Павел Марушкин - Дело серых зомби

– Вот это да! – присвистнул Сержио. – Что за хрень такая, Эд?!

– Понятия не имею! – приходилось напрягать голос, чтобы перекричать рокот дождя. – Не то, что мы искали, могу поспорить! Я не специалист, конечно, но геотермальная электростанция выглядит малость иначе, это точно!

Кваки, похоже, совершенно не заинтересовала наша находка. Он раздул на корме маленькую жаровню, поставил на нее котелок с водой и принялся потрошить очередной улов. Думаю, слабый огонек невозможно было бы различить уже с пары метров – настолько плотной сделалась завеса дождевых струй. Но на всякий случай мы отплыли подальше и загнали лодку в небольшую заводь, укрытую среди куп высоченного местного камыша.

Кипящую тьму расколола ослепительная вспышка молнии; секунду спустя нас накрыл басовитый рокот.

– Ого! Близко! Ну и погодка, верно?!

Да уж… Я невольно поежился. В такие минуты начинаешь жалеть, что не родился фрогом – они переносят холод значительно легче. Неудивительно: для существ, способных впадать в анабиоз при минусовых температурах, было бы странно обращать внимание на такие мелочи. Полагаю, ни Кваки, ни Арриведерчи даже не заметили разницы. Это нас с Сержио дрожь пробирает… А ведь скоро осень, подумалось мне вдруг. Знал же, что путешествие может затянуться! Надо было подготовиться получше – взять с собой теплую одежду или хоть плащ… Ну, да что теперь жалеть.

– Послушай, Эд! У тебя, часом, не завалялось в поклаже какой-нибудь выпивки?!

– Читаешь мысли! – ухмыльнулся я. – Увы, mon ami. Разве что чаю вскипятить…

– У меня есть, – неожиданно откликнулся Арриведерчи. – Но пойло так себе…

– Сойдет! – вынес вердикт Сержио, хорошенько приложившись к горлышку. – Ух, пробирает! Будешь?

Я принял из его рук бутылку, с некоторым сомнением принюхался и отхлебнул. Ну и гадость! Похоже, эта дрянь еще хуже самопального рома, что я пробовал у Лакси… Но греет, надо отдать должное.

Арриведерчи достал нож – весьма зловещего вида, хотя и малость поменьше того, что я отобрал у него в Амфитрите. Деловито осмотрев клинок, он сунул его обратно в ножны – и вдруг, не говоря ни слова, выбрался из-под тента и скользнул в воду.

– Эй, ты куда?! – окликнул его Сержио.

– Хочу взглянуть на это чудо поближе, – неразборчиво донеслось снаружи. Он добавил что-то еще, вроде «арриведерчи, парни» – но слова заглушил шум ливня.

Мне это не слишком понравилось, но не силой же его останавливать – тут как раз и получишь порцию острой стали в брюхо…

– Может, разъяснишь при случае своему приятелю, что главный в нашей маленькой экспедиции – я? В следующий раз пусть посоветуется, прежде чем отколоть такой номер!

– Да брось, Эд! Он же профессионал, не забывай. В конце концов, нам надо узнать, что там такое? Лучше передай мне бутылку.

Профессионал… Действия профессионала можно предсказать. Беда в том, что мир полон любителей. А впрочем, ладно. Хоть какая-то польза от этого мерзавца, в самом деле. Я сделал еще глоток и протянул Сержио посудину.

– Как в старые добрые времена! – ухмыльнулся мафиозо. – Ночь, друзья-отморозки, и на всю компанию – куча ножей, парочка самопалов и початая бутылка дрянного спиртного.

Я только фыркнул в ответ. Веселая жизнь у некоторых…

Спустя час ливень еще усилился, хотя это казалось почти невозможным. Мелкие брызги стали попадать в лицо. Я решил пересесть – и вдруг понял, что изрядно захмелел: холод больше не чувствовался, а в теле ощущалась приятная легкость. Надо бы установить дежурство – мало ли что… Я обернулся к Кваки, чтобы сообщить ему эту ценную мысль, – и едва не свалился на дно лодки от удивления. Парень был полупрозрачным, и еще он светился: теплое, коричневато-оранжевое сияние исходило из точки в глубине живота. Он был похож на бумажный храмовый фонарь со свечкой внутри – только огонек этот не пылал ровно, а разгорался и угасал в такт дыханию.

Едва совершив это открытие, я заметил множество других удивительных вещей. Слитный гул ливня рассыпался на множество отдельных голосов. Я мог различить звучание каждой струйки в общем хоре, и это не было какофонией – наоборот, все звуки обрели гармонию и смысл, словно инструменты в оркестре. Кругом по-прежнему было темно, но я странным образом видел все – в том числе и то, чего видеть никак не мог. Привычные чувства прорастали тысячами новых побегов, усиливаясь с каждым вдохом, с каждым мгновением!

– Эй! Сержио… – слова давались мне с трудом, мысли путались. – Мы выпили какой-то отравы… Психоделик… Это…

За мгновение до того, как провалиться в галлюцинации, я вспомнил, нет, не вкус – запах. Едва уловимый парфюмерный аромат, почти заглушенный сивушными маслами гнусного пойла. Твист. Значит, у Арриведерчи еще оставался запас…

Неподалеку сверкнула молния – и раскат грома ударил меня, словно пушечное ядро, разом выбив сознание за пределы тела.

Это было чертовски странное и неприятное ощущение. Я завис над лаково переливающейся водой, среди неподвижных дождевых струй; с собственным телом меня соединяли упругие тяжи – одновременно бесплотные и осязаемые. Совершив некоторое усилие, я мог заставить их сократиться – но сознание подчинялось неохотно, словно в ожидании некоего подвоха. Так чувствуешь вывихнутую конечность – тебя неожиданно подвело то, что служило верой и правдой всю жизнь. Нет, боли как таковой не было – лишь ощущение жуткой неправильности происходящего с моим организмом; и еще что-то очень странное творилось с водой. Поверхность протоки по-прежнему хлестал ливень, но это больше не имело никакого значения: на самом деле вода была спокойной, масляной, словно взгляд хищника… Да она в каком-то смысле и была хищником! Внезапное осознание этого факта потрясло меня до глубины души. Вода была живой и опасной. Вязкая, словно расплавленный асфальт, она медленно и лениво ползла куда-то, увлекая за собой…

Стоило мне чуть пристальней всмотреться в переплетение прозрачных мускулов этого монстра, как их движение полностью захватило меня. Эластичные ниточки, связывавшие сознание с телом, лопались одна за другой, но, похоже, тут ничего нельзя было поделать. Даже мысль о том, что Арриведерчи наверняка вернется и я разделю судьбу бандита, нанюхавшегося твиста, не казалась такой ужасной: гораздо больше эмоций вызывали непосредственные переживания.

Хищная вода увлекла меня за собой. Не знаю, сколько это продолжалось и как далеко меня унесло: и время, и пространство здесь существовали по своим законам. Пейзаж вокруг изменился до неузнаваемости: кругом возвышались нагромождения скал – хаос вставших на дыбы каменных глыб. Поток все разгонялся, он уже нес меня со страшной скоростью, подбрасывая и кружа в водоворотах, и, наконец, я увидел, куда он устремляется. Впереди была огромная дыра – провал, пасть, ощерившаяся острыми зубами-утесами; и меня швырнуло прямо в этот разверстый зев.