Сергей Садов - Загадка имперского посла

— Первое, на что обратил бы внимание мой отец и на что следовало обратить внимание мне, — кошелек с золотом. Тут же очевидная привязка, раз золото, причем сумма очень крупная, значит, искать преступника следует там, где замешаны деньги. А это купцы, а в посольстве тот, кто заведует деньгами.

Вестарий выругался сквозь зубы, помянув каких-то фольклорных существ, явно не самых хороших.

— Я ведь пытался разобраться в ситуации после якобы гибели предыдущего посла от рук пиратов.

— И подозревали кого угодно, кроме не очень приметного казначея, который целыми днями сидит у себя в кабинете и что-то пишет. Ну, еще договора заключает от имени империи. Военные всегда недооценивают силу денег. На этом, кстати, и Рекнерт погорел. Император догадывался, что в посольстве творится что-то неладное, вот и послал его разобраться. Но и он первого, кого заподозрил, это командира охраны посольства. Хотя, подозреваю, тут еще и Орленд постарался. Наверняка как-то внушил подозрения послу и даже сумел завоевать его расположение. Потому Рекнерт и не рассказал вам ничего, а пытался сам провести расследование. И как настоящий имперец обратиться за помощью к местным посчитал ниже своего достоинства. У меня на родине есть очень мудрая пословица: один в поле не воин. Жаль, Рекнерт ее не знал. А уж расследование свое он проводил на редкость по-дилетантски, даже на мой дилетантский взгляд. Все эти переодевания, слежки. Не думаю, что у него что-нибудь получилось бы, если бы не ряд случайностей, которые и позволили ему напасть на след. На его голову.

— Случайностей? — удивился Гонс Арет.

— Да. О них позже. Что там у нас второе? А, да. Счета. Мы точно знаем, что счета забрал Орленд по поручению Рекнерта, а на обратной дороге его конь повредил ногу. Вот она, первая случайность. Из-за этого он сильно задержался и поздно вечером возвращался мимо дома посла — это самый короткий для него путь. Вопрос, когда он отдал счета Рекнерту?

— Он говорил, что когда Жордес ехал домой, — нахмурился Вестарий.

— Посол домой ехал в своей обычной одежде. Переоделся он уже дома. Если бы он получил счета по дороге из посольства, как вы думаете, потащил бы он их с собой в гостиницу?

Дружное «ах» вырвалось у Дарка и Гонса. Наташа покосилась на них и кивнула:

— Очевидно, да? Я же как только увидела эти чертовы счета, сказала, что они такие же лишние, как кошелек, а вот дальше не подумала. А если бы подумала, то сообразила бы, что получить он их мог, только когда ехал из дома в гостиницу. Счета — не кошелек с золотом. Свернул, сунул подальше, и они не мешают. Рекнерт не стал бы возвращаться, чтобы оставить их дома. А вот Орленд должен и обязан был удивиться, чего это господин посол в странной одежде едет куда-то на ночь глядя, но он ни разу не упомянул об этом. А когда я его спросила в посольстве, не удивила ли его одежда посла, он сказал, что увидел его в ней только тогда, когда тело привезли в гостиницу.

— Это я помню, — Вестарий совсем помрачнел.

— И тут же становится понятна загадка коня Рекнерта. Если Орленд, который должен был встретиться с Риваром в гостинице, задерживается… Кстати, я полагаю, что он врал, когда говорил, что забыл связь дома. Не мог он забыть, ему нужно было постоянно быть на связи с Альхертом Риваром. Купец должен был встретиться с ним вечером, но Орленд задержался из-за коня. Сообщил, что будет позже или, скорее всего, что пришлет кого-нибудь за деньгами. Потому-то Ривар и отдал деньги незнакомому человеку — он знал о беде Орленда и не удивился, когда вместо него прибыл кто-то другой. В другое время он бы и разговаривать с непонятным человеком не стал. Я вот честно не понимаю, на что Рекнерт рассчитывал, идя на встречу с купцом, которого заподозрил.

— Ты про эти случайности говорила? — спросил Гонс Арет.

— Да. Поврежденная нога коня заставила Орленда задержаться, и сильно. Купец, зная об этом, принимает встретившегося с ним Рекнерта за посланца казначея и отдает ему деньги.

— А конь?

— Какой конь? — удивилась Наташа.

— Ну, зачем он крал коня у посла? — пояснил Дарк.

— Господи, ну неужели не понятно? Да потому, что его конь ногу повредил. А тут он видит, что посол в странной одежде куда-то едет. Я не знаю, тогда ли он что-то заподозрил, во время их разговора, или, выяснив, что Рекнерта не будет всю ночь, решил поскорее встретиться со своим сообщником. Он проникает в конюшню, благо прекрасно знает об отсутствии там собаки, оставляет своего коня и забирает коня посла. Кажется, что это рискованно, но, полагаю, Орленд успел изучить распорядок в доме и трезво оценивал риски. Потом связывается с посольством и говорит, что дома и что его конь повредил ногу, и просит прислать утром коновала. На самом деле, думаю, говорил он вовсе не из дома.

— Вот оно что… А ведь логично.

— Куда бы не логично. Тогда становится понятно, почему Рекнерт подошел к тому стойлу. А кто бы не подошел, увидев там своего коня? Вот он небось удивился. Сейчас трудно сказать, что там произошло, лучше будет спросить у самого Орленда. Могу только предположить. Посол прибыл первым. Поскольку задерживаться он не собирался, то коня расседлывать не стал. Сразу отправился к Ривару. Тот ждал казначея или кого-то от него и не удивился гостю — отдал кошелек. На самом деле, полагаю, Ривару не очень нравились все эти дела и ему хотелось как можно скорее закончить все, ну, и сунул кошелек, не думая. Вот Рекнерт обрадовался.

— А за что это могут быть деньги? — впервые заговорила госпожа Клонье.

— Если посчитать, что та часть в предсмертном письме правда, то Ривара и в самом деле втравили в дела с пиратами. Так что это может быть как плата за молчание, так и взятка за то, что заказы разместят на его верфях. А может, это доля Орленда в совместном деле. Если связь с пиратами не рвалась, то Орленд мог многое им сообщать, узнавая это у Ривара, который, в свою очередь, имел доступ в Сенат республики. — Девочка повернулась к Мату Сверу Мэкаллю. Тот все это время просидел так тихо, что его и незаметно было. — Думаю, вам на это стоит обратить особое внимание. Уверена, что Ривар такой не один.

— Уже, — коротко сообщил он. — Ты даже предположить не можешь, какие вещи открываются после ареста некоторых деятелей. Но ты права, я присмотрюсь.

— Ну и вот. Получив кошелек, Рекнерт обрадовался, что напал на след, и поспешил в конюшню забрать коня. В этот момент приехал Орленд…

— На коне Рекнерта, — закончил Гонс Арет. — И поставил его в стойло. А тут зашел посол и видит своего коня… Вот он удивился.

— Удивился, — согласилась Наташа. — Удивился ли Орленд — другой вопрос. Равно возможно, что он уже подозревал Рекнерта и что встреча оказалась для него неожиданной. В обоих случаях отпустить посла живым он не мог, тем более уже и тот стал что-то понимать и схватился за нож, но не успел. А дальше Орленд стал запутывать следы… в своей манере. На мой взгляд, совершенно излишне. Если для него это убийство оказалось неожиданным, то неудивительно, что он растерялся. Чтобы никто не задумался, почему посол убит у пустого стойла, он взламывает дверь на том, где стоит конь Рекнерта, и переводит его в стойло, у которого лежит труп. Конь уже оседлан, потому время не тратится.