Борис Сапожников - Noir

Но как ни странно, куда больше ощущения безопасности, даваемого оружием, меня радовало чистое исподнее, новые носки и выглаженная рубашка. Пускай я и собирался лезть в солёное болото Байю, где всем плевать на твой внешний вид, всё равно ощущать на себе чистую одежду очень приятно.

По улицам катили довольно долго, пока не остановились на окраине. Место было за пределами «Беззаботного города», но числилось куда более опасным, нежели населённые чернокожими и орками кварталы. Очистные сооружения или Коллектор, он же Дерьмушник — комплекс перерабатывающих заводов, примыкающих к стенам урба. Когда-то его всерьёз собирались убрать по ту сторону, однако комендант гарнизона встал насмерть — без Коллектора Марний попросту захлебнётся в собственном дерьме, а потому он должен остаться под защитой. Именно в Коллектор стекались все отходы урба, где их сортировали, отбирая то, что можно переработать, остальное же утилизировалось. Либо сгорало в печах (что примечательно, здесь же располагался и крематорий для нищих и казенных преступников), либо отправлялось в стоки, утекая в океан. И именно в эти самые стоки нам и надо.

Лобенак остановил лимузин на границе Коллектора. В темноте здания очистных сооружений, перерабатывающих заводов и особенно крематория, постоянно коптящего небо жирным дымом, выглядели просто чудовищно. Если добавить к этому невероятную смесь самых отвратительных «ароматов», витавшую в воздухе, то оставалось только порадоваться, что сейчас осень. В летнюю жару здесь, наверное, и в противогазе дышать тяжело. Да, в траншеях, бывало, и похуже воняло, но, честно говоря, редко.

Идти, слава Святым, оказалось недалеко. Около смердящей реки нечистот, плавно утекающей под стену урба, нас ждали моторная лодка и молодой парень в комбинезоне и кепке. Он белозубо улыбнулся Бовуа и приветствовал его на каком-то африйском диалекте.

— Говори так, чтобы все понимали, — осадил его Бовуа. — Ты знаешь, что делать, приятель.

— Доставлю ваших друзей в Байю и заберу обратно в лучшем виде, — кивнул тот и сделал нам с Дюраном приглашающий жест.

Мы забрались в покачивающуюся на зловонных волнах лодку и уселись на лавку — кажется, она называется банкой — ближе к носу. Парень, приняв у Бовуа несколько купюр, улыбнулся ещё шире, чем при встрече, и ловко запрыгнул в лодку. Та закачалась ещё сильнее, заставив нас с Дюраном схватиться за борта.

— Не бойтесь, господа, — обернулся к нам лодочник, прежде чем заняться мотором, — это ж не вода под днищем плещется. Дерьмо — оно плотнее будет, оно мою посудину легко держит.

Перспектива окунуться в реку дерьма меня совсем не радовала, так что лишь крепче взялся за борт. Дюран поступил так же.

— Вы бы, господа, не за борта держались, а пошарили сзади, — посоветовал нам лодочник. — Там у меня дробовики припрятаны. Как выберемся за стену, вам за округой следить. Говорят, рапторы опять расшалились. По ним даже с укреплений дали несколько очередей.

— Выходит, рапторы не легенда? — спросил я, нашаривая за спиной упакованный в промасленную мешковину дробовик. Не штурмовой, конечно, обычная охотничья двустволка, но, получив из такой дуплетом, мало кто обрадуется. Если жив останется, конечно.

— Не легенда, — кивнул развернувшийся к нам лодочник. Мотор за его спиной довольно урчал, взбивая винтом жидкое дерьмо. Интересно даже, насколько мощный агрегат нужен, чтобы толкать лодку по поверхности зловонной реки. — Вот громадные крокодилы — бред, самые обычные в Солёном Байю живут, да и тех частенько рапторы жрут. Рапторы — это та ещё напасть. Злобные, ловкие, а главное, размера небольшого. Вы не бойтесь по каждой тени палить, патронов у меня много. Лучше лишний раз выстрелить, чем на ужин к ублюдочному ящеру угодить.

— А пигмеи? — ляпнул я, прежде чем подумать, а не угожу ли снова впросак.

Оказалось, на сей раз не угодил.

— Видел их, но только издаля. Размером чутка поменьше гоблина, вроде детёнышей ихних. Но они только в одном месте кучкуются, а я туда не лезу — мне там делать нечего.

Мимо вяло тянулись корпуса перерабатывающих заводов и фабрик утилизации. Около них течение становилось сильнее, в реку нечистот вливались потоки из многочисленных сливных труб. И каждый раз зловоние усиливалось, хотя мне казалось, дальше уже некуда. Но это как на фронте — сегодня думаешь, что завтра хуже быть уже не может, но пока ты жив, всегда может быть хуже. Такая вот аксиома.

Наконец фабрики закончились и пошла зона отчуждения перед стеной. Здесь будут возводить линию обороны на случай прорыва врага в урб. А потом лодка нырнула в тень самой стены. Я никогда не представлял себе толщины городских стен, но когда мы оказались в канализационном стоке, идущем под ними, я ощутил всю мощь оборонительных сооружений урба. Мы проплыли не меньше пяти минут, пока не добрались до решётки, собранной из прочных стальных прутьев. Как оказалось, прочная она только на вид. Подплыв к ней вплотную, лодочник показал нам, какие прутья надо расшатать, чтобы проделать дыру достаточно размера. Как только лодка проплыла на ту сторону, мы вернули их на место, и ничего заметно не было. Потом ещё около пяти минут плыли под стеной, и тогда я понял, насколько она толстая. С трудом представляю, какого калибра орудия нужны, чтобы проделать бреши в такой. Разве что вроде суперпушки, строящейся в нашем урбе, меньшие точно не справятся.

— А ведь весь этот канал уязвимое место, — сказал я, когда мы снова выбрались на относительно свежий воздух. После затхлости под стеной здесь я мог дышать нормально, да и к зловонию реки уже привык. — В него можно заложить взрывчатку, и хороший кусок укреплений взлетит на воздух.

— На случай войны останутся только те стоки, что сливают непосредственно в океан, а этот канал зацементируют, — объяснил Дюран.

Оказавшись по ту сторону стены, мы с ним вытащили дробовики. Охотничьи двустволки Сегрена — с такими на фронте штурмовики ходили в атаку, да и при зачистке траншей они отлично себя показали. Два ствола десятого калибра могли кого угодно отправить на тот свет, угостив доброй порцией крупной дроби. Тем более что на этих стволах были грубо вырезаны целые строчки текста на неизвестном мне языке. Кто-то явно доработал их с помощью не лучших инструментов и магического искусства.

— Если рапторы покажутся, — наставлял нас лодочник, — бейте сразу дуплетом. Но не оба разом. Надо, чтобы хоть один дробовик заряженный был, иначе — каюк нам всем.

Сам он положил на колени укороченный вариант того же Сегрена десятого калибра. Фронтовая модель, не кустарная, что радует, значит, не заклинит в самый ответственный момент. А обращаться с ним можно и одной рукой, даже перезаряжать, при этом не теряя управление лодкой.