Глен Кук - Седая оловянная печаль. Зловещие латунные тени. Ночи кровавого железа

— Да. Спасибо. — Я забыл сообщить ему, что мы с Торнадой идем по следу. Лучше попытаться двинуть крутых ребят в другом направлении. — Это становится самым долгим мочеиспусканием в истории. У того, кто может за мной следить, возникнут подозрения.

— Не бойся. Краск с ним разберется. А вообще-то, можешь шагать. Увидимся.

Он отошел в тень, унося с собой ауру угрозы.

— Да. Позже.

Я выскочил из укрытия, застегивая штаны и покачивая головой.

— Гаррет, у тебя пузырь, наверное, галлонов на пять. — Торнада тяжело дышала.

— Что-нибудь случилось?

— Ничего такого, с чем бы я не могла справиться, — ответила она, глядя на меня с издевкой. — Какой-то парень попробовал на меня накатить. Но я убедила его не делать этого.

— О… В таком случае пошли.

Мне хотелось увидеть как можно больше, прежде чем ребята Чодо снова возникнут на моем пути. Они всегда ухитряются делать это невпопад.

Торнада, похоже, была разочарована, что я не пошутил насчет ее приключения и не пустился в расспросы.

Идти быстро было практически невозможно. Улицы были забиты людьми, глазевшими, разинув рты, на истребление голубей. Одно из чудищ парило вверху, высматривая путь остальным.

— Эти звери, говорят, тянут не больше чем на тридцать — сорок фунтов, — объяснил я.

Разведчик как раз скользил над жилищем Тейтов, которое было неподалеку. Интересно, видит ли его Тинни? Непонятно почему мне вдруг стало грустно.

— Выше нос, Гаррет! Мы разыщем книгу и станем богачами.

Или покойниками, что гораздо вероятнее.

Пока мы шли, во мне зрела уверенность в необходимости пересмотреть условия договора с Торнадой. Она вышагивала рядом с таким видом, словно бросала миру вызов. В ее браваде было нечто такое, что не могло не нравиться. Ей бы еще немного здравого смысла, и она была бы в полном порядке.

— Эй, Торнада. Не думай, что вот так просто выложу двадцатку. Я не хочу покупать поросенка в мешке. Карликов ты должна мне предоставить.

— Никаких котов, Гаррет. Ты получишь своих карликов.

Поросенок и кот ведут свое происхождение от старинного деревенского мошенничества. В свое время крестьяне доставляли поросят на рынок в мешках. У одного хитреца родилась идея сунуть в мешок кота и загнать его под видом поросенка какому-нибудь простаку, поленившемуся развязывать упаковку. Отсюда и пошло — поросенок и кот в мешке.

Мне требовались карлики, и я их получу, но, похоже, не в первозданном виде.

— Что здесь происходит? — пробормотала Торнада.

Около жилого дома, пережившего свои лучшие дни лет за сто до моего рождения, толпились люди. Этих воздушное представление не интересовало.

— Большие неприятности, — ответил я. — Однако в прошедшем времени. Иначе здесь не было бы ни души.

— А это кто, пожиратели трупов?

— Можно и так выразиться.

Она поперла сквозь толпу, без разбора расталкивая и разбрасывая старых и малых. Казалось, она жаждала драки. Интересно, неужели Торнада из тех, кто на ножах со всем миром?

Первый дохлый карлик попался нам перед входом в здание. Зарубленный и заколотый, он валялся в неестественной позе. В его кулаке была зажата рукоятка сломанного ножа.

— С ним разделались быстро, — заметил я и спросил: — Кто-нибудь видел, что произошло?

Надо же быть таким наивным! Ближайший зритель посмотрел на меня как на безумца.

Оставалось лишь пожать плечами и пройти внутрь. Там людей не оказалось — значит, собравшийся народ с минуты на минуту ждет появления Стражи. Пожиратели трупов не хотели, чтобы их застали в доме за сбором вещей, которые жмурикам больше не пригодятся.

Городская Стража редко утруждает себя полицейской работой или преследованием преступников, но она частенько хватает людей, оказавшихся на месте события, и превращает их дальнейшее существование в одну сплошную неприятность.

— Нам лучше поторопиться.

— Поторопиться с чем?

Торнада казалась совершенно подавленной. Наверное, думала о всех тех замечательных вещах, которые не сможет купить на не полученные от меня бабки.

— С осмотром помещения. Надо увидеть как можно больше.

— К чему? Мы найдем там лишь еще кучу мертвецов.

Она оказалась права. Один обнаружился на первом этаже и трое — в коридоре второго. Двое из трех, видимо, принадлежали к нападавшей стороне. Они были аккуратнее причесаны и чище одеты. Люди Гнорста.

Битва развертывалась вдоль коридора, захватив по пути полдюжины спальных комнат, и закончилась на площадке лестницы черного хода. Ни в одной из спален не осталось дверей. Почти все они были сорваны с петель, как будто кто-то очень торопился провести обыск. Мы нашли тяжелораненых крысюка и карлика. Ничего более.

— Ты это место хотела мне продать?

— Ясно, это.

Все еще в депрессии.

— Ты сделала, что смогла.

— Это не наполнит мои карманы. Что за шум? — Она имела в виду крики, доносящиеся с улицы.

— Наверное, приближается Стража, и народ предупреждают о необходимости смываться. По-моему, это вовсе не плохая мысль.

Я затопал к лестнице черного хода. Торнада позади меня бормотала, что дела не могли бы пойти хуже, даже если бы она специально молила об этом богов. Язык ее был достаточно сочным, хотя и не отличался оригинальностью или избытком фантазии.

Дверь черного хода была искорежена. Я протиснулся в щель. Открывшаяся передо мною картина поведала о том, что кто-то пытался сдержать штурмовой отряд Гнорста, пока другие карлики-ренегаты смывались. Один из людей Гнорста был еще достаточно жив для того, чтобы стонать, наполовину зарывшись в кучу отбросов. Я попытался его поспрашивать. Но парень не отвечал — если даже он и говорил по-карентийски, то был слишком поглощен своими страданиями. Он выдавил из себя фразу на своем языке, из которой я сумел разобрать единственное слово — «гоблин».

— Этот выживет, — сказал я Торнаде. — Если, конечно, стражники его не линчуют, дабы убедить всех, что и они занимаются полезным делом.

— Похоже, они уже в здании. Там какой-то шум.

— Пора уходить. Смотри под ноги.

Задние дворы в Танфере используются для разнообразных и незапланированных целей. В первую очередь для свалки мусора и отправления естественных нужд. Качество уборки, осуществляемой крысюками, ухудшается в геометрической прогрессии по мере удаленности от Холма. То, чего не видят правители, не существует. А мы сейчас находились так далеко от капитанской рубки и на столь отвратительном клочке земли, что его избегали даже бездомные бродяги.

Охранник возник на нашем пути, когда мы уже почти вышли на улицу. Я по природе своей человек вежливый и пропустил Торнаду вперед. В охраннике было не более пяти футов шести дюймов, на нем красовалась новенькая красно-синяя униформа. Эдакий симпатичный дьяволенок. На роже у него появилась нехорошая улыбочка, едва он понял, что может кого-то задержать. Он, кажется, даже начал что-то говорить.