Галина Полынская - Час ночи

Зайдя в кабину, он нажал на кнопку и нехотя перевел взгляд на свое отражение: костюм с рубашкой без головы и кистей рук. С момента начала приема препарата «Фелис-1», позволившего ему вести дневной образ жизни, частенько почти что явно проступали в зеркале штрихи лица и тела, Феликс постоянно ощущал себя на пороге величайшего события: вот-вот он снова увидит свое отражение, встретится с самим собой. Но дальше этих размытых штрихов дело не пошло. Затем и они пропали.

Двери лифта открылись, Феликс вышел на площадку, бросил взгляд на соседнюю квартиру и открыл дверь своей.

Зайдя в прихожую, он расстегнул пиджак и наклонился, чтобы снять ботинки, как вдруг его с головой накрыла тяжелая волна дурноты. Показалось даже, что она осязаемая, как плотная ткань, моментально обмотавшая лицо и тело. С осторожностью выпрямившись, Феликс сбросил обувь и, придерживаясь рукой то за стену, то за мебель, медленно пошел к ближайшей возможности присесть – на кухню. У самого порога дурнота нахлынула вновь. Но на этот раз она напоминала не плотную ткань, а тупой удар в голову, от которого мужчина пошатнулся и как подкошенный рухнул на пол.

Феликсу казалось, что он медленно поднимается со дна глубочайшей реки, багровая вода которой, густая как кисель, затрудняла, утяжеляла всякую попытку движения. Он пробирался сквозь трясину водорослей, черные ленты которых опутывали ноги и тянули обратно вниз, но Феликс упорно выплывал, бросая на это все свои силы.

Багровые воды расступились, выталкивая сознание на поверхность. Первыми возвратились ощущения: твердый пол, что-то мягкое под головой, нечто очень горячее рядом. Следом вернулись пока еще приглушенные звуки: цоканье птичьих когтей по мраморному полу и безостановочное карканье:

– Делайте! Что-нибудь делайте! Надо что-то делать!

Где-то над ухом пискнул крыс:

– Тише, Паблито! Кажется, он приходит в себя! Феликс, дорогой, ты меня слышишь?

Мужчина приподнял веки – сквозь ресницы пролилось тусклое багровое свечение, сверкнули черные иглы вертикальных зрачков. В обрамлении медного пламени волос над ним склонилось лицо Дааны. Губы девушки шевелились, она что-то говорила, но Феликс не слышал, что именно. Зато до слуха донеслось хлопанье птичьих крыльев: свистящее, резкое, явно не воронье – это в открытое кухонное окно влетела пара кречетов. Прямо в воздухе вокруг них словно взорвались белесые облачка, и на пол с метровой высоты опустились двое молодых мужчин в одинаковой светло-серой одежде.

Когда Петр и Павел возникли в коридоре, где лежал Феликс и сидели рядом с ним на полу Даана с Доном Вито, то девушка с крысой сразу же поднялись и отошли вглубь, к прихожей, где в панике бегал кругами ворон.

Павел опустился на одно колено, Петр присел на корточки, и они стали осматривать мужчину, неподвижно лежащего на спине. Заглянув в глаза с вертикальными зрачками, пощупав пульс на шее и запястье, оба вынули из карманов брюк сложенные в несколько раз матерчатые чехлы, положили их на пол и развернули. В одном чехле оказалось несколько небольших шприцев с колбами из материала со специальным светоотражающим покрытием, не позволяющим солнечным лучам проникать внутрь. Во втором из многочисленных креплений торчали короткие тонкие колбы-стержни с образцами составляющих препарата «Фелис-1» – штук тридцать, не меньше.

Павел поднял вверх правую руку, согнул пальцы, затем резко опустил ее вниз, и во время этого короткого движения кисть человеческой руки превратилась в птичью лапу с острыми загнутыми когтям. Когти эти полоснули по рукаву пиджака, буквально разрезая его от плеча до запястья вместе с рукавом рубашки. Получив доступ к венам, Павел набрал половину шприца густой и такой темно-красной крови, что она казалась черной, и передал Петру. По очереди в каждую колбу-стержень Петр принялся вводить микроскопическую дозу крови Феликса, причем делал он это с такой скоростью, что от силы минута потребовалась, чтобы крошечные черные капли оказались во всех пробирках. После Петр поднял развернутый чехол, встряхнул его и стал наблюдать, как ведут себя жидкости, как меняются их цвета и структура. И вскоре негромко произнес:

– Конфликт крови с двумя компонентами.

Павел взглянул на указанные пробирки, коротко кивнул и склонился над своим чехлом. Что он там делал, позвякивая каким-то хрупким стеклом, что с чем смешивал в очередном шприце, молчаливым зрителям в конце коридора видно не было. Затем Павел сделал Феликсу два укола – один в шею, другой в руку. Сразу после инъекций веки мужчины потяжелели, глаза закрылись и полностью расслабились все мышцы. Свернув и рассовав свои чехлы обратно по карманам, Петр с Павлом взялись за Феликса: Петр подхватил его подмышки, Павел – за ноги, подняли и понесли, следуя за Дааной, в спальню.

Там с Феликса сняли пиджак с рубашкой и положили на кровать поверх покрывала. Мужчина казался смертельно пьяным и совершенно не владеющим собственным телом, но тем не менее он был в сознании, только ничего не говорил и не открывал глаз. Голова его упала на подушку, рука свесилась с кровати. Даана взялась за запястье, чтобы положить ее на постель, как вдруг во внутреннем кармане пиджака, брошенного на пол, зазвонил мобильник. Достав аппарат, девушка посмотрела на экран – вызов был от Германа.

– Здравствуйте, – сказала она в динамик, держа аппарат чуть на расстоянии от своего уха.

– Вечер добрый. – Судя по голосу, молодой человек немного растерялся, услышав вместо своего директора женщину. – Можно Феликса Эдуардовича?

– Сейчас, к сожалению, он не может подойти к телефону, – мягко произнесла Даана, глядя на лежащего мужчину с безвольно запрокинутой головой. – Феликс Эдуардович приболел, ему надо отдохнуть как минимум сутки.

– Приболел? – окончательно растерялся парень. – Как это – приболел? Разве он может приболеть?

– Почему не может? Может.

– Простите, а вы кто?

– Его знакомая, Даана, я как-то приходила к вам в агентство.

– А-а-а… да-да-да, помню, здравствуйте. Скажите, может, нужно что-то? Я могу приехать немедленно, прямо сейчас…

– Спасибо, ничего не надо, ему просто требуется отдых. Хорошенько выспится – и все будет в порядке. Если там у вас ничего страшного и срочного не произошло, то не беспокойте его до тех пор, пока он сам не позвонит. Надеюсь, завтра Феликс уже сможет с вами связаться.

– Ага, хорошо, беспокоить не будем. Пусть выздоравливает поскорее. До свидания.

– Всего доброго.

Даана положила телефон на прикроватный столик-подставку, подняла с пола пиджак с рубашкой, аккуратно сложила их, перебросила через руку и посмотрела на Петра с Павлом, стоящих у двери. В ответ на ее взгляд они одновременно пожали плечами, и Павел тихо произнес: