Ф. Джели Кларк - Хозяева джиннов [сборник litres]

Заостренные стальные башни на Рамзесской станции, подражавшие золотым минаретам, служили причальными мачтами для воздушных кораблей. Большинство из них были легковесными дирижаблями, каждый час курсировавшими между Каиром и главным портом Александрии, выгружая пассажиров со всего Средиземноморья и из-за его пределов. Среди них встречался транспорт средних размеров, следующий в Луксор и Асуан и до самого Хартума. Одно гигантское судно затмевало остальные, нависая над ними, словно маленькая овальная луна голубого цвета: шестивинтовый корабль тяжелого класса, способный совершить путешествие без посадок от востока до Бенгалии, вниз к Кейптауну, мог даже пересечь Атлантику. Бо́льшая часть Каира, впрочем, передвигалась на менее экстравагантных аппаратах.

Кабельные линии растягивались по небу во всех направлениях, металлические, изгибающиеся и сворачивающие по пути, переплетающиеся и перекрывающие полотно города. По ним проносились воздушные трамваи – оставляя за собой яркие электрические разряды. Трамвайная система была жизненной энергией Каира, бегущей по сети артерий и перевозящей по метрополии тысячи пассажиров. Легко было воспринимать ее как нечто само собой разумеющееся, гуляя по улицам внизу, не утруждаясь поднять взгляд на их громыхание. Но глядя отсюда, сложно было не воспринимать городской транспорт явным символом прославленной современности Каира.

– Сюда, пожалуйста, – позвал суперинтендант.

Он провел двух агентов через узкий мостоподобный переход прочь от воздушных кораблей и основных кабельных линий и вверх на несколько пролетов лестницы. Когда они наконец остановились, то оказались в стране трамваев. Около двадцати безжизненных вагонов, если не больше, выстроились ровными рядами, свисая с кабеля на своих блоках. Откуда-то снизу доносился звук других трамваев, в движении, а в прорехах платформы Хамид замечал их мелькание, когда те проносились мимо.

– Это одна из главных воздушных площадок, – пояснял Башир на ходу. – Сюда мы отправляем трамваи на ротацию и починку. Когда с 015 начались проблемы, его мы тоже здесь поставили.

Хамид посмотрел в направлении, куда их вел мужчина. Трамвай 015 выглядел как все остальные, встречавшиеся на его пути: узкий прямоугольный ящик из латуни, с секционными стеклянными окнами, почти полностью его охватывающими. Был он зеленым, с красной внутренней отделкой и двумя округлыми фонарями на каждом из концов, заключенными в плотно украшенные пересекающимися звездами кожухи. Номер 015 был выбит золотыми литерами на передней двери. Когда они добрались, суперинтендант отступил.

– Здесь я оставлю проблему в ваших умелых руках, – сообщил чиновник.

Хамид проказливо подумал о том, чтобы настоять на его сопровождении – пусть покажет, как смело он противостоял духу. Но решил, что не стоит. Не нужно быть мелочным. Агент махнул Онси, и они подошли к вагону. Дверь распахнулась от толчка, открывая небольшую лесенку. Между платформой и висящим трамваем оставался зазор, в котором далеко внизу виднелись каирские улицы. Пытаясь игнорировать головокружительный вид, Хамид поставил ногу на подножку и вскарабкался на борт.

Из-за высокого роста ему пришлось пригнуться, придерживая феску, и развернуть широкие плечи, чтобы втиснуться в узкий проем. Вагон слегка покачнулся от его прибытия и снова вздрогнул, когда за ним последовал Онси – ниже по меньшей мере на полфута, но достаточно коренастый, чтобы почти догнать Хамида по весу. В трамвае было не столько темно, сколько сумеречно. Лампы на потолке работали, и мерцающие алхимические нити отблескивали в серебряных пуговицах, спускающихся по кителям двух мужчин. Багровые бархатные занавески на окнах были отдернуты, позволяя проникать солнечному свету. Но все здесь было словно затенено, заставляя выглядеть бордовую обивку прикрученных к полу сидений, выстроившихся по обеим сторонам трамвая, черной, как униформы агентов. И воздух отличался, он казался плотнее и холоднее, чем сухая каирская жара – заполняя ноздри Хамида и тяжело опускаясь на его грудь. Сомнений не оставалось, с трамваем 015 что-то было не так.

– Какова процедура, агент Онси? – спросил он.

Если министерство собиралось навешивать на него новых рекрутов, почему бы не проверить, хорошо ли их тренировали. С интересом оглядывающийся юноша просветлел, услышав вопрос.

– Сэр, мы должны удостовериться, что эта территория безопасна и гражданские не находятся в непосредственной опасности.

– Это пустой вагон трамвая, агент Онси, – ответил Хамид. – И я тебе говорил, перестань называть меня сэр. Ты сдал экзамены в академии, значит, ты такой же агент, как и я. Здесь не Оксфорд.

– А, да, сэр. Простите, сэр. – Он тряхнул головой, будто в попытке очистить ее от целой жизни английских школ, просочившейся акцентом в его арабский. – То есть агент Хамид. Министерская процедура гласит: беря во внимание, что нам сообщили, мы обязаны провести спектральное обследование территории.

Хамид кивнул. Все-таки его тренировали правильно. Он достал из кителя небольшой кожаный чехол, где держал свои спектральные очки. Покрытый медью инструмент был стандартной экипировкой министерства. Они обхватывали голову, как обычные очки, но их круглые зеленые линзы были куда шире. Онси снял свои очки, чтобы надеть спектральные. Зрение мало что значило в тумане поразительно яркого, люминесцентного нефрита. Сквозь них можно было в деталях разглядеть парчовые цветные узоры на сиденьях, вместе с золотой каллиграфией на черных оконных стеклах. Но всего больше в глаза бросался потолок. Чтобы рассмотреть его, Хамид запрокинул голову, и он не мог винить Онси за шумное аханье.

Выгибающийся потолок трамвая был омыт спектральным сиянием. Оно исходило из сложной композиции шестеренок, покрывавшей все пространство. Некоторые из шестерней сцеплялись друг с другом, их зубцы смыкались. Другие соединялись цепями в блоки. Они проворачивались и крутились одновременно в разные стороны, распространяя завихряющиеся облака света. Трамваям не требовалось кондукторов, даже автоевнухов. Джинны создали их работающими самостоятельно, чтобы те бороздили свои маршруты почтовыми птицами, что летят с посланием, и эта изощренная часовая машинерия была их мозгом.

– Вот что хочу спросить, – сказал Онси. – Это должно быть здесь?

Хамид прищурился, провожая его взгляд. Что-то двигалось посреди вращающихся шестерней. Частица эфирного света. Он стянул очки и ясно увидел ее невооруженным глазом – извивающуюся фигуру цвета сероватого дыма. Она скользила, словно угорь, поселившийся в кораллах. Нет, этого определенно не должно было здесь быть.