Наталья Резанова - Криптия

Но Монграну этим не прошибить, он многое в жизни повидал, и многих. В том числе и нынешнюю вдовствующую императрицу, которая на самом деле была сухонькой и подвижной.

Он вежливо поприветствовал гостью и предложил ей сесть. После чего спросил:

— Чему обязан удовольствием лицезреть вас?

Она чуть качнула головой:

— Полагаю, эта встреча и впрямь послужит к обоюдному удовольствию.

Монграна позволил себе усомниться. Будь госпожа Сафран лет на пятнадцать — двадцать моложе… или приведи она с собой молоденькую дочку, каковой у нее не имелось, — тогда да. А так… Что она может предложить консулу?

Но Монграна не позволил столь неподобающим мыслям отразиться у себя на лице. А и позволил бы — невелика беда, в комнате полумрак… кстати, он же собирался приказать добавить света. Велел слуге добавить масла в светильники, после чего отослал.

При свете тени обозначились резче, а лицо почтенной дамы выглядело не моложе, но решительнее.

— До меня дошли слухи, что у вас неприятности, консул. Точнее, не столько у вас, сколько у вашего подопечного.

— Не надо верить слухам, добрая госпожа.

— О, — она изобразила нечто отдаленно напоминающее улыбку, — у меня надежный источник.

И тут до Монграны дошло. Привратник и все демоны, это ж надо так заработаться, чтобы забыть то, что знал все время, — младший сын госпожи Сафран также ходит в учениках у доктора Керавна. И он был на недавнем заседании магистрата! Можно представить, что он поведал матушке…

— Вас беспокоит то, что юный Раи состоит при докторе Керавне?

— Совершенно верно, консул.

Монграна заметил, что она сознательно опускает слово «господин». Впрочем, его это не волновало.

— Напрасно. Ведь ваш сын не замешан в недавних событиях, и последствия никак на нем не отразятся. Или, — он пристально посмотрел на патрицианку, — замешан?

— Отнюдь. Но вот насчет того, что последствия на Раи не отразятся, это вы, консул, ошибаетесь.

Ну да. Ее мальчик подвергался опасности, находясь в одном доме с убийцей, да еще возможно, и сумасшедшим.

— Собираетесь потребовать компенсации, госпожа Сафран?

— Да. В каком-то смысле это можно и так назвать. Компенсации.

— Вынужден вас разочаровать. Хотя прискорбные события, на которые вы намекаете, нарушили порядок и спокойствие в городе Димне, жизнь и здоровье вашего сына от этого не пострадали. Так что ему ничего по нашим законам не полагается, а что касается возмутителей спокойствия, они ответят за совершенное перед судом. Если вы боитесь за безопасность сына, могу вас утешить — ему более не грозит общение с виновником беспорядков. Каков бы ни был приговор, вряд ли ему позволят остаться в Димне.

— Вы ничего не поняли, консул, — чеканит Элисса Сафран. — Меня не волнует, что вы сделаете с этим полоумным головорезом. Важно лишь, что теперь он не сможет сопровождать доктора Керавна.

— И что с того?

— А то, что я желаю, чтобы вместо него с Керавном отправился Раи.

Монграна расхохотался:

— Вы что, всерьез полагаете, что такой мальчик, как Раи, может заменить Латрона как телохранителя и проводника в Степи?

— Не стоит понапрасну насмешничать. Мой сын никого не будет заменять. Он — ученик Керавна. Не более. Но и не менее. А доктор в последнее время преступно манкировал своими обязанностями наставника. И если у Раи появилась возможность чему-то научиться, он не должен ее упускать.

— Госпожа, желание матери, чтобы сын ее повидал жизнь и набрался опыта, — воистину достойно похвалы. Но вы понимаете, что эта поездка опасна? Для любого горожанина, тем паче для того, кто никогда не выбирался за стены Димна.

— Не стоит думать, что я бессердечна, консул. Конечно же, меня тревожит благополучие сына, и я позабочусь о нем, а соответственно — о благополучии доктора. Я дам им охрану.

— Но…

— Вы считаете, магистрат не будет возражать против излишних расходов? Будет. А пожертвование от неизвестного благотворителя, имеющее целью поддержать полезное для Димна дело, их устроит. Я также обещаю использовать влияние, которым пользуется в городском самоуправлении торговый дом Сафран, чтобы поддержать вас на следующем заседании.

— Вот как? Однако, сударыня, вы должны также понимать, что решения, связанные с городским самоуправлением, я не могу принимать единолично. Кроме того, я не уверен, что доктор захочет взять на себя такую ответственность…

— А вы позаботьтесь о том, чтобы он захотел. Иначе ни денег, ни поддержки не будет. — И она, не прощаясь, выплыла из комнаты.

Вот же стерва! Однако… не слишком ли много совпадений? Сперва, едва лишь уладилось дело с сопровождением Керавна, — драка с убийством, которые свели на нет прежние усилия, а теперь вот, прямо с порога — новое решение проблемы? Нет, господа мои, такого не бывает. Консул еще до прихода Элиссы рассудил, что драка была подстроена. Неужели тот «серьезный наниматель», о котором думал Монграна, — Элисса Сафран?

Только не надо — «быть такого не может». Всякое может быть в этой жизни. Хотя обидно, конечно, что за интригами стоит не имперская служба спокойствия, а старая баба с избыточными понятиями о материнской заботе. И это, кстати, не менее опасно, чем действия верховных властей. Такие вот любящие мамаши ради блага своего чада сметут все и вся. Но когда на тебя пытается давить империя, это хотя бы не так обидно. А тебе, консул Монграна, везде столичные шпионы мерещатся.

Надо будет приказать Афарот, пусть вызнает насчет того, не нанимала ли госпожа Сафран кого на службу и не сгинул ли он. Среди прислуги болтают о таких пустяках, а Афарот убьется, чтоб навредить другой бабе.

Она думает, что может использовать консула в своих целях? Но ведь точно так же можно использовать ее самое. И ее деньги.

Консул не лгал, заявляя, что не может принять решения сразу и должен сперва посоветоваться. Только вот советоваться он решил вовсе не с доктором Керавном. То есть доктора, разумеется, тоже необходимо поставить в известность. Но прежде необходимо переговорить совсем с другим человеком.

— Вы уж поосторожнее, господин консул, — предупредил тюремщик.

— Что, буйствует?

— Да нет, тихо сидит. Это и подозрительно…

В отличие от Габельгана и Хлео, находившихся на гауптвахте при казарме, Латрона заключили до суда в городскую тюрьму. Не состоял он уже в ополчении, чтоб его на гауптвахту отправлять, да и преступление его было серьезнее. Консул распорядился, чтоб убийцу, ввиду его опасности для окружающих, поместили в одиночную камеру, отделив его от прочих уголовников, в основном мошенников и воров, ожидавших своей участи.

— Другие-то шумят, ругаются, мисками швыряются, — повествовал тюремщик, — а этот — хоть бы хны, спокойный такой… ни в жизнь не подумаешь, что человека попластает на куски за пару слов. Такие-то опаснее всего… может, мне лучше все же с вами?