Адам Нэвилл - Пропавшая дочь [litres]

На экране появилась ночная, освещенная тусклым янтарным светом дорога, по обе стороны от которой стояли кирпичные жилые дома. Отец не узнал это место. Съемка велась с уровня улицы, из машины. Из здания вышли двое мужчин и приблизились к машине. Их лица скрывали черные балаклавы, как у партизан, виднелись лишь светлые полоски вокруг глаз. Пока он наблюдал за этими типами, из дверей здания на заднем плане появились еще люди. Трое. Они двигались гуськом, со связанными руками. Судя по походке, в середине шла женщина в длинном пальто и с опущенной головой. Но это была не его жена, поскольку женщина не отличалась высоким ростом.

Затем на экране возникла простая комната: белые цементные стены, низкий потолок. После склейки снова та же самая комната. Только на этот раз в ней присутствует человек: тощая обнаженная женщина с узким лицом, прикрывающая руками маленькие груди. Волосы завязаны в хвост; он никогда раньше ее не видел. По щекам вместе со слезами течет тушь. Рот открыт.

«Все двери закрываются».

Женщина опускает глаза и смотрит на что-то, находящееся слева от камеры, на кого-то, сидящего там. Она сглатывает.

«Ты знал меня под именем Скарлетт. Мое настоящее имя – Эми. У меня тоже есть ребенок. Я – мать, и я очень сильно люблю своего сына. Я и мой сын в опасности из-за того, что мы с тобой наделали».

– Нет. Нет, – сказал Отец сам себе посреди продуваемой ветрами улицы. Он шлепнул себя по голове, будто чтобы прогнать эти образы, пока они там не застряли. Значит, когда Скарлетт звонила ему этим утром, она была уже у них в руках? Тогда они всё прослушивали и заставили ее позвонить ему, чтобы засечь его местонахождение. Разве у нее был выбор? Она же мать.

«Все это должно прекратиться, немедленно. Тогда мы с сыном снова будем вместе. В безопасности. – Она попыталась улыбнуться, но затем уронила голову, не закончив предложение, будто не верила ни одному своему слову. – Используй этот аккаунт, чтобы организовать встречу. Очень важно, чтобы ты установил контакт. Это касается твоей дочери и твоей жены. Необходимая тебе информация ждет тебя».

Отец хотел остановить сообщение, но понимал, что теперь не в состоянии сделать это, поскольку были упомянуты его дочь и жена. Они знали, что он будет слушать, и пока он слушал, кожа у него съеживалась при мысли, что автомобиль уже выехал, чтобы прервать затеянную им череду убийств. Чем дольше длилось сообщение, тем больше у «Королей» было времени, чтобы добраться до него. У него начали подергиваться ноги, а также руки и лицо, мысли путались.

Они уже близко.

Скарлетт снова заговорила.

«Твоя дочь жива. Она счастлива и здорова. Ей шесть лет. Есть причины, по которым вы не могли быть вместе. Твоя жена теперь понимает. Ей уже все объяснили. Она тоже скоро свяжется с тобой. Скоро».

– Боже. Боже, – сказал Отец дождю, мокрому цементу и дребезжащим защитным ставням. Вдали завыла сирена. Лишь чайки ответили ей криками, будто захлестнувшими разум Отца.

«У тебя нет шансов найти свою дочь. И никогда не было. Но ее могут привезти к тебе, и дочь, и твою жену, если будешь сотрудничать. У тебя нет выбора, потому что это дело походит к концу. Человек, который им был нужен, это полицейский. Не я, не ты, не твоя жена. Не мой сын. Мы не принимали участия в убийстве Йоны Аберджиля. Пожалуйста, дай нам знать, где ты находишься. Где мы все можем встретиться. В безопасном месте, на публике. Никто не пострадает. Все это скоро закончится, и мы все сможем воссоединиться с теми, кого любим. Пожалуйста ».

Женщина сглотнула, и глаза у нее наполнились слезами. Она изо всех сил пыталась взять себя в руки, разгладить лицо.

«Они понимают тебя. Понимают, что ты сделал это от отчаяния, из-за желания увидеть свою дочь. И ты увидишь ее… скоро. Но ты должен… ты должен выйти на связь с этого аккаунта. Иначе это не закончится и последствия твоих действий ощутятся в полной мере. Ради всех нас, пожалуйста. Пожалуйста…»

Изображение скакнуло, и сообщение стало проигрываться сначала.

Ради всех нас, пожалуйста. Пожалуйста…

Отец прервал соединение и, пошатываясь, отошел от терминала.

Автонавигатор обнаружил еще одну парковку, до которой было две мили. По прибытии он не мог вспомнить путь – ни как ехал по улицам, ни как поднимался по бетонным уровням на шестой этаж. Слишком много мыслей лезло ему в голову и застревало в тесном пространстве. Образы из сообщений вспыхивали яркими, тошнотворными всполохами; фрагменты, которые он будет помнить до конца жизни.

Отец едва не выпал из машины и прижался лицом к холодному металлу крыши.

Там упоминалась его жена. Неужели она в руках «Королей»? Вот почему Миранда не отвечала на звонки. Была недоступна. И останется такой уже навсегда . Как только его личность была установлена, они действовали очень быстро и решительно. Убили офицера полиции. Конечно, к этому времени и еще одного, женщину, которую он знал как Скарлетт. Возможно, ее сына тоже. Боже, нет. Пожалуйста, боже, нет . Они убьют его жену. Зачистка: это было их послание. Если б он открыл другое сообщение в аккаунте, который дала ему Скарлетт, то увидел бы свою жену на коленях и услышал бы ее мольбы…

– О господи Исусе, господи, господи, господи. – Он закрыл лицо руками и застонал. Замычал как бык.

Они сказали, что его дочь жива. Мысль была такой внезапной, что он не мог осознать ее масштабы и силу. Вместо этого он весь обмяк. Если они не лгали и знали, где она находится, куда ее увезли два года назад, то могли бы пойти и за ней. Они могли… Обезглавливание – это их почерк.

– Ублюдки! – Он ударил по крыше машины. – Ублюдки!

Лежащий в багажнике Олег Черный закашлялся и заскулил по-собачьи. Затем начал биться внутри.

Была ли вообще у них в руках его жена? Возможно, это – уловка . Они могли лгать насчет всего. Видео с женой не было. Но почему она не отвечала на звонки?

Все, кого ты знаешь, перестанут существовать. Через неделю все они окажутся в аду.

Все до единого.

Никакого больше сна, никакого больше покоя для этого пугала. Никакого больше дезинформирующего бреда. Черный признается сейчас или умрет. Отец рывком открыл багажник. Схватил пленника за лодыжки и вытащил его ноги из машины. Взял за плечи и поставил его на цемент. Тот был ошеломлен, и свет жег его огромные желтоватые глаза. Он закрыл лицо длинными, бескровными, похожими на крабьи лапки пальцами.

Отец отнес его, как свернутый в рулон ковер, к невысокой ограде на краю парковочного уровня. Понимая намерение, Черный стал слабо сопротивляться.

– Всё… сейчас ты полетишь вниз. Ты доигрался. Твоему дерьму пришел конец!

Лицо Олега исказилось от ужаса.