А. Старыгину, и больше ничего – ни адреса, ни прочих координат. В верхнем левом углу значилось имя отправителя.

Старыгин прочел его… и не поверил своим глазам.

Косым торопливым почерком на конверте было написано:

«Луи Жироде Триозон».

– Полковнику никто не пишет? – раздался вдруг рядом с ним молодой насмешливый голос.

Дмитрий Алексеевич вздрогнул от неожиданности и выронил конверт.

Белый прямоугольник спланировал на каменный пол подъезда, прямо к ногам невысокой пухленькой девушки с круглым безобидным личиком первой ученицы.

– А, полковник как раз получил письмо! – проговорила она, подняв конверт и с интересом разглядывая его. – И какое интересное! Ни марки, ни обратного адреса!

– Что вы здесь делаете, гм… товарищ капитан? Или как вас следует называть – господин капитан? Вы за мной следите? – с этими словами Старыгин протянул руку и попытался забрать конверт у Журавлевой.

– Можете называть меня просто Натальей… Игоревной! – отозвалась она, придерживая конверт. – От кого это вам приходят такие письма? Надо же, какое звучное имя! Кто это – Луи Жироде Триозон? Ваш французский коллега?

– А вам-то что? И вообще – я вас, кажется, спросил: что вы делаете в моем подъезде?

Журавлева с явной неохотой отдала ему конверт и ответила:

– Вы не забыли – я служу в милиции, а в вашем подъезде произошло убийство. Так что я здесь нахожусь по долгу службы, а вовсе не из праздного интереса к вашей особе!

– Да? Почему же тогда вас интересует моя корреспонденция? Или я – ваш единственный подозреваемый?

– Вовсе нет! – капитан была невозмутима. – Как раз у нас появились кое-какие подвижки в вашем деле! Кстати, мне говорили, что вы замечательно варите кофе. Не пригласите девушку на чашечку?

«Это что-то новенькое, – подумал Старыгин, – вчера чуть не арестовывать собиралась, а сегодня на кофе напрашивается! Да еще так нахально!»

Очень хотелось послать настырную девицу куда подальше, можно сделать это в вежливой форме, так что она не посмеет настаивать, однако милиционерша поглядела на него весьма кокетливо и улыбнулась. Как ни странно, улыбка ей шла. Глаза оживились, и вся она стала как-то человечнее.

– Вы же только что сказали, что находитесь здесь по службе? – ворчливо спросил Старыгин. – И кто это, интересно, вам говорил, как я варю кофе?

– Есть такое выражение – тайна следствия! – Журавлева откровенно потешалась над его недовольным видом. – Так как – пригласите меня на кофе?

Она снова улыбнулась и состроила ему глазки по всем правилам – в угол, на нос, на предмет.

«Наверное, этому теперь тоже учат в школе милиции, – ехидно подумал Старыгин, – а капитан небось на «отлично» ее закончила, недаром в таком юном возрасте командует целой толпой взрослых мужчин…»

Впрочем, сегодня трудно было принять ее за капитана милиции – так, обычная девица самой заурядной внешности – губки бантиком, нос пуговкой, в ушах – сережки дешевенькие…

И одета она была сегодня не в официальный серый костюм, а в темно-синюю юбку и голубую курточку. И смотрит призывно, отчего-то очень хочется ей к нему в квартиру попасть.

Вдруг его пронзило воспоминание – этакое дежавю. Все это уже было вчера – так же призывно заглядывала ему в глаза молодая женщина, только вчерашняя блондинка была, пожалуй, покрасивее. И похитрее этой – прикинулась беспомощной, дверь ей, видите ли, не открыть было. Старыгин еще вчера мимолетом удивился, что ключ-то легко повернулся, и подумал, что есть такие женщины – сами ничего не могут сделать, норовят по всякому пустяку других напрячь. И ручку она у него наверняка нарочно забрала, чтобы предлог был – вечером в гости заявиться. На кофе. Для чего-то он был ей нужен… Ее убили, а вот кто это сделал – пускай капитанша выясняет.

– Так что – так и будем стоять? Или все-таки пригласите? – напомнила о себе капитан Журавлева.

– Вас попробуй не пригласи, – проворчал Старыгин, поднимаясь по лестнице. – Следующий раз с ордером придете!

Войдя в его квартиру, Журавлева с явным любопытством огляделась. Впрочем, неторопливо выплывший навстречу хозяину Василий тут же отвлек ее внимание от старомодной обстановки.

– Кажется, сегодня он не так враждебно настроен ко мне, как вчера! – проговорила она, наклоняясь к коту и пытаясь его погладить. – Какой красавец!

Словно для того, чтобы поставить ее на место, кот зашипел и угрожающе поднял когтистую лапу.

– Ну вот, он берет с вас пример! – обиженно проговорила девушка. – Никакого гостеприимства!

– У Василия сильно развито чувство собственного достоинства, – отозвался Старыгин. – Если хотите добиться его расположения – не посягайте на его независимость. Когда захочет, он к вам подойдет. Но он сам должен сделать первый шаг.

Старыгин провел гостью в комнату и указал ей на диван:

– Посидите здесь пару минут, сейчас я сварю обещанный кофе.

Этим он хотел подчеркнуть, чтобы гостья ни на что большее не рассчитывала – выпей кофе и ступай себе, нечего занятых людей беспокоить…

Однако когда он вернулся в комнату с серебряным подносом, на котором стояла дымящаяся турка, чашечка тонкого костяного фарфора и большая кружка с чаем, гостья стояла возле книжной полки и перелистывала толстый глянцевый альбом.

– Как интересно! – проговорила она, поворачиваясь к хозяину. – Этот ваш коллега… тот, кто прислал вам письмо, оказывается, был малоизвестным французским художником и, что особенно удивительно, современником Наполеона! Неужели во Франции такая большая продолжительность жизни?

– Экология у них хорошая, – отозвался Старыгин, расставляя посуду на низеньком столике. – Вы, кажется, хотели кофе? Я уж, извините, вечером не пью.

– Сердце? – сочувственно спросила она, а у самой глаза насмешливо блеснули.