Милана Шторм - Немая и Туз [litres]

Силь кивнула.

– Я понимаю… – ответила она. – Думаю, кроме той бумаги, что я видела, где-то существует и подписка о неразглашении. Или ты забыл, с чего мы начали наш разговор?

Тинклер выпрямился на стуле, а потом поднялся, поставил пустой бокал на стол и подошел к окну.

– Не забыл. Кстати, мне дали отсрочку. Сейчас, как и многие, я занимаюсь делом Туза, – глядя на окно, сказал он. – Сиэлла…

– Что? – Она посмотрела на его спину.

Он занимается Тузом… Он. Занимается. Тузом.

– Ты до сих пор мне подходишь.

Силь усмехнулась. Было приятно и горько одновременно.

– Ты хорошо меня разглядел? – спросила она. – Я уродлива. Шрам никуда не исчезнет. К тому же я порченая.

Он отвернулся от окна и одарил ее ласковым взглядом. Покачал головой.

– Девочка, ты, кажется, меня не поняла. Я выбрал тебя не за внешность. А за то, что у тебя внутри. Что до твоей «порчености», то… поверь, я ожидал, что будет хуже. Ты ведь помнишь, я был уверен, что ты попала в бордель. Мне нужна жена. Настоящая. Женщина, рядом с которой я смогу быть собой. Которая сохранит мои тайны. И поверь: ты действительно единственная, кто мне подходит.

Сиэлла сжала кулаки так сильно, что ей показалось, что ногти порвали кожу. Интересно, а кровь идет? Но она не смела оторвать взгляда от его черных настороженных глаз.

– Есть… еще кое-что, – после долгой игры в гляделки сказала Силь, решившись.

– Что? Поверь, я знаю о тебе все…

– Ты не можешь этого знать, потому что не прикасался ко мне после того, как я сама это узнала, – устало перебила его Сиэлла. Нужно сказать, пока она может.

Нужно сказать.

– О чем ты? – нахмурился он.

Силь глубоко вздохнула и выпалила:

– Я беременна.

Утро играло всеми оттенками белого. Улица за окном сверкала, будто кто-то на небесах щедро рассыпал бриллиантовую крошку в награду тем, кто пережил ночную метель.

От туч не осталось и следа, и солнце раскрашивало Омиршу, улыбалось ей.

Улыбалось Сиэлле.

Силь разглядывала улицу сквозь морозные узоры. Утро выдалось холодным, но этот холод не казался пронизывающим. Было уютно.

Тепло.

Завернувшись в пушистый махровый халат, она пила травяной чай, наслаждаясь этим утром. Наслаждаясь покоем. Пожалуй, она была почти счастлива.

Почти.

Вчера вечером, когда она сказала Тинклеру о ребенке, она ожидала чего угодно. Разочарования. Отвращения. Горечи. Но не того, что он замрет на несколько секунд, глядя на нее совершенно шальными глазами, грустно, обреченно усмехнется, потом резко окажется рядом и схватит ее за руку.

Сиэлла так и не поняла, зачем ему понадобились ее мысли: ведь она и так сказала ему правду, но, кажется, то, что он услышал, Нейтана удовлетворило.

Он открыл проем и попросил Сиэллу уйти, не сказав ничего по поводу своего отношения к тому, что она ждет ребенка. Его лицо оставалось бесстрастным, голос – тоже. Таким же скрипучим, как и обычно.

А Силь не решилась настаивать. Старуха была права: найдя книгу, Сиэлла узнала истину. Поняла причины. И почти поняла, что делать дальше.

То, что Тинклер информацию все-таки воспринял, стало ясно утром, когда ей принесли завтрак. Вместо кофе – чай из ромашки, липового цвета и листьев смородины.

С одной стороны, Сиэлла почувствовала прилив огромной благодарности. С другой – досаду. Кофе она любила.

Сделав еще глоток, Силь поставила чашку на столик и снова повернулась к окну.

Забота бывшего жениха тронула ее, да и интуиция говорила, что в этом доме ей никогда не причинят зла, но все равно где-то на задворках сознания зудела трусливая мысль: сиди в комнате и не попадайся никому на глаза.

Теперь, когда Силь знала о своих способностях, она не стала слушать свой страх. А прислушалась к другому.

Глядя на белоснежное покрывало, укрывшее Омиршу, Сиэлла вспоминала давний кошмар, который снился ей в доме Криса. Там, где Нейтан Тинклер сидел за карточным столом, а потом смотрел на нее своими черными глазами и сообщал: «Я найду тебя». Этот сон был попыткой Старухи до нее докричаться, теперь Силь знала это наверняка. Но эта попытка смешалась с ее тогдашним страхом. А ведь все очевидно.

Что-то ей пытались показать.

Что?

Может, именно в этом игорном доме Туз находит своих жертв? Нет, точно нет, это уж первым делом проверили.

Тогда что именно ей хотели показать?

Нейтана.

Он играл. А ведь он сказал, что, как и многие, занимается Тузом. Он соврал? Нет. Но когда он все успевает? Ведь его ночи все, как одна, проходят за игорным столом!

«Он играет, – шептала Старуха. – Но он играет неправильно…»

Дубовые полы, изумрудная ткань столов, карты… дамы, короли, двойки…

Он играет.

Выигрывает. И проигрывает.

Кажется, Сиэлла поняла, в чем заключается его работа. Он – наживка. Крючок для большой рыбки по имени Туз.

Вот только рыбка не клюет. Что-то Тинклер делает не так. И дело не в том, что крючок слишком блестит, заставляя добычу насторожиться. Приманка не та.

Почему Туз, который, судя по всему, наказывает своих жертв за азарт, ни разу не попытался убить Нейтана Тинклера, того, кто по легенде живет за счет игры?

Чем тот же торговец рыбой или… Элдж провинились больше?

Трусливая мысль убежала, спряталась и больше не появлялась. Сиэлла привела себя в порядок и смело вышла из комнаты.

Ей нужно поговорить с Тинклером. И не о себе и своем будущем.

Она хочет быть причастной к делу Туза. А потом, когда они его найдут, можно будет разобраться со всем остальным.

Элдж должен быть отомщен. Сиэлла прекрасно понимала, что не сможет спокойно жить, пока этого не случится.

Теперь, когда она знала причины, тишина этого дома ее не пугала. Наоборот, было в этом некоторое очарование. Хозяин, проводящий много времени в шумных местах, заслуживает тишины. Герой, носящий маску подлеца, заслуживает кого-то большего, чем глупая девчонка, пустившая свою жизнь под откос.

Подойдя к двери кабинета, Силь подняла руку, чтобы постучать, но в этот момент дверь открылась. Тинклер был одет в то же, что и вчера. Он всю ночь здесь просидел? Его глаза покраснели и запали, а еще от него сильно пахло виски и кофе.

Выспавшаяся и встретившая снежное утро в хорошем настроении Сиэлла почувствовала себя неуютно. Ей обеспечили покой, позаботились… а кто позаботится о нем самом?

«Лейни?» – усмехнулся внутренний голос. Нет, это была не Старуха.

А где Лейни?

– Д-доброе утро, – опустив глаза, пролепетала Силь.

– Доброе, – буркнул Нейтан.

Силь поджала губы. Она не знала, что сказать. Да, они смогли разобраться… во всем разобраться, и, по сути, между ними больше не было недомолвок, но новость, которую она ему сообщила в конце разговора, будто откинула их к началу.