Павел Марушкин - Дело серых зомби

Барабаны гудели уже по всему городу. Над призрачными огнями фонарей проносились будто бы струйки плотного дыма – стаи черных бабочек сопровождали мертвых. Приходилось петлять, чтобы не столкнуться с теми, в чью власть были отданы улицы Амфитриты. И все же избегнуть встречи не удалось: едва мы шагнули из черного как смоль проулка на широкий проспект – как прямо навстречу нам вывернула процессия. Возглавлял ее колдун: он был облачен в огромную багровую маску, изображавшую злобный, искаженный гримасой лик. Казалось, по мостовой шествует голова свирепого демона, отрастившая тоненькие конечности.

В руках чародея был небольшой барабан, орудие его ремесла, – говорят, на такие идет особым образом выделанная кожа фрогов. Длиннопалые ладони безостановочно отбивали ритм; колдун подпрыгивал, приседал и кружился в такт этой жуткой мелодии, копна крашеного мочала, изображавшая волосы, с сухим шелестом моталась из стороны в сторону. За ожившей маской следовали двое факельщиков – насколько я мог судить, обычных фрогов. Глаза их были завязаны, но каким-то образом они ориентировались в пространстве – по крайней мере, не спотыкались и не сбивались с пути. Факелы полыхали тем же призрачным, почти не дающим света зеленоватым «огнем мертвецов», что и уличные фонари, – наверное, в горючую смолу щедро добавили пыльцы мау-курру… А следом за факельщиками вышагивали зомби. Я узнал их моментально – по особой, плавной медлительности движений, по бледной, с почти исчезнувшей пигментацией коже, по сложному, тяжелому аромату бальзамических составов, пропитавших неживые тела. Одежда мертвецов была разнообразной: кто-то носил костюм, кто-то саван, многие вовсе были в набедренных повязках – и каждого, словно экзотические украшения, усеивали десятки черных бабочек. Некоторые были величиной с ладонь…

Мне достало мгновения, чтобы охватить взглядом всю эту картину, – в следующую секунду я отпрянул в спасительную темень проулка, но было поздно: колдун нас заметил. Голова демона прекратила свою пляску. Колдун сбился с ритма и замер. Кажется, я вполне реально ощутил вскипающий в нем гнев… Мертвецы тоже остановились. Их головы, словно по команде, повернулись в нашу сторону. Затянутые помутневшими мигательными перепонками глаза уставились на нас – и должен сказать, это зрелище отнюдь не добавило мне душевного равновесия… Я осторожно пятился, нашаривая в кармане пистолет. Колдун вдруг испустил долгий вой. Его ладони запрыгали по барабану; теперь мелодия была другой – тревожной и гневной. Мертвецы зашевелились, двинулись к нам – и тут навстречу им шагнула Эллори. Длинное мачете Скрывающей Облик с тихим шорохом покинуло плетеный футляр ножен – и этого оказалось достаточно. Я взял Алису за плечо и быстро отступил назад. Колдун подпрыгнул, закружился на месте, яростно встряхивая волосами-мочалом, но так и не решился нас преследовать. Спустя несколько томительных секунд он развернулся и вместе со всей процессией двинулся прочь. Я перевел дыхание и утер пот со лба.

Мы продолжили путь, стараясь, по возможности, избегать каких бы то ни было встреч. Это оказалось не так-то просто: барабаны гремели отовсюду. Мертвецы шествовали по улицам принадлежавшего им города, мы же скрывались во тьме проулков, словно робкие ночные твари. Дважды нам пришлось прятаться в кустах, один раз – в густой кроне раскидистого дерева, к счастью, залезть туда было парой пустяков. Проходя длинной узкой аллеей (темень там стояла – хоть глаз выколи), мы услыхали странные звуки: словно огромная деревянная статуя шла нам навстречу, поскрипывая рассохшимися мослами… Прижавшись к стене и затаив дыхание, мы замерли, пережидая неведомую опасность; кажется, я даже почувствовал на щеке слабое движение воздуха…

– Что это было?! – прошептала Алиса, едва тяжелые шаги затихли вдали.

– Не знаю! Ночами в Амфитрите происходит много странного, а уж в Праздник Мертвых и подавно… Дайте мне сосредоточиться, мисс Грей. Я пытаюсь понять, как нам лучше идти.

Остаток пути выдался относительно спокойным. Мы вывернули из одного проулка, перебежали освещенный мост, нырнули в спасительную темень подворотни – и тут я шепотом выругался. Дом, где я снимал квартиру, был в двух шагах. Всего-то надо – пересечь пустынную улицу, но возле входа застыла фигура, укутанная в серые лохмотья. Зомби (я не сомневался, что это мертвец – слишком уж каменной была его неподвижность), сидел на корточках у самой двери – войти, не подвинув его, было невозможно.

– Мы почти пришли, – негромко сообщил я своим спутницам. – Но вон тот парень путает все карты.

– Что будем делать? – в голосе Алисы смешались возбуждение и страх.

Хороший вопрос… Ладно, не торчать же всю ночь в переулке, решил я.

– Попрошу его подвинуться.

Мы вышли на свет. Мертвец по-прежнему был неподвижен – а я зачем-то считал разделяющие нас шаги: пятнадцать, четырнадцать… Девять… Что делать? Может, просто попросить его уйти? Дотрагиваться до этих серых лохмотьев не хотелось категорически, но…

Я подошел вплотную и остановился. Призрачный свет ближайшего фонаря выхватывал из мозаики теней мрачную фигуру. Лицо сидящего нельзя было рассмотреть – его скрывала широкополая, сплетенная из лиан шляпа. Запахи плесени, сырой земли, мускуса щекотали мне ноздри. Черная бабочка, сидевшая на его плече, беспокойно взмахивала крыльями…

Зомби медленно поднял руку. Я услышал, как перехватило дыхание у Алисы, но в этом жесте не чувствовалось угрозы. В иссиня-бледных, сморщенных пальцах что-то было, и я протянул руку в ответ. В ладонь мне легли две увесистые монеты и клочок пергамента. Ледяное прикосновение мертвой кожи было мимолетно, но я содрогнулся от этого ощущения – похоже, память о нем будет всплывать в самые неподходящие моменты… Мертвый фрог неторопливо встал и двинулся прочь. Я ошарашенно смотрел ему вслед.

– Что он дал вам?! – прошептала Алиса.

Эти слова вернули меня к действительности. Я быстро нашарил ключ, отпер замок – и мы, наконец, отгородились от потусторонних сил надежной и прочной дверью… Но кусочек неведомого все же проник в мой дом. Я сам, по собственной воле, принес его сюда.

Утро было столь же чудесным, как и вчера, – чего нельзя сказать о моем состоянии. Затылок побаливал, да и тело затекло от непривычной позы. Спать мне пришлось в крохотной комнатушке, обычно используемой как библиотека, мастерская и кладовка для разного хлама, на столе – согласитесь, не самое удобное место. Собственно, это было чистой условностью: как и в любом традиционном фрогском жилище, здесь имелась только одна дверь – входная; межкомнатные проемы прикрывали занавески из бус.