Галина Полынская - Поместье призраков

– Гера, – обернулся к нему Феликс, – сможешь сделать так, чтобы лоза шевелилась, двигалась?

– Попробую. Но лучше не отсюда. Тоже выйду, всё равно меня в таком туманище не увидит никто.

Герман торопливо вышел вслед за Алексом с Ариной, а остальные члены коллектива остались наблюдать за происходящим, спрятавшись за занавесками. В тишине, нарушаемой лишь короткими похрапываниями отца Александра, послышался звук подъезжающего автомобиля, черный «Ниссан» остановился у ворот. Вскоре во дворе послышались шаги, и вдоль окон прошел Богдан. Вид у него был такой, словно он всю ночь проспал в одежде и, скорее всего, не в кровати. В руках он держал бензопилу. Остановившись у забора-сетки, Богдан попытался завести бензопилу, но руки его дрожали и с первого раза не получилось.

– Валя, пусть она не заработает, – шепнул Феликс.

Сабуркин молча кивнул, поднял руку и устремил раскрытую ладонь в сторону мужчины за окном. Тот продолжал свои попытки завести инструмент, но, пару раз взревев движком, бензопила вдруг словно захлебнулась и замолчала, не подавая больше признаков жизни.

Пока Богдан смотрел на инструмент, раздумывая, как быть, за сеткой начало происходить странное. Штук шесть стеблей лозы вдоль ограды покачнулись, зашевелились торчащие в стороны прутья. Растения двигались так, словно их раскачивали порывы сильного ветра, в то время как остальной виноград стоял неподвижно. Уставившись на это явление, мужчина опустил бензопилу и стал оглядываться, пытаясь понять, что заставляет раскачиваться конкретно эти стебли. Затем затрещал, задвигался весь ряд и необъяснимое явление пошло волною вглубь, дальше по всему винограднику. Ветки с прутьями стали вытягиваться в одном направлении с таким звуком, словно какой-то невидимый музыкант взялся играть на «трещотке». Богдан попятился, отступая назад и громко крикнул, словно этот окрик мог остановить, прекратить необъяснимое поведение виноградных стеблей… И тут за оградой, в золоченом тумане, возникли две фигуры на некотором отдалении друг от друга – женщина в белом с распущенными по плечам длинными каштановыми волосами и – тоже в белом – молодой человек, но его лицо и одежду покрывали красные пятна, похожие на кровь.

Бензопила вывалилась из рук Богдана, ударила его по ноге, но он этого даже не заметил.

– Варенька, я виноват! – вдруг воскликнул он так громко, что его услышали за стеклом. – Не забрал тебя, не увез отсюда! А надо было, надо, пока это место проклятое тебя не отняло! Как же я виноват, Варенька! И ты, Илюша, меня прости, не хотел я тебя убивать, на волю судьбы всё отдал: поешь ты тот салат или не поешь – так тому и быть. И ты поел, немного, но поел. Значит, судьба твоя такая. Дождусь – умрет Виктор, так и займусь проклятым этим местом, доверенность на завод у меня есть. Вот и пущу виноградники под нож, всё тут снесу, уничтожу…

– В чём же виноградники провинились? – не выдержал Алекс.

– Здесь твоя мать рехнулась, из-за виноградников чертовых, тут и умерла!

– Да не из-за них мама рехнулась, по другой причине! Это вы из-за виноградников головой, видать, приболели, дядя Богдан!

После долгой паузы, Богдан воскликнул:

– Так ты живой, что ли?!

– Сюрприз, да? – с издевкой ответил парень, и лицо его исказилось от гнева. – Что ты наделал, больной идиот!

В полнейшей оторопи Богдан перевел взгляд на женщину, так похожую на Варвару.

– А ты тогда кто?

Арина не успела ответить – из тумана со стороны здания вышел Герман и, вынув из нагрудного кармана рубашки красную корочку удостоверения, произнес:

– Детективное агентство «ЭФ». Здравствуйте.

Косые солнечные прямоугольники лежали на полу гостевого зала. Опершись локтем о край стола, Богдан Андреевич сидел исмотрел на эти прямоугольники. Тот факт, что всё сказанное им было записано, не произвело на него особого впечатления: мужчина был зол, даже агрессивен, грозился судом агентству и, только увидав священника, успокоился и сник. Отчего-то именно присутствие отца Александра деморализовало Богдана и заставило отвечать на вопросы. И мозаика сложилась следующим образом:

План извести отца и сына он вынашивал давно, едва ли не с момента похорон Варвары, но никак не мог придумать, как это осуществить и не навлечь на себя подозрений. Однажды, будучи в гостях у Виктора с Ильей, он зашел в комнату Варвары и наткнулся на оставшиеся после её терапии таблетки – упаковки «Рогипнола», и забрал их с собой. Нет, их с Варей не связывала любовная история, она была верной женой и прекрасной матерью. Знакомы они были с юности, и Богдан питал к ней платонические чувства – она была для него Прекрасной Дамой, он ей служил, сама же Варвара снисходительно это принимала.

Когда она заболела, Богдан ни минуты не сомневался, что это призраки виноградника свели её с ума. Уговаривать Виктора продать винзавод, избавиться от этого предприятия не имело смысла – хозяйство стало для него ещё дороже и нужнее после смерти жены, единственной отдушиной, да и Варю было не вернуть. Но мысль о том, что если бы не виноградники, она осталась бы жива, не давала покоя, сверлила день и ночь. И виделся только один выход: избавиться от Виктора с Ильей и уничтожить, сравнять с землёй винодельню. Оставалось ждать удобного момента.

И он настал. Илья засобирался в Москву, на заключительный этап обучения в духовном центре, взяв с собой большую сумму наличными. Виктор не жалел средств на прихоти сына, лишь бы тот не впал в тоску по матери, чтобы не вылилось это в какое-нибудь нервное расстройство. С такими деньгами в сумке были шансы, что мальчишку убьют и ограбят в поезде, но он снял отдельное купе, а вагон был практически пустым. И тогда Богдан накрыл обед – проводы в дорогу, намешав в овощной салат порошка из толченых таблеток «Рогипнола», и позвал друзей в гости.

Когда все поели и славно посидели, он отвёз захмелевшего Виктора домой, а Илью на железнодорожный вокзал. Провожая парня до купе вагона, он улучил момент и забрал его документы с мобильным телефоном, чтобы за помощью сложнее было обратиться, когда плохо станет, и с опознанием затруднить, когда умрет где-нибудь по дороге.

И дело было сделано. Илья пропал, ничего о нём не было слышно, и Богдан понадеялся, что больше ничего и не услышит. Вот только Виктор не умер сразу, здоровый организм физически крепкого мужчины так просто не пожелал сдаваться, к тому же пил он всегда исключительно вино собственного завода, имея железную уверенность, что оно целебное. На самом ли деле так было или Виктор лишь фантазировал о волшебных свойствах своего вина, но огромная доза препарата его не убила, мало того, врачи давали благоприятные прогнозы полного выздоровления с коротким периодом реабилитации. Богдану даже пришлось продумывать следующий план – как не дать ему выйти из больницы. План был уже готов, как дома в зеркале явился призрак…