Виталий Романов - Элитная кровь

– Я не знаю, – не открывая глаз, растерянно ответил Поздняков. – Не знаю, но… побольше. Только так, чтоб я потом мог встать, идти. Чтоб не упал.

Он совершенно не представлял, сколько уникального вещества из организма Владлена Завацкого попало в его собственную кровеносную систему. Сколько катализатора должно накопиться в теле, чтоб вывести на форсаж иммунную систему? А ведь Владик был смертельно болен, это могло сделать условия эксперимента более жесткими.

– Побольше… – хмыкнул врач. – Техасский рейнджер, блин!

Сергей не ответил. Лежал, думая об одном: «Живи, Владик! Живи!» Усилием воли пытался посылать в собственную кровь сигналы. Закрыл глаза, стиснул зубы, веря в то, что чудо придет. Время остановилось.

– Все! – резко сказал врач. – Больше не стоит. Если хотите – можете потом, когда восстановитесь, поиграть в спасателя еще раз. Пока – достаточно!

С руки сняли нашлепку, Сергей медленно приподнялся. Сел, проверяя: кружится ли голова. Несколько секунд перед глазами мелькали белые мошки, затем все прошло. Он встал, помассировал веки, посмотрел влево-вправо. Никаких признаков недомогания не осталось.

– Какое странное небо… – вдруг отчетливо сказал Владик.

Все замерли. Врач удивленно посмотрел на мальчика, потом на потолок. Анна схватила сына за руку.

– Владя, – мягко, но с тревогой проговорила она. – Какое небо? Ты в палате. В больнице, хороший мой…

– Небо! – упрямо повторил мальчик. – Ты просто не видишь, мама!

– Оно багровое? – Поздняков присел на корточки возле постели. – Или… Я сам забыл… Темно-вишневое, да?

– Нет! – ответил ребенок. – Цвета малинового варенья. Я очень люблю малиновое варенье. Только мама мне его больше не готовит.

– Господи! – всхлипнула женщина. – Владенька! Да я… Я… Я обязательно принесу тебе малинового варенья! Владя!

– Поразительно! – пробормотал за спиной у Позднякова врач. – Он говорит… Говорит нормально, как несколько месяцев назад, до начала кризиса. Поразительно!

– Принеси, мама, – капризно протянул Владик. – И еще, ты обещала подарить мне новую книгу, где она?

– Да что ты, Владя?! – забормотала женщина, быстрее, чем смогла понять, что происходит. – Ты что, мой хороший? Это не вчера! В начале весны, в марте! Три месяца наз…

Она зажала себе рот ладонями, потом прикусила пальцы, на ресницах задрожали слезы.

– Владик, – уже понимая, что он победил, что на его глазах и при его участии произошло настоящее чудо, тихо спросил Поздняков. – А из малинового неба идет странный дождь? Должны падать маленькие водоворотики. Такие вихревые молнии, они колются, больно…

– Совсем не больно! – мальчик помотал головой и открыл глаза, с легкой улыбкой посмотрел на замерших вокруг него людей. – Ничуть не больно! Колются, и от этого щекотно. И не водоворотики падают – комочки-иголочки! Совсем как живые ежики…

– Ясно… Бредит! – вдруг проговорил врач. – Ну все, конец. Недолгое возвращение перед смертью. Мнимое просветление, прежде чем мозг угаснет окончательно. Много раз видел такое… Я предупреждал! Отвечать будете сами! Бумагу вы подписали!

Медик раздраженно стащил с головы белый колпак, швырнул его на пол, быстро вышел из палаты. Анна со страхом посмотрела на Позднякова.

– Владик не умрет, – Сергей заговорщически подмигнул молодой женщине. – Там, где бессильна традиционная медицина, ей на смену приходят народные средства. Что вы ждали от врача, который никогда в жизни не видел чуда?

– А это… все… – женщина указала дрожащим пальцем на Владика, покрутила над головой сына.

– Пройдет! – уверенно сказал Поздняков. – Минут через пять или десять. Давайте подождем…

Владик не умер ни через десять минут, ни через полчаса. Сначала Поздняков находился в палате – немного нервничал, когда малыш жаловался на бесплотные призрачные руки, на разноцветные пятна под веками, на колючий дождик.

С мальчиком происходило то же самое, что с самим Поздняковым, после аварии. И беглец лишний раз убедился: Вербинский был гением. Сумасшедшим, жестоким, безжалостным – но гением. За совершенные злодеяния его следовало отправить в ад на скоростном лифте, а за создание уникального препарата – причислить к лику святых.

Катализатор передался от человека человеку во второй раз, теперь – умирающему ребенку. И это означало, что ситуацию можно реплицировать, переливая кровь, даже несмотря на разницу в группах. Хотя Поздняков не был уверен до конца…

Когда мальчик открыл глаза и сказал, что страшно проголодался, Сергей понял: эту партию у Смерти он выиграл с разгромным счетом. Счастливо улыбнулся, сжал ладонь мальчика: «Ну, давай лапу, маленький брат по крови! Старайся реже попадать в руки медиков… Будь здоров!»

И вышел из палаты. Сначала в холл, а потом в предбанник отделения для тяжелых больных. Врач нервно курил, пальцы его дрожали.

– Дыши глубже! – хлопнул его по плечу Сергей и подмигнул растерянному, потерявшему ориентиры медику. – Обычная случайность, не более. Такое иногда происходит в жизни. Слыхал? Даже незаряженное ружье стреляет раз в год!

Человек в белом халате молча смотрел на донора – то ли как на призрак, то ли как на сумасшедшего.

– Ну все, я пошел, – другим тоном сказал Поздняков, – пора мне. Ты уж теперь не подводи, ладно? Сделай так, чтоб мальчик не просто жил, а вышел отсюда полноценным человеком. Ну, будь!

И Сергей побежал вниз по лестнице. Сильно, в избытке чувств, толкнул тяжелую скрипучую дверь. Выскочил на улицу…

Небо. Обычное серое небо – покрытое тучами, но такое родное.

А может, у меня есть шанс, господи? Может, можно перечертить Линии Судьбы? Переписать историю, хотя бы на собственной ладони? Заслужить право на маленькое счастье, разыскать ж енщину, которая меня ждет? Что думаешь об этом, господи?

– Подождите! Подождите!

Из дверей следом за Сергеем выбежала Анна. Мама Владика. Обычная женщина, каких тысячи… нет… миллионы в России. Только очень уставшая, с темными кругами под глазами, без веры в будущее во взгляде.

Но ведь есть надежда, господи, что скоро она вспомнит, что значит улыбаться? Я хочу надеяться: Анна будет читать книги сыну и научит его не только смотреть картинки, понимать буквы. Научит чему-то большему. Теперь у них бесценное богатство – не один и не два дня впереди. И в кармане – против установленных правил, будто по волшебству – не последняя монетка, а целая горсть. Смогут ли они сберечь сокровище, сохранить и приумножить? Это уже зависит не от меня…

– Подождите! Пожалуйста! – Анна догнала Сергея, схватила за руку. Губы ее дрожали. – Он… Он просит, чтоб ему разрешили ходить… А я… Я ведь даже не спросила, как вас зовут…

Она вдруг не выдержала. Все, что копилось внутри долгие месяцы, прорвалось наружу. Аня ткнулась лицом в рубашку Сергея, обняла его руками, зарыдала. Нервно, громко всхлипывая, как ребенок.