Ростислав Соколов - Глаза истины: тень Омбоса. Часть 1. На тропе возмездия [litres]

Ряховский тут же сорвался с места, словно спринтер на соревнованиях по бегу. Он выставил вперед плечо, чтобы расталкивать попадающихся на пути людей, коих оказывалось немного, так как его цель оставляла за собой достаточно широкий след пустого пространства. Возмущенные действиями беглеца пассажиры бурно выражали свое недовольство, нещадно матеря его. Подозреваемый двигался к краю оцепления, чем сыграл Ряховскому на руку.

Федерал прибавил ходу, еще сильнее сгруппировавшись. Его не волновало, что бежавший позади Ратцингер сильно отстал. Кожаные туфли Ряховского громко ударялись о тротуар, что отдавало легкой болью в суставах. Староват он стал для подобных забегов, но обстоятельства вынуждали вспомнить приемы, которым их учили еще в академии.

Разогнавшись как можно сильнее, следователь постарался максимально сократить расстояние до беглеца. Используя правое плечо как таран, федерал гнался за постепенно сбавлявшим темп беглецом. В свою очередь тот активно расталкивал пожилых женщин и мужчин, вынуждая Ряховского их огибать или перепрыгивать.

Альберт был одет явно не для подобных забегов. Больно терло в паху от натягивавшихся брюк. Мышцы ног горели и молили о кислороде, но федерал не мог позволить им отдохнуть. Вместо этого он напряг их еще сильнее, наращивая темп.

Когда расстояние сократилось до минимума, Ряховский резко подался вперед, ударив беглеца локтем промеж лопаток. Затем он выпустил вперед руки и обхватил падающего подозреваемого за плечи, повалив наземь. Тот со всего размаху шлепнулся головой в неглубокую лужу. Сразу же начал дергаться, что-то выкрикивая, но Ряховский не мог разобрать ни слова.

Довольно быстро федерал понял, что соперник ему не ровня, потому что сопротивление беглеца казалось ничтожным. Ряховский был намного сильнее и с лёгкостью его скрутил. Затем он рывком перевернул несчастного на спину и всмотрелся в его лицо. Тот выглядел ошарашенно: глаза были круглые, щеки и лоб забрызгала грязная вода из лужи, изо рта доносилось лишь хрипение заядлого курильщика. В нос Ряховскому ударила тошнотворная смесь запахов немытого тела, грязи, дешевой еды из привокзальных забегаловок и дешевого курева.

– Где бомба, сволочь? – не стал церемониться следователь. – Где вы её спрятали?

– О… чем… вы? – спросил незнакомец. – Кто… вы… такой?!

Ряховский схватил его одной рукой за грудки и сел на него верхом, второй рукой доставая из кармана корочки. В этот момент рядом с ними материализовался запыхавшийся Ратцингер, который во все глаза уставился на задержанного.

– О боже… – пробормотал тот, увидев удостоверение ФСБ. – Я ни в чем не виноват.

– Ты всерьез так полагаешь, сектант проклятый…

– Я не сектант… С чего вы взяли?!

– У тебя куртка с нашивкой Ордена! Не корчи из себя дурачка. Мы вас в тот раз раскусили и сейчас смогли.

– Эта куртка не моя! – воскликнул беглец. – Мне её дали!

От такой неожиданной и наглой лжи Ряховский аж дар речи потерял. Вместо него инициативу перенял Ратцингер.

– Кто именно вам её дал?

– Парень такой… подкачанный… Увидел, что я здесь… без куртки, а уже холодно… И дал мне свою…

Только тут до Ряховского дошло. Они поймали местного бомжа, которые в огромном множестве водились у всех московских вокзалов, несмотря на усилия местных полицейских.

– Куда он пошел? – спросил Ратцингер. – И как давно?

– Где-то… может… Не знаю… Я его видел… Он зашел на вокзал… Побыл там полчаса… и ушел…

– Как давно? – напомнил самый важный вопрос Ряховский.

– Ну, наверно… часа два назад или больше…

– Ты уверен?

– Да!!! – вскричал бомж. – Мы разговаривали, когда солнце садилось.

В тот момент, когда происходил теракт в Расторгуево. Вот зачем были на самом деле нужны все эти шифровки и загадки. Чтобы, даже если сеттита схватят или убьют, у противника ушло какое-то время на разгадку, что позволит остальным культистам беспрепятственно завершить задуманное. Как только они узнали, что их человек на поезде погиб, они тут же выслали другого на Савеловский вокзал, и тот закончил ритуал, пока преследователи ломали голову над шестью строчками стихотворения.

Они обыгрывают нас. Вот ведь молодцы…

Ряховский разжал руки и выпустил бомжа. Тот неуклюже поднялся на ноги, все еще пытаясь отдышаться.

– Проваливай, – отрезал федерал.

Раздался громкий резкий хлопок, заставивший всех подскочить от ужаса и закрыть голову руками. Большое круглое окно на фасаде вокзала задрожало, но не разбилось. Однако отголоски ударной волны ощущались даже здесь.

Сердце Ряховского сорвалось в бездну. Он выхватил рацию и подключился к Алисе:

– Что это было, мать вашу?!

– Шеф, – растерянно сказала Алиса. – Я не знаю. Похоже на вокзале сработало взрывное устройство.

Тремя минутами ранее Маргарита Романова в сопровождении Александра Ковальского спустилась по лестнице на первый этаж Савеловского вокзала. Федерал не сомневался, что она все еще прокручивает в голове возможные варианты толкования символа в подсобке. Ковальскому даже стало как-то неловко, что он прикрикнул на неё, прежде чем позволить вместе идти по следу смытой крови. Тем самым он рисковал настроить девушку против себя.

Все шло наперекосяк, несмотря на усилия оперативной группы. Не жалея сил, Марго, не обязанная принимать во всем этом участия, пыталась внести свою лепту в предотвращение взрыва. Истинные мотивы девушки были Ковальскому не до конца ясны, однако федерал допускал, что делает она это из чувства вины перед отцом, с которым не успела примириться.

Они спустились до самого низа лестницы и оказались в опустевшем холле вокзала. Ковальский бросил взгляд в сторону входных дверей, за которыми, как он знал со слов Ряховского, толпились эвакуированные люди. Обойдя лестницу вправо, Александр увидел ряд турникетов, несколько касс и стеклянную стену, за которой виднелись платформы.

– Что вы здесь делаете?

От неожиданности Ковальский аж подскочил и резко обернулся. Перед ним стоял человек в огромном оливковом костюме, напоминавшем нечто среднее между скафандром космонавта и снаряжением для глубоководных погружений.

Федерал сразу узнал взрывозащитный костюм EOD-8 – одну из новейших разработок для инженерно-саперного отдела полиции.

Голова незнакомца была закрыта шлемом с плексигласовым щитком, в который из спрятанных под скафандром баллонов подавался кислород. Сразу под подбородком вокруг головы располагалась воронка, скрывавшая шею и сливавшаяся с плечами. На груди и животе была пристегнута толстая черная бронепластина, а от пояса тянулся трос. Все это инженерное чудо, предназначенное для защиты сапера от взрыва, весило около пятидесяти килограммов. Федерал знал, что подобный костюм выдерживает выстрел из снайперской винтовки или взрыв небольшой порции тротила, эквивалентной, например, обычной осколочной гранате.