Дмитрий Шидловский - Мастер

– Да? И как вы его представляете? – осведомился Петр.

– Флаг должен быть такой же, как у северных европейских держав, – начал излагать герцог идею, явно захватившую его сознание. – Я предлагаю следующее. Если цвет, символизирующий Ингрию, где расположена столица, – зеленый, пусть фон будет зеленым. Цвета фона гербов Новгорода и Пскова – красные; поэтому крест, полагаю, должен быть красным. А вот герб стоит заказать специалисту по геральдике, чтобы он не только отражал все лучшие стороны государства, но и символизировал его претензии на роль в мире. Что вы об этом думаете?

– Неплохо, – кивнул Петр.

– Меня удивляет ваше равнодушие к государственной символике, – удивленно поднял брови герцог.

– Меня больше волнует, на что она будет крепиться, – улыбнулся Петр.

– Не понимаю.

– Видите ли, – стараясь быть как можно деликатнее, произнес Петр, – уважение вызывает не сама символика, но та мощь государства, которую она символизирует. Если сейчас гарнизон осажденного Выборга сменит княжеский флаг на предложенный вами, вряд ли это произведет на шведов какое-либо впечатление. А вот если в бухту войдет мощный флот, даже под старым флагом – тогда, пожалуй, это возымеет действие.

– Отчасти вы, конечно, правы, – хмыкнул Стюарт. – Однако от наших с вами бесед армии в Северороссии не прибавится и новый флот не построится. А вот флаг мы с вами вполне можем разработать.

– Ничего не имею против, – мягко улыбнулся Петр. – Но вопрос о флоте я бы тоже с удовольствием обсудил.

– Что же здесь обсуждать? – изумился Стюарт. – Королева недвусмысленно дала понять, что английский флот окажет поддержку, как только Дума примет закон о признании королевской власти.

– Могу я говорить с вами уже как с членом регентского совета и отцом будущего монарха Северороссии?

– Конечно.

– Ваше высочество, что может быть лучше союзного флота?

– Разумеется, свой, – пожал плечами Стюарт. – Но ведь мы говорили, что в сравнении с флотами ведущих европейских держав североросский флот невелик. Конечно, эту проблему стоит решать, но мы с вами не можем сделать ничего, находясь в Лондоне.

– Не согласен. Северороссия богата лесами. Хватает в ней и рабочих рук. Уже сейчас фельдмаршал Вайсберг понимает необходимость хорошего флота и дал приказание заложить на Неве новые верфи. Но сколько бы кораблей ни было построено, если набрать команды из малоопытных матросов – толку мало. Есть, однако, еще кое-что. На английских верфях строят сейчас суда, по своим ходовым качествам превосходящие корабли любой другой державы мира. В Северороссии же – подобные тем, на каких плавают нынче испанцы. Этот флот годился полвека назад, но сейчас безнадежно устарел. Конечно, это лучше, чем ничего, но недостаточно для борьбы с таким грозным противником, как Швеция. Вот если бы мы могли заложить на верфях в Петербурге корабли, столь же быстроходные и маневренные, как английские…

– Господин посол, – прервал его Стюарт, – вам должно быть известно, что в Англии разработки новейших кораблей являются строго охраняемой тайной.

– А разве я предлагаю вам выкрадывать секретные чертежи? – поднял брови Петр.

– Тогда что же?

– Использовать ваши связи при дворе, чтобы организовать обучение наших корабелов на лондонских верфях и стажировку наших морских офицеров и канониров на ваших военных кораблях.

– Мне кажется, вы уделяете слишком большое значение флоту, тогда как главные баталии разворачиваются сейчас на суше, – после непродолжительного молчания задумчиво произнес Стюарт.

– Баталии, которые уже ведутся, на совести генералов и их солдат, – покачал головой Петр. – Мы же должны смотреть вперед. Будущее принадлежит морским державам, и кому как не вам, англичанам, это не знать.

– Мы живем на острове и, естественно, вынуждены плавать, – улыбнулся герцог.

– Это так, – кивнул Петр, – но мир меняется. Придет время, когда благополучие государства будет зависеть от его возможностей в мореплавании.

– Я понимаю, новые земли… – протянул Стюарт.

– Не только, – улыбнулся Петр. – Хотя и это. Но возможность свободно перебрасывать войска по морю, не опасаясь вражеских эскадр, тоже существенна. Да и международная торговля вскоре будет осуществляться преимущественно морскими путями. Богатство же держав в ближайшие века будет складываться во многом за счет доступа к колониальным товарам, для чего требуется превосходство на море. А вы знаете, что такое превосходство на море?

– Это когда ваши эскадры сильнее всех остальных, – недоумевающе произнес Стюарт.

– Разумеется, – кивнул Петр. – Но я бы добавил: подлинным признаком превосходства является то, что самая распоследняя баржа под вашим флагом может свободно плавать в любых водах, и никто ее не трогает из опасения перед этими самыми мощными эскадрами. Лучшее сражение – не то, в котором вы побеждаете. Лучшее сражение – когда противник спешит покинуть поле боя и начать переговоры о капитуляции, лишь завидев ваши вымпелы. Вы не будете платить за проход судов там, где платят остальные. Это тоже торговое преимущество. Хороший военный флот обеспечивает успех в торговле, которая, в свою очередь, укрепляет военную мощь государства. Для того чтобы ваш сын правил могущественной державой, мы должны обеспечить ее сильным флотом. Вы согласны?

В комнате повисло молчание. Потом Стюарт поднялся, подошел к окну и некоторое время созерцал происходящее на улице. Наконец он бросил через плечо:

– Господин Назаров, мне бы очень помогло, если бы вы подготовили документ, излагающий перспективы развития флота и мореплавания Северороссии. Что же касается стажировок… Я думаю, союзнический долг Англии – оказать такую помощь.

– Великолепно, ваше высочество, – улыбнулся Петр. – А теперь давайте обсудим вопросы геральдики. Это тоже важно. Ведь помимо того, что она должна соответствовать европейским обычаям, не надо забывать и о восточных корнях страны. Я думаю, русские традиции тоже стоит учесть.

Прямо из резиденции Стюартов Петр отправился в порт. Он надеялся, что судно, на котором должна приплыть из Копенгагена Анне, прибудет сегодня. А может, и нет… Избалованный транспортом и связью двадцатого века, Петр привык, что задержка на час или два является страшным сбоем. А вот ждать судно, которое должно прийти не то сегодня, не то завтра, не то вообще никогда, было странно. И не звякнет гонг в громкоговорителе, и не объявит администрация порта: «Дамы и господа, корабль из Копенгагена задерживается из-за встречного ветра».

Не знают об этом в порту. Телеграф появится лет через триста, а радио – и того позже. Все новости с континента должны поступить именно с этим кораблем. И не знает никто, из-за встречного ли ветра задерживается корабль, лежит ли, выброшенный штормом, на берегу, или лихой пират взял его на абордаж. Все ждут, все в неведении.