Евгения Грановская - Клиника в роще

За спиной послышались легкие шаги. Наверное, Лешка опять ходит по дому босой. А полы-то пока голые, ковры еще не привезли. Не простыл бы… Шаги стихли, и Вера почувствовала на шее прохладное дыхание. Улыбнулась: супруг пришел просить прощения. Но нет, сразу она не сдастся, пусть он сперва помучается. И, кажется, Лешка опять перестал чистить на ночь зубы. Какие же все-таки они поросята, мужики…

На плечи ей легли тяжелые руки.

– Леш, не сейчас, – сказала Вера. – Я еще на тебя обижена.

Искушение повернуться к нему и подставить губы под поцелуй было слишком сильным, но Вера сдержалась. Она дернула плечами, сбрасывая его руки, и направилась к двери.

А войдя в гостиную, остановилась как вкопанная и изумленно уставилась на мужа. Тот сидел в кресле, закинув ногу на ногу, с журналом в одной руке и со стаканом в другой.

– Леш… – хрипло проговорила Вера.

Тенишев опустил журнал, откликнулся:

– Чего? – увидел изумленное лицо жены, спросил: – Что с тобой?

– Ты сейчас был на кухне?

Он покачал головой:

– Нет. Я сидел здесь и ждал, когда ты вернешься. А что?

По спине Веры пробежала холодная волна. Девушка оглянулась на темный прямоугольник дверного проема и судорожно сглотнула слюну.

– А кто входил за мной на кухню? – спросила она севшим голосом.

– Никто. Да что случилось-то? Верка, на тебе лица нет!

Вера стала пятиться от кухонной двери, не отводя от нее оцепеневшего взгляда. Поняв: что-то не так, – Алексей вскочил с кресла и быстро подошел к жене.

– Что? – спросил он. – Что там?

Вера продолжала молча пятиться от двери. Алексей схватил ее за плечи, чтобы встряхнуть, но она вскрикнула и отскочила от него. Несколько секунд таращилась на мужа так, будто увидела привидение, затем ткнула пальцем в сторону кухни и придушенно прошептала:

– Там кто-то есть!

Тенишев сжал кулаки и двинулся к кухне. Вера стояла на месте, словно превратившись в каменное изваяние.

Алексей вошел на кухню и включил свет.

– Что там? – взволнованно спросила Вера.

– Пусто! Слушай… – голос его зазвучал насмешливо, – а чем тут так пахнет? Ты что, пукнула от страха?

– Дурак!

– Да ладно, с любым может случиться… – Алексей хихикнул.

Вера опасливо вошла на кухню.

– Смотри! – воскликнула она и указала пальцем на пол.

На линолеуме отчетливо виднелся мокрый отпечаток босой ступни. И он исчезал прямо на глазах. Через несколько секунд исчез полностью. Вера подняла взгляд на мужа.

– Ты видел?

– Что?

– След!

– Я видел мокрое пятно. И оно уже высохло.

– Говорю тебе: это был след! След босой ступни!

Алексей посмотрел на жену с сочувствием.

– Арнгольц, – заговорил он таким тоном, каким взрослые обращаются с детьми, – работа с сумасшедшими явно не идет тебе на пользу. Выпей стакан теплого молока и ложись спать. Хочешь, я расскажу тебе сказку на ночь? Я знаю много сказок про привидений.

Вера сцепила зубы.

– Ты кретин, – сказала она супругу холодно и неприязненно. – И шутки у тебя кретинские.

Повернулась и вышла из кухни. Тенишев проводил жену удивленным взглядом, поскреб пятерней в затылке и, пожав плечами, проворчал:

– А что я такого сказал?

В ту ночь они не занимались любовью. Улегшись в постель, Вера сразу отвернулась к стене. Алексей, чувствуя себя виноватым (хотя и не понимая, почему), сделал попытку примирения, коснулся пальцами ее теплого голого плеча, но она лишь недовольно произнесла:

– Леш, я устала и хочу спать.

Он убрал руку и опустил затылок на подушку. Ну и ладно. Не очень-то и хотелось.

В душе Алексея зрела обида. В последнее время Верка стала невыносима. Подумаешь – психиатр! Наверное, решила, что на ее чертовой работе свет клином сошелся! Еще немного, и объявит его бездельником. Он уже не раз замечал, с каким пренебрежением жена смотрит на его картины. Скользнет взглядом, улыбнется, скажет что-нибудь пустое и банальное и – опять за свои психиатрические книги.

Тенишев заерзал в постели, распаляя себя все больше и больше.

Да еще в доме эта стерва на костылях! Какого черта Верка привезла ее сюда? Она больна и беспомощна? Прекрасно! Пусть нанимает себе сиделку или отправляется в какой-нибудь дом инвалидов. Наверняка такие есть.

Алексей услышал спокойное, ровное дыхание жены. Надо же, уснула. Ну и нервы! А ему теперь ворочаться всю ночь… Такие вот они, женщины! Наплюют мужику в душу и – на боковую. Сами спокойно посапывают во сне, а мужик мучается. Стоит ли после этого удивляться, что они живут дольше мужчин?

Тенишев приподнял голову, перевернул подушку, яростно взбил ее и опустился на прохладную льняную ткань небритой щекой. Ему хотелось подольше посмаковать обиду, но усталость взяла свое.

«Точно до утра промучаюсь бессонницей», – обиженно подумал Алексей, устроился на подушке поудобнее, зевнул и через минуту уснул крепким сном младенца.

Был один из тех сентябрьских дней, когда солнце светит еще жарко, а ветер дует холодный и пронизывающий, когда на солнце лето, а в тени – поздняя осень.

Мужчины водрузили посреди поляны несколько мангалов и жаровен и принялись разжигать угли. Женщины стали вытаскивать из сумок банки и пакеты с сосисками, свиными ребрышками и мясом. Вскоре все это великолепие было разложено на решетках, и через несколько минут от мангалов пополз сизый дымок, разнося по поляне дразнящий, аппетитный аромат жаренного на углях мяса.

Коллеги, облаченные в «штатскую» одежду, вели себя с Верой вежливо и даже предупредительно, но она, как каждый новичок, чувствовала себя немного чужой. Как ни странно, присутствие мужа сглаживало это ощущение. Алексей всегда легко сходился с людьми. Вот и сейчас уже через пятнадцать минут он общался с коллегами Веры и их супругами так, словно жил с ними бок о бок всю жизнь.

Сказывалась светская «закалка» и сотни ночей, проведенных в клубах, где каждый знал каждого, а если не знал, то готов был тут же познакомиться и подружиться. В ночных клубах людей объединяют выпивка, музыка и кокаин. На пикнике Алексею достаточно было двух бокалов вина, чтобы почувствовать себя «своим среди чужих».

Вера с удивлением наблюдала за тем, как Алексей с пластиковым стаканчиком в руке пытается что-то доказать угрюмому Шевердуку. А тот, чуть набычившись, отрицательно качал головой и, в свою очередь, высказывал Алексею свои контрдоводы с жаром, которого Вера в докторе до сих пор не наблюдала.

И она почувствовала, что гордится мужем. Все-таки хорошо, что хотя бы один из них может быть таким общительным и обаятельным.

Возле мангала хлопотал красавец Астахов. Тимур Альбертович был в замшевой куртке с меховым воротником, а на голове у него красовалась белая спортивная шапочка. Его жена, рыжеволосая женщина с усталым лицом, стояла рядом и с тревогой поглядывала на двух мальчиков-близнецов, сооружавших на полянке хижину.