Мария Фомальгаут - Август, в который никто не придет

Иллюстратор Мария Владимировна Фомальгаут

© Мария Фомальгаут, 2020

© Мария Владимировна Фомальгаут, иллюстрации, 2020

ISBN 978-5-0051-6125-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

А это не больно, хочет спросить Мая.

И не спрашивает.

Спрашивать не у кого, никого нет, только обшарпанный коридор больницы, и еще один человек в продавленном кресле, человек, с которого все началось.

А это не страшно, хочет спросить Мая.

И опять не спрашивает, спрашивать опять не у кого. А ей хочется спрашивать, спрашивать, а это что, а это как, а череп сверлить не будут? А то если будут, Мая вперед трусов отсюда убежит, только вы её и видели.

Пустой коридор молчит.

– Мы хотим выступить на внеконкурсе, – говорит Сов.

Председатель вежливо кивает, с пониманием, так же вежливо объясняет, что внекорнкурса в олимпийской программе, к сожалению, не предусмо…

– …значит, будет, – говорит Сов.

И так говорит, что председатель уже понимает – будет, еще как будет, вотпрямщас внеконкурсная программа и будет.

И только когда обговаривают все детали, подмахивают все бумаги, когда уже закрывается за Совом дверь – председатель спохватывается, это что вообще было, какой еще Сов, откуда Сов, почему Сов, так он даже имени его не знает, Сов – потому что глаза желтоватые, и таращит круглые кольца глаз, как сова. А так он по договору… председатель разбирает каракули в договоре, тьфу ты, ё-моё, что творится вообще…

– …а почему внеконкурс?

– Ну, понимаете… – Сову трудно говорить, он вообще со словами не в ладах, – мы использует запрещенные приемы… Не, не, не допинг, не бойтесь, ничего такого… Но тут дело… тут речь в том… ну, что мы покажем человека за пределами человеческих способностей…

– Ваша воспитанница, Мая Цветущая… она же профессионально занимается?

– …да, с младых ногтей, спасибо её родителям…

– Они будут присутствовать на выступлении?

– Они хотели, я отговорил, не надо им это, смотреть, как их ребенка истязать будут…

– Истязать?

– Ну, не истязать… но то, что мы показать хотим, это за гранью… возможностей человеческих… за гранью…

– Мая, а что тебе дядя говорит?

– А дядя не говорит, а он молчит.

– А как же он тогда учит вас?

– А мы так понимаем…

Мая хочет, чтобы мама её вот так спросила, а она чтобы вот так ответила. А мама ничего не спрашивает, мама Маю домой ведет, сердится, мама всегда сердится, Мая не знает, почему.

А дядя вот не такой, дядя вот все понимает, когда Мая хочет, чтобы дядя что-нибудь спросил. Вот например, когда Мая рассказать ему хотела, как она первый раз сюда пришла и заблудилась, и по лестнице побежала, потому что опаздывала куда-то неизвестно куда, и упала, и ушиблась, и больно было, а мама увидела, и не пожалела, а наругала, что Мая сидит и ревет… Вот дядя все понял, он сам Маю спросил, ну как она первый раз сюда пришла, как ей тут было…

А так дядя Маю ничему не учит, Мая – она же умная, она вот пришла, она сама все знает, вот как на манеж пришла, так все и знает, как прыжки прыгать, как танцы танцевать. Дядя только подсказывает, вот ты видишь, что танец к концу движется, вот ты расслабляешься, а расслабляться-то не надо. Вот ты сейчас думаешь, что ты Катьке этой сказала, а думать-то о деле надо… И как знает дядя, что Мая про Катьку думает…

А не могу больше.

Это Мая говорит.

И на дядю с вызовом смотрит. Вот дядя сейчас закричит, как мама кричала, а ты моги…

А дядя не кричит. А дядя говорит, а давай еще шаг.

И – шаг.

А дядя говорит, а давай еще прыг.

И – прыг.

И – еще шаг.

И – еще прыг.

И еще.

И еще.

И Мая раскрывается, разворачивается, спадает какая-то шелуха, распускается в душе что-то бесконечно скрытое от самой души, – Мая, настоящая, какую она сама себя не знала.

Шаг.

Прыг.

Порх.

– А это что за штука у вас?

Охрана волнуется, мало ли что за штуку тут человек на трибуны принес, да какой человек – Сов, Сов и есть…

– А это для трехмерных эффектов.

– А не положено.

И снова Сов смотрит:

– А положено.

И попробуй, возрази. И не возразишь, Сов ведь, Сов.

Мая горит огнем.

Мая уже не Мая, Мая уже – полчища осенних листьев, которые падают вверх, а потом вспыхивают ослепительно ярким пламенем. Мая сгорает, падает горсткой пепла.

Мае не больно.

– Ну… понимаете, надо подчеркнуть личность девушки… самую её суть…

Это Сов.

– Ну, у Маи цветотип осени… странно так, имя весеннее, а цветотип осень… значит, надо ей что-то в опавших листьях, в белом тумане над рекой…

– Это хорошо все, только вот не все осень-то любят… надо что-то такое, чтобы у всех душа откликнулась, общее что-то…

– Что общее?

– Ну, не знаю даже… огня, что ли, добавить…

– Листья в огне? Слушайте, а здорово будет… листья падают и сгорают…

Танец листьев.

Шаг.

Танец осени.

Шаг.

Танец огня.

Прыг.

Седой туман.

Скок.

Трава, подернутая инеем.

Порх.

Черные силуэты деревьев бесконечно далеко, то ли есть, то ли нет.

Взлет.

Память об уходящем лете.