Галина Полынская - Час ночи

Всего собралось пятнадцать человек. Им Диана велела уйти за кулисы, а сама продолжила работать с залом. По сути, это был обычный сеанс массового гипноза, направленный на избавление от негативных мыслей и улучшение общего самочувствия. Но когда представление закончилось и вспыхнул свет, публика в массе своей выглядела заметно посвежевшей и приободренной: глаза и лица светились, люди улыбались, аплодировали, на сцену принесли пару букетов роз.

Пока «звездная гостья» прощалась со зрителями, Феликс встал со своего места и вышел из зала. Походив по театральным закоулкам, он отыскал дверь гримуборной и встал неподалеку, прислонившись спиной к стене.

Ждать пришлось довольно долго – видимо, госпожа Васильева проводила индивидуальные сеансы прямо за кулисами, но, наконец, она все-таки появилась. Выглядела Диана уставшей, даже шла тяжело, ссутулив плечи. Только взявшись за ручку двери гримерки, она заметила Феликса.

– Вам чего? – не особо любезно поинтересовалась женщина.

– Мне нужно с вами поговорить.

– После сеансов я ни с кем не разговариваю. Приходите в следующий раз.

И она скрылась в уборной, захлопнув дверь.

Через полчаса Диана вышла. На ней была норковая шуба, макияж остался прежним, прическа тоже сохранилась, а вместо туфель были сапоги-ботфорты на каблуках. В руке женщина держала среднего размера спортивную сумку.

– Вы все еще здесь? Сказала же, что разговаривать не стану.

– А если я очень хорошо попрошу? – с мягкой улыбкой произнес Феликс.

Диана смерила его пасмурным взглядом с ног до головы и бросила:

– Вариантов нет. Никакого общения вне сеансов.

– Я не о своих проблемах хочу с вами поговорить. У меня к вам другое дело.

– А мне нет дела до ваших дел. Все, до свидания.

Но прежде чем женщина успела отвернуться, с Феликсом произошла некая практически неуловимая глазом метаморфоза: лицо его словно осветилось изнутри каким-то торжественным сиянием, делая его облик настолько гипнотически прекрасным, что Диана на миг застыла, неотрывно глядя на мужчину. Затем пару раз моргнула длинными, густо накрашенными ресницами и криво усмехнулась:

– Можете не стараться. У меня стоит защита против наведения очарованности. Уходите, не буду я с вами разговаривать.

– Вы поняли, что я пытаюсь вас очаровать, что я могу это сделать.– Феликс улыбнулся, а сияние растворилось, рассеялось призрачной дымкой. – Неужели даже после такого вам не интересно, кто я и что у меня за дело?

– Нет, не интересно! – В голосе Дианы прозвучало неприкрытое раздражение. – Знать не хочу, кто вы и что вам от меня понадобилось! Еще раз увижу – вызову полицию! Имейте в виду, я слов на ветер не бросаю!

И, гулко стуча каблуками, она пошла прочь по коридору.

На выходе из театра Диана поговорила с кем-то по телефону, затем села за руль красной «Мазды» и растворилась в вечернем транспортном потоке. И в этой полноводной автомобильной реке, конечно же, сложно было заметить, что на весьма приличном расстоянии за красной «Маздой» следует темно-зеленая «Ауди S8».

Проживала госпожа биоэнергет в центре, недалеко от метро Таганская, в хорошем доме с охраной и шлагбаумом. Остановившись неподалеку, Феликс наблюдал, как она заехала на территорию, поставила машину на стоянку, взяла сумку из салона и пошла в подъезд, снова с кем-то на ходу разговаривая по мобильнику. Когда женщина скрылась из вида, Феликс вышел из машины и медленно стал обходить дом по периметру, глядя на окна. Он удерживал в сознании такой живой и четкий образ Дианы, что ощущал запах ее духов, лака для волос и даже губной помады. Связь с образом была крепкой, так что не составило труда отыскать именно ее вспыхнувшее теплым желтым электричеством окно. Зрачки глаз Феликса расширились, приближая картинку, словно зум-объектив камеры. Легкие занавески не служили помехой взгляду вампира, и какое-то время он наблюдал, как женщина переодевается, расчесывает волосы, наливает себе бокал вина. Двигалась она спокойно, расслабленно, как вдруг застыла посреди комнаты, обернулась и уставилась в окно, словно каким-то образом почувствовала взгляд Феликса. Поставив бокал на журнальный столик, Диана подошла к окну и плотно задернула портьеры.

Качнув головой, Феликс усмехнулся и пошел к своей машине.

Приехав домой, он сразу направился в душ и долго стоял под прохладными струями с закрытыми глазами и опущенной головой, смывая с себя театр с его коридорами, пахнущими старой мебелью и пыльной тканью, и залом, переполненным разгоряченными людьми, чья взволнованная кровь до сих пор отдавалась гулким пульсирующим эхом.

– Дорогой, у тебя там все хорошо? – послышался из-за двери крысиный писк.

– Да!

Словно очнувшись, он выключил воду, обернул полотенце вокруг бедер и вышел из ванной. Откуда-то издалека, слабо, нехотя, о себе напомнил голод.

Пока Феликс готовил кровезаменитель, ворон с крысой наблюдали за его действиями, сидя на обеденном столе, и заодно расспрашивали, как прошел день и разговор с возможной свидетельницей.

– Разговора не получилось. – Аккуратно, словно отмеряя лекарство, он долил в бокал вина почти до самого края. – Она наотрез отказалась общаться со мной.

– Как так?– изумился Дон Вито. – Женщина не захотела разговаривать с тобой? С тобой?!

– Представь себе.

– Да что о себе возомнила эта бабенка?! – возмущенно прокаркал Паблито. – Кто она вообще такая?!

– Биоэнергет. – Взяв бокал, мужчина развернулся. – Будьте любезны, покиньте стол, я не желаю перьев и шерсти в своем бокале.

Крыс поспешно спрыгнул на сидение стула, ворон перелетел на резную спинку.

– Нет, я не понимаю, – не мог успокоиться Дон Вито, – какая женщина способна отказаться от общения с таким мужчиной, как ты? Она что, слепая?

–Возможно, чересчур зрячая. – Усмехнувшись, Феликс сделал небольшой глоток и поставил бокал на стол. – Колоритная весьма барышня, есть в ней нечто цепляющее.

– И что собираешься делать, как заставишь ее разговаривать?

– Зачем заставлять? Надо по-хорошему. Она же всего-навсего свидетель, а не подозреваемая.

– У тебя есть план?

– Завтра вынесу ситуацию на коллективное обсуждение, посмотрим, какие идеи сгенерирует моя команда. Им ведь тоже надо развиваться.

– Тоже верно. Кстати, мы сегодня Даану видели, она спрашивала о твоем самочувствии.

– Мы сказали, что все пока нормально, – подхватил Паблито. – Только ты все время мрачный ходишь! Но это, в общем-то, твое обычное состояние!

– Ничего я не мрачный.

– Мрачный!

– Нет.

– Да!

– С тобой, Паблито, спорить – все равно, что пытаться переговорить попугая. Хочешь – оставайся при своем, мне все равно. Лучше скажите, как там наше дело, движется?