Евгения Грановская - Никто не придет

Парень улыбнулся, обнажив крупные щербатые зубы.

– И как там, в Москве?

– Как всегда, – ответил Стас. – Жизнь кипит, бурлит и переливается всеми оттенками радуги. А как у вас, в Хамовичах? Соль и спички еще в продаже?

– Чего?

– Ничего, забудь. Сколько возьмешь за ночь постоя?

– А сколько дадите? – последовал встречный вопрос.

Данилов извлек из кармана пальто бумажник, раскрыл его, вынул тысячную купюру и протянул Васе Леванту:

– Столько хватит?

Женоподобный гигант сдвинул брови:

– Тысяча рублей?

Стас кивнул:

– Угу. Огромная тысяча, на которую можно скупить половину вашего поселка. Берешь?

– Беру, – сказал парень.

Он спрятал деньги в карман рубашки, повернулся к Маше и произнес:

– Теперь вы.

Маша полезла было в сумочку за кошельком, но Стас остановил ее, посмотрел на гиганта и проговорил:

– Друг, ты не понял. Я заплатил тебе за двоих.

– За двоих? – Вася Левант захлопал воловьими глазами. – Но ведь это была одна тысяча рублей. А вас – двое.

Стас несколько секунд размышлял, потом кивнул и сказал:

– Логично. Давай, Марь Санна, раскошеливайся. А то этот доморощенный Валуев выкинет нас на улицу.

Маша достала из бумажника тысячерублевку и вручила ее гиганту. Купюра тут же исчезла в кармане его клетчатой рубахи. Он довольно улыбнулся своими толстыми губами и пропел бабским голосом:

– Идемте, покажу вам комнаты!

Комнаты оказались тесными клетушками без окон. В одной была тахта, в другой – старенькая кушетка, накрытая покрывалом с оленями. Обои здесь были неопределенного цвета, такие же, как во всем доме, и сильно обшарпанные.

Проходя по комнатам, Маша заметила там и тут темные квадраты на обоях. Видимо, раньше там висели постеры или фотографии, но потом их по неведомой причине сняли. Выглядело это довольно неприятно.

– Ну? – спросил верзила. – Как вам комнаты?

Стас приподнял брови:

– Друг, ты это серьезно? Это ж не комнаты, это…

– Стас, – оборвала Маша.

Он проворчал что-то невразумительное и сказал:

– Объясни тогда сама этому остолопу.

Маша повернулась к Васе Леванту, улыбнулась и проговорила:

– Нам все нравится. Мы остаемся. – Она протянула руку: – Можно ключи?

– Ключи я вам не дам, – ответил верзила.

– Как же нам пользоваться нашими комнатами, если у нас не будет ключей? – удивленно спросила Маша.

– Я всегда дома.

– А если вы отлучитесь в магазин?

– Тогда вам придется подождать у двери.

Данилов выдвинулся вперед, посмотрел на верзилу снизу-вверх и сухо проговорил:

– Послушай, что я тебе скажу, мамонтенок…

– Стас, это только до завтра, – снова перебила его Маша. – У нас нет времени искать другое жилье.

– Ладно, – вынужден был согласиться Стас. Снова глянул на верзилу и хмуро добавил: – Только улыбку с рожи сотри. Для радости у нас мало поводов.

Левант пожал медвежьими плечами, повернулся и укосолапил в гостиную, предоставив гостям располагаться так, как они пожелают.

Маша опустилась на тахту.

– Надо принести сумку из прихожей, – сказала она.

– Да, сейчас схожу, – отозвался Стас.

И вдруг Маша насторожилась, втянула ноздрями воздух.

– Что случилось, Марусь? – мгновенно отреагировал Стас.

Она не ответила. Нагнулась и пошарила взглядом по деревянному полу. Потом протянула руку, взяла с пола щепоть не то пыли, не то грязи, поднесла к лицу, понюхала, растерла между пальцами и снова понюхала.

– Маш? – удивленно проговорил Стас.

Она отряхнула руки и сказала:

– Глеб был здесь.

– Почему ты так решила?

– Табак.

– Ты нашла на полу табак?

Она кивнула:

– Да.

– И что? – скептически проговорил Данилов. – Мало ли кто мог просыпать здесь табак.

– Это особый сорт. Смесь вирджинии, черного кавендиша и перика. Легкий привкус вишни. Стоит раз в двадцать дороже ординарного трубочного табака. Но к нему Глеб еще добавляет немного кипрской латакии. Это его собственный рецепт смешивания.

Стас подозрительно прищурился.

– Ты все это ноздрями учуяла? – недоверчиво спросил он. – Или просто морочишь мне голову?

– Я живу с Глебом уже год и знаю все его привычки. Он сам делает себе коктейли, сам составляет купаж табака. На свой вкус. И еще: у меня отличное обоняние, о чем ты давно знаешь.

– Знаю, – вынужден был признать Стас.

Все еще хмуря брови, он тоже соскреб с пола щепотку табака, поднес к носу, понюхал, потер между пальцами, снова понюхал, пожал плечами и сказал:

– Табак как табак. «Латакия», «кавендиш». Дурью твой Глеб мается, вот что я тебе скажу.

– Нужно расспросить Леванта про Глеба.

– Согласен. Пошли, допросим нашего увальня с пристрастием.

– Может, не стоит действовать так прямолинейно? – с сомнением в голосе произнесла Маша.

Стас хмыкнул.

– Брось, Любимова! Если не действовать прямолинейно, мы тут проторчим до первого снега. Тоже мне – шпионский детектив. Идем!

И он решительно шагнул к двери.

– Стас! – окликнула Маша, все еще не уверенная в том, что он поступает правильно, но Данилов уже вышел из комнаты.

И почти тотчас из-за стены раздался крик.

Услышав крик, Маша выбежала из комнаты и застала странную картину. Стас Данилов и великан Левант стояли посреди комнаты. Стас держал верзилу за грудки и яростно тряс его, словно хотел вытряхнуть из бедолаги душу.

– Стас, что ты делаешь? – воскликнула Маша.

– Этот гаденыш рылся в наших вещах! – прорычал Данилов.

– Отпусти его!

– Ага, щас! Вот только набью этому хомяку морду, и сразу отпущу!

– Я ничего не делал! – заверещал гигант.

Данилов протянул руку к Маше:

– Дай сюда фотографию Глеба!

– Стас, сейчас не время.

– Дай, сказал!

Маша достала снимок и протянула Стасу. Тот ткнул фотографию в упитанную физиономию верзилы.

– Видел здесь этого парня? Отвечай!

И он сильнее сжал шею Леванта.

– Нет! – прохрипел тот, вращая глазами. – Не видал!

– Врешь, жиртрест! Он был в этом доме! Всего пару дней назад! Признайся, если не хочешь, чтобы я оторвал тебе твою безмозглую голову!

– Стас! – снова окликнула Маша.

– Подожди, Марусь!

Однако тут бабоподобный верзила сделал нечто такое, чего Стас от него не ожидал – он вдруг обхватил Стаса за талию, вздернул его вверх так, что ноги оперативника оторвались от пола, а затем швырнул его на стену – да так, что у худощавого опера из горла вырвался резкий всхрип, а лицо побагровело.

– Ах ты… – прохрипел Стас, резко поднял руки и ударил верзилу ладонями по ушам.

Тот визгливо взревел, как ревут толстые бабы, на мгновение разжал руки, но тут же снова схватил Стаса, и они завертелись по комнате в нелепом и жутковатом танце.

– Перестаньте! – крикнула Маша. – Прекратите этот балаган!