Юлия Федорченко - Малах ха-Мавет

Одно из центральных помещений было оборудовано под своего рода лабораторию. В придачу к вездесущим запахам разложения оттуда несло еще и химикалиями. Хетт посветила внутрь. На столах выстроились различные стеклянные емкости, приборы для дистилляции и еще какие-то аппараты, о назначении которых девушки не догадывались. Работала газовая горелка.

Хетт вдруг выключила фонарь и прижалась к стене: в полумраке лаборатории что-то задвигалось. Шена последовала ее примеру, и они с минуту прислушивались к дыханию друг друга и к гудению горелки. Не все обитатели этого места ушли в страну фантазий: некоторые исполняли роль сторожей. Если поднимется переполох, непрошеным гостям придется срочно уносить ноги. Шена начинала впадать в панику. С каждой секундой она все меньше и меньше представляла, как им удастся выполнить свою задачу.

Практически на ощупь девушки добрались до комнаты в конце коридора. Занавеска из цветных бусин мягко искрилась в оранжевом сиянии свечи. Хетт осторожно откинула штору. Фея, ведьма и убийца спокойно спала на засаленных шелковых простынях, опоив остальных своим дьявольским зельем. Ее комната находилась как раз над тем местом, где дом нависал над бездной.

Шена заламывала руки.

— И что теперь? Что теперь?

Хетт взглянула на напарницу и покачала головой: от Шены не будет никакого проку, в худшем случае перебудит всех. Не то чтобы она с самого начала рассчитывала на какую-то помощь…

— Уйди.

Шена побледнела еще сильнее.

— Уйди, — тихо повторила Хетт, — я сама все сделаю. А ты постой на стреме. Вдруг там что… С этим ты справишься?

Не дождавшись от подруги утвердительного кивка, Хетт всучила ей фонарь и вошла в комнату. Полог чуть слышно зазвенел и сомкнулся за ее спиной. Деревенеющей рукой Шена стиснула фонарь. Ее сердце стучало как сумасшедшее. Она прислонилась затылком к стене и посмотрела в темный проход.

Тем временем в комнате поднялась возня: кто-то будто барахтался в одеяле. Раздались глухие звуки борьбы, надсадное хрипение и сдавленные стоны. Шена подавила всхлип. Возня продолжалась.

Потом все стихло. Шена переборола страх и украдкой заглянула в комнату.

Хетт нависла над бесчувственной жертвой и сжимала ее горло своими белыми руками с длинными и изящными пальцами. Воздух со свистом вырывался сквозь стиснутые зубы, ее волосы ниспадали на женщину сплошной черной пеленой. Она все давила и давила, впервые лишая человека жизни, однако на этом побагровевшем от натуги лице застыло совершенно равнодушное и мертвое выражение: настолько слепым и глухим было это убийство.

Девушки выбрались на улицу и скрылись за углом соседнего здания. Повсюду царила густая темень, вдоль дороги склонили головы разбитые уличные фонари. Хетт опустилась на нижнюю ступеньку крыльца, чтобы перевести дух. Сюда бы преследователи не добрались, да в такой поразительной тишине погоню было бы слышно за милю.

Шена часто и жадно дышала, вокруг ее рта клубился пар. Свежий морозный воздух отрезвлял и прояснял мысли. Пальто теперь точно с душком, думала она, и его, скорее всего, придется выбросить. Жалко, такая красивая, дорогая вещь… Она одевалась по погоде, чтобы не выделяться из толпы: под пальто была шерстяная юбка и теплые колготки. Осенью Шена носила кожаную куртку, длинные мужские рубашки и джинсы к ним в тон. Что ни надень, все смотрелось на ней элегантно и стильно, однако Сидни никогда не придавал значения ее внешнему виду…

Озираясь, она потерла ладони друг о дружку.

Хетт обнаружила, что выкурила последнюю сигарету, и в порыве раздражения лягнула поваленный рекламный щит. Оглушительно лязгнул металл, заставив Шену вздрогнуть. Она старалась забить голову пустяками, лишь бы ненадолго забыть, задвинуть куда-то подальше ту страшную сцену в своем сознании…

Склоненный черный силуэт — кошмарно, чудовищно, удушливо черный… И тень от распростертых крыльев на стене.

Конечно, ей все почудилось. Воображение сыграло с ней злую шутку, не более того… Очнись, Шена, приди в себя. Это же твоя лучшая подруга, Хетт, а не какой-то беспощадный ангел-истребитель. Она такая же, как ты, вы столько пережили вместе… Нет, оборвала себя Шена, нет. Не такая.

И тут ветер донес до них плач.

Шена дернулась, как ужаленная, и ошеломленно оглянулась по сторонам. Тоненький жалобный голосок звал ее, именно ее, моля о помощи, и это мигом оттеснило на задний план все былые страхи и тревоги. От изумления Хетт приоткрыла рот. Ошибки быть не могло: где-то неподалеку плакал ребенок. Тем не менее, приступать к поискам она не собиралась и лишь безучастно наблюдала, как напарница в каком-то диком исступлении бегает перед зданием, обшаривая закоулки и разгребая мусорные кучи руками в лайковых перчатках.

А детский голос все тянул свое скорбное ламенто.

Шена перешагнула через живую изгородь, претендовавшую на звание джунглей, и под куском брезента обнаружила младенца, настолько грязного, что его можно было принять за негритенка. Она подняла его с земли и как следует обтерла своим шарфом. Девушка покачала малыша на руках, и в ее объятьях он сразу затих и только глядел на благодетельницу широко раскрытыми глазами.

Она подошла к Хетт.

— Подержишь?

— Фу! — с явным отвращением воскликнула та, но ребенка все же взяла.

Хетт первый раз видела новорожденного вживую, еще и столь близко от себя. От него исходил теплый кисловатый запах. Из вредности она щелкнула малыша по носу. Крошечное личико сморщилось, и он захныкал.

Шена сняла пальто и завернула в него найденыша, как в одеяло. Обиженный ребенок все еще всхлипывал, и за неимением пустышки она протянула ему свой палец. Он обхватил палец ручонками и сунул в рот.

В то время как напарница нянчилась с младенцем, Хетт презрительно кривила губы и цокала языком, а ее скептицизм рос. Однако дальнейшее развитие событий обескуражило бы и самого Будду. Шена заявила:

— Мы возьмем его с собой.

— Ты рехнулась? — тотчас взбеленилась Хетт. — Клади его на ступеньки и пошли. Это то еще захолустье, но и тут живут люди… Кто-то найдет его утром.

— Люди? — переспросила Шена, и в ее голосе послышались стальные нотки. — Эти люди оставили его на улице и бросили умирать. Если мы не заберем его… он умрет от голода или замерзнет насмерть. — И она автоматически прижала к груди мальчугана. — Я не брошу его. Ни за что.

Подруга проявила такую твердость характера, что на несколько секунд Хетт лишилась дара речи. Потом она запрокинула голову и истерически расхохоталась. Шена тащила в штаб всех больных уличных животных, пока у Сидни не лопнуло терпение. Он велел не устраивать там зоопарк. Теперь Шена, видимо, решила приютить и младенца, как будто с ним столько же хлопот.