Юлия Федорченко - Малах ха-Мавет

— Ну же, не будь такой букой. Просыпайся.

Лотти неудачно пошевелилась, и цепь проскрежетала по полу. Увидев, что подопечная вынырнула из забытья и просто-напросто ее дурачит, Хлоя вернулась к столу. Оседлала стул и развернулась к Лотти.

— Лот. Посмотри сюда.

Карательница неохотно повиновалась. Под ней был мокрый матрас, и влажный подол рубашки тоже неприятно лип к ногам. Отсырело здесь все, что ли? Или же она обмочилась во сне? Может, и так. Стыда не было.

— Ты знаешь, зачем я держу тебя здесь?

— Ра… ради разв… лечения? — И Лотти попробовала еще раз: — Р-развлечения?

— Ну что ты, — неодобрительно поцокала языком Хлоя. — Какое же тут развлечение? Ты все время спишь или бесишься.

— Тогда что?

Лотти не на шутку обрадовалась, когда ей удалось произнести целую фразу без единой запинки. Мало того, что она невероятным усилием выуживала из сознания слова, так еще и органы артикуляции ее подводили.

— А ты не замечаешь в себе никаких изменений?

Изменений? Каких это еще изменений? Лотти похолодела от ужаса. Неужели Хлоя ей что-то отрезала? От этой безумной стервы можно было ожидать чего угодно. Извиваясь ужом на волглой постели, она осмотрела себя с разных сторон и подергала руками в рукавах. Плечи нестерпимо ныли, но все было на месте.

— Давай, Лот, напрягись, — подбадривала ее Хлоя.

— Ты… пр… просверлила мне голову? — неуверенно предположила Лотти.

Они не делали этого в психушке. Она надеялась, что не делали. Тяжело и представить, но там существовало кое-что пострашнее электрошоковых сеансов и того, что тебя изо дня в день накачивали галоперидолом. Как-то Лотти побрилась наголо, лишь бы удостовериться в отсутствии рубцов.

— Фи, — поморщилась Хлоя, — как вульгарно. Увы, твои мозги в прежнем состоянии. Это вовсе не значит, что там не стоило бы немного пошуровать скальпелем… но именно я в них не ковырялась. Нет, Лот. Думай еще, — она рассматривала на свет свои ногти, — неужели ты не чувствуешь какой-то пустоты? Ведь ты потеряла что-то важное. Это много для тебя значило. Очень много.

О чем она говорит? Моргая, Лотти отупело глядела на Хлою.

— Ну а, может, не так уж и много, а? — скептически прищурилась та. — Если ты никак не можешь вспомнить?

И тут карательницу осенило. В голову ворвалось понимание. И еще до того, как Лотти смогла оформить свои разрозненные мысли, она ощутила себя ужасно одинокой. Зов. Она его больше не слышит. Вот чего ее лишили.

— Но как? — просипела Лотти пересохшим горлом. — Как?

Перед тем, как ответить, Хлоя помедлила.

— Тогда, на кладбище, ты потеряла слишком много крови, — в конце концов сообщила она, — и твое сердце остановилось. Ты опять умерла. — Хлоя сухо щелкнула пальцами, словно отмечая этот момент. — И этого оказалось достаточно, чтобы оборвать твою связь с ним.

Стало очень тихо. А потом Лотти завизжала, брызжа слюной:

— В-верни мне его! Ворюга! Верни! Верни! Верни мне его… Аи… Аи… рре!

— Заткнись.

— Аи-а-а! А-а-а-а-а! А-а-а-а-а-а-а!

Безутешные вопли и крики слились в один скорбный, тоскливый вой. Хлоя обернулась к столу и открыла пластиковый чемоданчик с лекарствами. Достала шприц, сняла защитный колпачок и проколола иглой резиновую крышечку флакона. В то время как Лотти, дергаясь в конвульсиях, захлебывалась слезами, она постучала по шприцу ногтем и вытолкнула лишний воздух.

— Ах-хр… — Лотти вонзила зубы в подушку и яростно затрясла головой. Раздался треск, во все стороны полетели перья. — Гр-р-р… р-р-р…

Хлоя встала, обошла ее сзади, задрала подол смирительной рубашки и сделала укол в бедро. Она никак не ожидала, что Лотти так сильно расстроится, и чувствовала себя слегка озадаченной. Зов являлся своеобразной цепью, поводком, за который Видящие дергали когда вздумается. Единственная из них, Лотти получила свободу. Новую жизнь. Так отчего же она убивается?

— Прекрати орать, — Хлоя выбросила пустой шприц и захлопнула чемоданчик, — ничего не изменишь. Ни я, ни кто-либо другой не может его вернуть.

Рыдания стихали. Лотти без сил распласталась на матрасе, ее тело сделалось страшно тяжелым. Ей стоило немалых трудов повернуть к Хлое облепленное перьями лицо. Несмотря на сильный припадок, а может статься, и благодаря ему, Лотти вновь обрела способность к внятной речи.

— Что ты наделала? — обвинительным тоном вопросила она. — Что ты наделала?

— Как минимум, я вытащила тебя с того света, — откликнулась Хлоя. — Или ты забыла и Могильную яму? Завидую, если так.

— Ты забрала все остальное.

— Все?.. — не без удивления переспросила Хлоя. Оказывается, Лотти была еще глупее, чем она предполагала. — И это не меня стоит благодарить. Ты очень часто здесь бывала, Лот, хоть ты и не помнишь… Все мои эксперименты потерпели крах. Ведь в этом самом подвале я придумала тысячу способов тебя убить… — и ее серые глаза блеснули сталью, — но ни одного, как вернуть тебя обратно.

В штабе не было ни души, исключая Дроу, но во время предыдущих визитов Видящая ни разу ее не побеспокоила, и Трис относилась к ней скорее как к предмету обстановки. Сняв ботинки, Трис прошла в гостиную и без сил повалилась на диван. Она думала о том, что надо встать и принять душ, и живо представляла, как тугие горячие струи бьют по ее спине… Но при себе у нее не было даже сменной пары белья, вот незадача… А потом ее веки отяжелели, и она провалилась в сон.

Проснулась Трис от неприятного ощущения, что за ней наблюдают, но в комнате было по-прежнему тихо и темно, и только дверь чуланчика очерчивал бледный дрожащий свет, не позволяя мраку сгуститься. Привстав, Трис потянулась за мобильником. Взглянула на экран: шесть утра. Во рту было сухо. Она спустила ноги с дивана, чтобы сделать глоток воды и как следует рассмотреть в ванной свои синяки, когда внезапно заметила в дверном проеме чей-то силуэт. Девушка еле подавила вскрик: кто-то стоял на пороге гостиной, опершись на дверной косяк. Однако страх почти сразу ушел, напряжение спало, и слегка дрожавшим голосом Трис поинтересовалась:

— Ты давно здесь стоишь?

— Да.

Они не встречались больше двух недель.

— Ты напугал меня…

— Извини, — сказал Сидни. — Можно включить свет?

Этот вопрос привел ее в смятение и ужас. Хоть Трис истосковалась по Сидни, она не могла допустить, чтобы он увидел ее избитой. Она вообще не хотела, чтобы кто-нибудь видел ее такой, и потому крикнула:

— Не надо!

Сидни как будто и не слышал. Раздался щелчок выключателя, и все вспыхнуло белым. Трис зажмурилась и отвернулась, вжавшись лбом в диванную подушку. Она почувствовала, как Сидни сел рядом. Он неуверенно коснулся ее лодыжки, и Трис вздрогнула, а по ее телу словно прошел электрический шок.