Анна Орехова - Осторожно, Врата закрываются

– Ну так что, Алиса? – настаивал Художник. – Вы согласны на сделку?

Она не представляла, что выбрать. Разве может она оставить устройство здесь? Разве может позволить, чтобы Землю и другие планеты отрезало от сети? Разве может сбежать, бросив Расэка?

Подсказка пришла в виде отчаянного крика:

– Алиса! Беги!

И не думая больше ни секунды, она прыгнула во Врата, навстречу ещё одной пуле, запоздало выпущенной из пистолета Художника.

Солнечный свет ударил в глаза. Алиса шмякнулась на мокрую траву на опушке леса и тут же подскочила. Инородная арка билась в разноцветных конвульсиях.

– Только не исчезай! – взмолилась Алиса. – Пожалуйста, померцай ещё немного!

Но арка не послушалась. Вспыхнула белым светом и осыпалась горкой пепла.

– Нет! – Алиса бросилась к тому месту, где секунду назад стояли Врата. – Нет! Пожалуйста, только не это!

Осознание произошедшего волной боли врезалось в лёгкие и сжало так сильно, что Алиса не могла вдохнуть. Она опустилась на землю. Её трясло. «Успокойся! – увещевал внутренний голос. – Дыши, просто дыши».

Но вместо вдохов получались громкие всхлипы. Она всё испортила! Закрыла последние Врата! Грудь сдавливало всё сильнее. Она бросила Расэка! Отрезала путь обратно!

– Здравствуй, Алиса. Я рад, что ты жива.

Флаер стоял совсем близко, она и не заметила, как он приземлился.

– Чёртов железный ублюдок!

Алиса заметалась, водя ладонями по опавшим жёлтым листьям, искала, чем бы в него запустить. Но рядом не было даже крошечного камня: влажная пожухлая трава и горка разноцветного пепла.

– Ты злишься. Это пройдёт. Извини, я не могу ждать, пока уляжется твоё горе. Пожалуйста, отдай мне устройство.

Устройство? Алиса огляделась. Металлическая пластина лежала поодаль, наверное, выронила её, когда… неважно. Ничего больше не важно. Она закрыла последние Врата. Шагнула в них, сжимая в ладони глушилку.

– Разрушение сети ещё можно остановить, – голос Торнора звучал в отдалении, фоном, как телевизор в шумном баре в самый разгар веселья.

Боль сковывала грудь, давила и давила, не желая отступать. Расэк останется на Донтоке. И только она в этом виновата.

– Ты с самого начала знал, что так будет!

Алиса не спрашивала. Зачем, если и без того ясно? Она принесла ему устройство. Она! Не Художник, не Миркшор, не кто-нибудь другой. Чёртов железный гад продумал всё с самого начала.

– Я не знал, но рассчитывал. Однако, когда речь идёт о чувствах, погрешность слишком велика.

– Погрешность…

Он знал, что она бросится спасать детектива. Из-за истории на Госке, из-за того, что она подсказала Расэку отправиться на Торнор. Это она втянула его в историю с глушилкой! Железный умник взвесил её чувства, рассчитал реакцию, спрогнозировал и сделал вывод.

Боль растекалась по телу, забирая все эмоции, даже злость испарилась, на неё попросту не осталось сил. Уже ничего не исправить. И пусть межгалактическая сеть устоит, Расэку это не поможет. Ей это не поможет!

– Нельзя допустить, чтобы погиб кто-то ещё, – нудил искусственный разум.

Алиса вспомнила отчаянный крик Дишелл и красное пятно, расползающееся по груди Сшикшонга. Но откуда Торнор об этом узнал?

– Ты повесил на меня жучок?!

– В этом не было необходимости.

– Но как ты узнал о смерти Сшикшонга?

Дверь флаера отъехала в сторону.

– Я не знал. Мне жаль, что так вышло.

– Тебе жаль…

Мокрая трава липла к ногам, холодный воздух забирал остатки тепла, но тело не желало шевелиться. Железной сволочи жаль. Что тут добавить?

– Погибло девятнадцать разумных, – произнёс безэмоциональный голос, – пятнадцать на Донтоке, двое на Биралте, один на Земле и один на Елане.

Алиса посмотрела на флаер. О чём он?

– Нет, – сам себя поправил Торнор. – Эта ситуация уже влияет на мои расчёты. Я ошибся. Двадцать разумных. Смертей на Донтоке было шестнадцать, включая ту, свидетелем которой стала ты.

Мозг отказывался соображать. О каких смертях он говорит?

– Я не добавил к расчету Сшикшонга и Миркшора. Считаю, что не виноват в их гибели, но не уверен в собственной объективности, мои базовые установки нарушены, а значит, на расчеты влияют защитные механизмы.

Мысли вяло цеплялись одна за другую. На Донтоке погибло шестнадцать разумных? Бред какой-то…

– Я не знаю, что творится с твоими базовыми установками, железяка, но ты несёшь чушь.

Алиса перевела взгляд на горку разноцветного пепла. Её не заботили технические проблемы Торнора, пусть делает, что хочет, говорит, что хочет. Плевать. Она желала только, чтобы её оставили в покое, мысли возвращались к тем нескольким часам, которые она провела в объятьях детектива.

– Мои расчеты верны. Ты всё ещё смотришь на тело последней жертвы.

Алиса не слушала. Воспоминания притупляли боль, и на короткий миг становилось легче. Она будто снова прижималась к Расэку и верила, что они найдут выход. Как же она могла растоптать их единственный шанс? Как могла бросить его на Донтоке? И как ей жить, зная, что уже ничего не исправишь?

«Ты всё ещё смотришь на тело последней жертвы», – слова железного умника коснулись сознания, возвращая Алису на промозглый осенний Торнор: холодный ветер взметнул опавшие листья, заморосил дождь, покрывая мелкими каплями лицо и открытые плечи, разноцветный пепел поблёскивал в скудных солнечных лучах. Тело последней жертвы…

Внезапная догадка окончательно вернула её в реальность.

– Не может быть…

На Донтоке было пятнадцать Врат. Шестнадцать, включая незарегистрированные, которые она только что закрыла. Так вот чьи жизни лежали на другой чаше весов! Вот кого спасал Торнор, подставив её под удар!

– Врата разумны?!

– Да. И они умирают. Я должен это остановить, Алиса. Пожалуйста, возьми устройство и забирайся в кабину.

Она медленно встала и подняла глушилку. Флаер услужливо выдвинул лестницу.

В салоне работали обогреватели, тёплый воздух пробежал по телу, вызывая мурашки. Шорты и топик промокли, не мешало бы переодеться, но джинсы и куртку забрали шигяры, а кроссовки утонули в озере. Кожаные чешки, которые ей выделили подпевалы Художника, сдавливали пальцы. Алиса сняла их, забравшись в кресло с ногами, и вытащила из кармана серебряный домик. Она лишь теперь поняла, что замёрзла: дрожала, прижимая колени к груди, зубы стучали. Но Торнор, похоже, позабыл о гостеприимстве, его интересовала только глушилка.

– Положи её сюда, – в приборной панели образовалось прямоугольное углубление.

Алиса выполнила просьбу.

Она будто разделилась на две половины. Первая сидела в кресле, не замечая ничего вокруг. Ей было плевать на холод и глушилку. Боль в груди разрасталась, а мысли сводились к одному: «Я больше никогда его не увижу… »