Дмитрий Шидловский - Мастер

Через двенадцать дней обе армии сошлись в поле неподалеку от маленького городка Ямбург.

Одной командовал царь Василий; состояла она не только из северороссов, но и включала большие отряды кавалерии и пехоты, присланные из Москвы Иваном Грозным. Главной ударной силой являлись опричные части, как московские, так и петербургские.

Противостоящее войско являло собой дикое смешение народов. Основной костяк ее составляла армия фельдмаршала Вайсберга, и без того сформированная наполовину из ингерманландских немцев, наполовину из русских жителей Северороссии. Особый колорит воинству придавало присутствие литовского пехотного полка, польского конного отряда и Эстляндского полка.

Хотя по численности армии были практически равны, а фельдмаршальская артиллерия превосходила царскую, Василий был уверен в победе. Утром, когда развеялся предрассветный туман, он вгляделся в стоящие ровными рядами войска противника и бросил стоящему рядом с ним московскому советнику, полковнику Белых:

– Стоят, как на параде. Интересно, рубятся так же?

– Это части, прошедшие через много битв, – отозвался тот. – Серьезный противник.

– Мои ребята тоже не слабы, – гордо ответил царь.

– Да, но не имеют такого боевого опыта. Я в последний раз предлагаю вам отступить в Ямбург и запереться в тамошней крепости. Пусть они для начала пообломают зубы при штурме.

– Чушь, – скривился Василий. – Я, самодержавный царь, буду прятаться в крепости от каких-то изменников?

– Это, ваше величество, война. И у нее свои законы – независимо от того, кто законный правитель, а кто нет.

– Разве твои воины слабы? Разве мои опричники не верны?

– Со мной пришли опытные бойцы, – спокойно ответил полковник. – Но если мы последуем вашему плану и пошлем их на пушки, картечь выкосит большую часть еще на подступах, независимо от того, прошли они через сотню битв или являются малоопытными юнцами. Вы посылаете нас на верную гибель.

– Долг солдата – умирать, – с пафосом изрек царь.

– Долг солдата – побеждать и убивать противника, – парировал полковник. – Умирать должны враги. Мертвый солдат – плохой солдат.

– Полковник, – жестко произнес царь, – вы подчинены мне и будете выполнять мои приказы. Ступайте и атакуйте батарею на левом фланге противника.

– Слушаюсь, – отрапортовал полковник и заспешил вниз с холма.

«Идиот! – думал бывший капитан спецназа, спеша к своему полку. – Недоносок, кретин! Из-за своей гордыни посылает на верную смерть стольких ребят! Отличных бойцов. Будем сейчас маршировать под картечью. Времена меняются, но ничего не меняют. И у нас приходилось пренебрегать указаниями генералов, чтобы выполнить их же распоряжения, и здесь… Но сейчас разбираться не будут. Не выполнил приказа – плохой служака. Голову с плеч. Ладно, раз уж на службе, будем выполнять приказ, как всегда».

Битва шла уже три часа. Полк, которым командовал Петр, прикрывал левофланговую батарею. В первый же час наскоро сооруженный редут подвергся атаке пехоты противника. Петр с ужасом наблюдал, как картечь косит вражеских солдат, как ряды вновь смыкаются и продолжают размеренное продвижение вперед… До следующего залпа.

Густые клубы порохового дыма летели над полем, закрывая обзор, и понять, что происходит вокруг, было очень сложно. Откуда-то несся конский топот, откуда-то доносились ружейная пальба и артиллерийская канонада. Рев орудий прикрываемой батареи отнимал последнюю возможность сориентироваться.

Наконец пехоте противника удалось дорваться до редута. Закипела рукопашная.

Поначалу тактика, предложенная капитаном-гвардейцем, сработала прекрасно: пикинерам почти четверть часа удалось держать противника на дистанции; потом строй смешался, и вперед выступили лучшие фехтовальщики с саблями в руках. К сожалению, эстонцы – большей частью крестьяне и торговцы – не могли противостоять обученным воинам.

Вскоре Петр заметил, что сколько-нибудь приличные шансы они имеют, только выходя вдвоем или даже втроем против одного нападающего. Увы, противник обладал численным превосходством и оттеснил эстонцев к орудиям. Потом нападающие оседлали пушки. Батарея замолчала. И все же его полк отступал, редел, но в бегство не ударился никто.

Петр участвовал в бою на батарее. Ни о каком управлении полком речи больше не было. Теперь каждый дрался за себя – и Петр тоже.

Как пригодились уроки фехтования! Сейчас, стоя плечом к плечу со своими солдатами, он рубился с противником фактически на равных. Он был ранен дважды, правда, легко – в ногу и в руку. Стальной шлем, подаренный Макторгом, спас от страшного удара сабли, обрушившегося сверху. Кираса отразила с десяток касательных ударов. Сам он заколол двух противников и еще одного ранил. Но враги наседали, и казалось, что шансов нет.

Когда Петр потерял последнюю надежду и уже окончательно приготовился к смерти, на редут с гиканьем ворвались кавалеристы Дашевского – поняв, что может потерять батарею, фельдмаршал прислал подкрепление. Бой закипел с новой силой. На смену ярости мгновенно пришел боевой задор, и Петр с новыми силами бросился в схватку. Через полчаса противник дрогнул и побежал. Эстонцы во главе с Петром преследовали его – минут десять, пока не попали под залпы русских пищалей, и в беспорядке отступили. От еще больших потерь их опять спасла кавалерия, атаковавшая стрельцов.

Вернувшись на позиции, Петр начал пересчитывать оставшихся в живых и обнаружил, что в строю осталось не более половины. Полк получил небольшую передышку, возможность отнести к лекарям тяжелораненых и перевязать легкие раны. Петр тоже позволил перевязать свои. Но битва еще не закончилась. Над головой рокотали орудия спасенной батареи, забрасывая ядра в глубь позиций противника. Навстречу им летели пули московских стрельцов, и некоторые из них неизбежно находили свои цели.

Петр вгляделся в ряды противника. Не будучи специалистом в военном деле, он, тем не менее, достаточно отчетливо представлял себе, что в годы Второй мировой войны перестрелка на таком расстоянии считалась бы ближнем боем. Здесь же это считалось боем на максимальной дистанции. Что же, времена меняются… Внезапно справа послышался топот копыт, и кавалерия Дашевского снова обрушилась на стрельцов – те развернулись и перенесли огонь на атакующих. Рядом с Петром спрыгнул с коня ординарец и отчеканил:

– Господин фельдмаршал приказал перейти в наступление.

Петр встал, вышел на бруствер и приказал полку строиться. Когда приказание было выполнено, выхватил саблю и скомандовал:

– Марш!

Они снова шли по пространству, где несколько часов назад их атаковала московская пехота. Все поле было усеяно трупами солдат, павших от картечи.