Наталья Резанова - Криптия

— Именно об их благе господин Целла и заботится, — вмешался Ансгар. — Он, скорей всего, имел в виду, что Тогон с тем же успехом может воспользоваться нашей слабостью, как и слабостью Бото.

— Но разве Тогон не принес союзную клятву?

— Я бы никогда не стал полагаться на верность варвара, — твердо произнес Целла, — даже если тот отдал в заложники свою плоть и кровь.

Ансгар кивнул:

— Возможно, когда вырастет новое поколение варварских правителей, воспитанное при императорском дворе, об этом можно будет говорить. Но не теперь.

И они вернулись к насущным проблемам — борьбе с голодными бунтами и привлечению рабочих на городские укрепления.

После совещания Зенон Целла сказал Ансгару:

— Забавно, однако, что ты помянул новое поколение варварских правителей. Два года назад, когда я ездил в столицу, то встретил на приеме во дворце сына Тогона, Шагару.

— Вот как?

— Ну да. Ему было тогда лет семнадцать, наверное. Он учится в императорской военной академии, и в тот день его величество милостиво пожелал видеть на приеме лучших учеников.

— Значит, он в числе лучших…

— Я с ним довольно долго беседовал. Он славный парень, совершенно проникшийся имперским духом и преданный его величеству. Я спросил его, не скучает ли он по родным краям. Шагара отвечал в том духе, что, мол, о чем тут скучать? И единственное, что его огорчает, — это разлука с младшими братом и сестрой. Однако он надеется, что если он хорошо послужит императору, то ему позволят вызвать их в столицу.

— То есть род Тогона будет обезглавлен. Причем без пролития крови.

— Зачем же сразу обезглавлен? Я к тому, что старик еще может доставить нам неприятности, но дети его будут верно служить империи. И станут союзниками не на словах, а на деле.

— Надеюсь, мы это увидим. Политика, при которой знатные заложники, отделенные от своих семей, воспитываются в верности нашим идеалам, приносит плоды. Но Тогон еще жив и здоров, и в любом случае, сейчас нас волнует не он, а Бото.

Традиционным решением этой задачи для службы спокойствия была ликвидация носителя. Но сейчас в распоряжении Ансгара не было подходящего умельца. Сказать ведь — не поверят. Почему-то все считают, будто у каждой официи знатоки ядов и тайные убийцы прямо-таки кучно водятся. Ну, в столице, предположим, действительно таковые всегда под рукой. Но здесь у нас провинция, пограничье, демон его побери! Такого исполнителя, чтоб мог череп проломить или грамотно горло перерезать, найти, конечно, можно, но для этого надо суметь подобраться к Бото вплотную. А он, каким бы ни был сумасшедшим, все же не дурак. Охрану своей кривоногой и пузатой персоны обеспечил. И опасается не столько засланцев из города, сколько сородичей. Ибо кровников он себе нажил порядочно. Конечно, всегда можно организовать явление перебежчика. Благо Саба и гнусные его пособники заставили Бото поверить, что перебежчики из охраняемых городов в орду вполне возможны. Но подготовка такого «перебежчика» требует времени. И Зенон Целла тут куратору не помощник. Может, он бы и нашел среди своих легионеров пару отчаянных парней, способных под покровом ночи пробраться в лагерь Бото, чтобы вонзить мечи в жирное брюхо самозваного владыки, пока тот храпит на очередной наложнице. Да только вряд ли что у них получится. Сколько бы Бото не выпил на пиру, сколько бы пленниц ни водили к нему в шатер, телохранители его глаз не смыкают. Иначе с них живых кожу сдерут — и это не преувеличение. Зенон Целла об этом знает и не горит желанием попусту терять людей.

Кто бы мог помочь, так это Ротескальк. Привратник знает, каким колдовством пользуются шаманы степняков и простирается ли оно дальше того, чтоб упоить воинов отваром из дурных грибов или дать надышаться пьянящим дымом, чтоб они впали в боевое бешенство, не чувствуя ни страха, ни боли. Но Ротескальк утверждает, будто жрецы его коллегии владеют истинной магией, пусть он избегает этого слова. И неважно, как это называется. Если у них есть сила, могли бы применить ее против врага. Никто же не просит жрецов убивать Бото или наслать на орду чуму и холеру. Но могли бы навести крепкий сон на охрану, а дальше мы как-нибудь сами… Ансгар вновь убеждался, что его скептицизм по отношению к жречеству был оправдан. Именно в жизненно важный для всего Шенана час, Ротескальк, здравомыслящий, казалось бы, человек, продолжает цепляться за свою идею «допрос немого». Пока что он не успел этого сделать, поскольку обещал провести допрос в присутствии Леопы. Куратор же был занят, а жрец, сколь бы он ни был уверен в своих силах, не стал бы врываться в официю без разрешения ее начальника.

Поэтому после совещания у Бамбирага, дав возможность легату припомнить встречу с юным Шагарой, Ротескальк подошел к Ансгару и напомнил об их договоренности. Леопе не оставалось ничего, кроме как пообещать, что он вызовет преподобного, как только выкроит время.

Что поделать, обещания нужно выполнять. В середине седмицы обнаружилось, что под стенами некоторое затишье, — видно, Бото отправил людей по окрестностям в поисках провианта и в пресловутый карьер за каменным ломом для снарядов. И Ансгар послал к Ротескальку вестового с приглашением.

Сам Ансгар наскоро перекусил, велел передать Сердику, чтоб являлся к нему, как только явится с патрулирования, и распорядился притащить немого в комнату для допросов. Не то чтобы он собирался применять хранившийся там инвентарь. Но не в собственном же кабинете бедолагу допрашивать.

Мальчишку содержали в одном из подвальных помещений официи. С тех пор как стали поступать пленники, понадобилось больше места, и Сердик говорил, что убогого стоит просто выпереть на конюшню и вообще приспособить к работе. Куратор не позволил. Утверждениям Ротескалька, что мальчишка может оказаться не тем, за кого себя выдает, он, разумеется, не поверил. Но, сказал Ансгар, убогий не убогий, однако ж у него хватило смекалки выжить там, где все прочие погибли. А значит, может удрать и отсюда, особенно теперь, когда все работники официи из-за осады либо заняты, либо дрыхнут без задних ног от усталости.

Ротескальк явился без промедления. Он нес на плече увесистую сумку, которую не доверил вестовому.

— Тут некоторые предметы, которые мне понадобятся, — пояснил он. — И вообще, все удачно совпало. Эти сутки я постился, а для проведения церемонии пост необходим.

Ансгар хмыкнул:

— При нынешних условиях соблюдать пост не так уж трудно.

— Не стану спорить. Что ж, не будем тянуть время. Где наш отрок?

— Убогий-то? Пойдем, я велел его в допросную отвести, а то он нам все здесь перепачкает.

В коридоре они столкнулись с бенефициарием, который нескрываемо зевал, не выказывая никакой радости по поводу участия в предстоящем допросе. Ансгару было его жаль, но он предпочел бы в этом мутном деле иметь свидетеля со своей стороны.