Анна Велес - Отложенная казнь [litres]

Это было странное чувство. Все та же грусть, что оставил после себя Джако, и почему-то радость узнавания. Карл читал про себя имена и вспоминал каждого из этих людей. Их лица, голоса, истории. Простых солдат, верных, смелых, ставших почти родными. С каждым из них Карл когда-то шел в бой и терял их, горюя…

Сначала он даже не понял. Не смог полностью осознать. А потом… Рука сама, машинально, сжала лист бумаги. Сердце нехорошо екнуло и заныло. Последние четыре имени в списке. Карл, не веря, смотрел на строки, пока они не начали расплываться. В горле застрял ком. Это были их имена: Май, Мона, Джако и его собственное. Пусть не истинные, а те, под которыми их знали тогда, но…

– Прости, – расстроенно прошептал Славка.

– Ничего… – заставил себя произнести Карл.

– Там… еще есть, – убито произнес коллега. – Письмо. Меня просили передать.

– Письмо? – Карл посмотрел на него непонимающе. – От кого? Мертвецы не пишут писем.

– Ну… – Приятель чуть замялся. – Бывает, и пишут. Может, ты помнишь? Там был парнишка из местных. Поляк. Збышек. Вы еще прозвали его почему-то Гайкой.

– Да. – Человек из прошлого смущенно и даже растроганно улыбнулся. – Гайка. Ему было-то лет десять-двенадцать. Его просто тянуло к технике. К любой. Вот мы и прозвали так… Как-то получилось…

– Вот! – Славка кивнул. – Этот Гайка остался жив тогда. И жил еще долго. Но… короче, его не стало только год назад. А за несколько дней до смерти он оставил письмо. Тебе. Мои переслали.

– Давай. – Ком в горле стал толще.

Карл понимал, что это, похоже, слезы. Но… как обычно бывает у Май, это слезы не горечи, а чем-то сродни счастью. Письмо от Гайки. Это было похоже на чудо, настоящее, от которого перехватывает горло.

Славка протянул ему еще один сканированный текст. «Дорогой Карл, – начиналось письмо, написанное неровным, еле разбираемым почерком. – Наш командир. Я знаю, что ты обязательно вернешься сюда, – не в Польшу, – а в этот мир. Я долго жил, надеясь, что еще успею тебя застать. Тогда я сказал советским солдатам, пришедшим после вас, что вы погибли при выполнении задания. Я не выдал вашу тайну. Никто не стал разбираться, почему вы вчетвером лежали мертвыми отдельно от остального отряда. Прости, командир, что мы внесли вас в списки погибших. Но я знаю, что та смерть была ненастоящей. Я знаю, что вы ушли за врагом.

Дорогой Карл, я верю, что ты найдешь и уничтожишь фашиста. Я желаю тебе удачи и молюсь за тебя, Май, Мона и Джако каждый день. Ты всегда побеждаешь, командир. Я знаю, ты выиграешь и этот бой. Пожалуйста, передай привет от меня Май, твоему другу и брату. Будьте счастливы. А я прожил хорошую жизнь и желаю вам долгих лет и мира. Твой Гайка. Прощай, Карл»…

Он встал из-за стола неровно, шатаясь, кивнул кое-как Славке и побрел прочь, не выпуская листок из рук.

Павел Семенович нашел Карла в том самом кафе, где несколько дней назад они с Серегой слушали историю человека из прошлого. Тот, кто когда-то был Кириллом, сидел за тем же столиком. Один, задумчивый и… спокойный.

– Вижу, ты пришел в себя, – констатировал начальник, присаживаясь напротив.

– Вроде того, – признал Карл. – Знаете… Это очень странно. Сегодня я чуть не умер сам и не потерял друга. Я выполнил все обещания и клятвы. Но… все это сейчас почему-то кажется мне не таким важным. Не настолько, как письмо из прошлой жизни, как тот человек, кто всю жизнь помнил меня и верил нам. Это сильнее всего остального.

– Мог бы сказать «представляю», но соврал бы, – подумав, выдал Павел Семенович. – Но вообще… Карл. Это ведь круто! Оказывается, кто-то считал тебя очень хорошим человеком. А это на самом деле дорогого стоит.

– Очень дорого, – заметил его подчиненный.

– Ну да. – Начальник усмехнулся. – Ты же при нем здания не взрывал. Наверняка не воровал никого из больницы. И не подавал в этом маньякам пример.

– Это как сказать, – не удержался Карл от иронии, но снова стал серьезным. – На самом деле важно и еще кое-что. Гайка написал, что нас нашли мертвыми. Понимаете? Я ведь думал, что, когда мы уходим, те, кто был в этих телах до нас, продолжают жить. И всегда желал им счастья. А оказалось… Столько смертей…

– Карл! – Павел Семенович перешел на почти приказной тон. – Я тебе как полицейский могу сказать: даже в мирное время часто случается так, что люди умирают. Даже молодые. Это печально, но… От этого никто не застрахован, к сожалению.

– Ага. – Его собеседник заставил себя усмехнуться. – Я это и сам знаю, кстати, тоже как полицейский. Или я уже списан?

– Вот! – победно провозгласил начальник убойного отдела. – Этого не дождешься. У меня штат неполный, людей всегда не хватает. Так что и не надейся. Заставлю тебя сдать мне экзамен на знание УК РФ, и все! Работать будешь. Или ты собирался у своей женщины на шее сидеть? Сейчас, конечно, за тунеядство не сажают…

По его тону было понятно, что об отмене такой статьи Павел Семенович искренне сожалеет. Карл улыбнулся и посмотрел на город за окном кафе.

– Нет, – все же ответил он. – Не буду я у нее на шее сидеть. И к тому же мне понравилось быть полицейским. Только… Шеф, у меня есть еще одно дело. Так что готов сдавать вам экзамен. Но позже.

– Женишься? – тут же жадно полюбопытствовал Павел Семенович.

– Не знаю. – Карл посмотрел на него и улыбнулся. – Я предложу Май. Вообще нам и так неплохо. Но… это было бы правильно. Можно и жениться. Но сначала… Мы должны поехать домой. Туда, в Экс. Мон говорит, что нашей родины давно нет. Но я верю: наша земля должна нас помнить. Гайка верил, и все получилось. И я верю. А значит…

Он развел руками, давая понять, что продолжение очевидно. Павел Семенович облегченно кивнул. Если у них есть планы, значит, будут жить. Долго и счастливо, как положено.