Евгений Прядеев - Люмпен

Я хотел было сказать, что в таком поведении с её стороны нет ничего нормального. Но внезапно понял, что мне абсолютно расхотелось спать. Голова прояснилась, мысли стали четкими.

Я потер место щипка и с недоумением посмотрел на собеседницу. Теперь понятно, откуда у Ромы склонность к безумным поступкам. Нельзя же так беспардонно щипать людей, которых видишь первый раз в жизни. Я что, игрушка?

— Вообще ничего нормального, — пробурчал я, продолжая растирать руку. — Вы мне чуть кусок мяса из тела не вырвали. Мне казалось, что вы со мной поговорить хотите, а на деле?

— Извините, — равнодушно сказала женщина, выглядывая в окно автомобиля и взмахом подзывая кого-то из своих охранников. — Мои люди свяжутся с вами завтра.

— Разве? — удивился я. — А мы с вами, получается, уже закончили? Вы зачем приезжали? Ущипнуть меня?

— Сейчас не совсем удачный момент для разговора, — не глядя на меня, еще раз махнула рукой Альбина Борисовна. — Главное, смотрите на работе по сторонам и всё запоминайте. Я вас не разочарую.

— Подождите, — немного обалдел я от такого поворота. — Я еще ни на что не согласился.

— Вы умный молодой человек, — наконец посмотрела на меня мама Сечкина. — Я уверена, что вы сумеет выбрать правильную сторону. Наше общество фактически стоит на пороге войны, хотите вы этого или нет! И поверьте мне, сохранять нейтралитет в скором времени уже ни у кого не получится.

С этими словами Альбина Борисовна отворила дверь машины и выбралась на улицу. Я смотрел ей вслед и пытался сообразить, что же сейчас произошло. Мама Сечкина стремительным шагом удалялась в сторону подъезжавшего ей навстречу голубого автомобиля, окруженная плотным кольцом своих подручных.

Подумав немного, я тоже выполз наружу и успел лишь проводить взглядом машину Сечкиных, стремительно набирающую скорость. Такое ощущение, что женщина бежит от чего-то, но вот только от чего?

В растерянности я оглянулся по сторонам и заметил неподалеку Виктора Сергеевича, смотрящего на меня каким-то чересчур оценивающим взглядом. Мне кажется, что именно так мясник смотрит на тушу барана, прикидывая, с какой именно части лучше всего начать разделку.

— Знаете, мне кажется, что вечер перестаёт быть томным… Наверное, я пойду домой, — громко сказал я, наблюдая, как охранники Сергеева выбираются из джипа, в который их свалили совсем недавно. Кстати, интересно, а чей это автомобиль? Если семейства Сечкиных, то почему они его оставили? Ай, ладно! Чего я переживаю? Такое ощущение, что это моя машина. Пускай сами разбираются!

Сергеев ничего не ответил в ответ на мою реплику. Он уже отвернулся от меня и сейчас с деланным безразличием наблюдал за своими подручными.

Ну, не хочет человек разговаривать, и ладно. В конце концов, мы сейчас все немного на нервах. Надо выдохнуть, успокоиться и поспать. Хотя нет, спать уже и правда почти не хочется…

В квартире было пусто. Мои соседи до сих пор не вернулись из поездки, что, откровенно говоря, меня неимоверно обрадовало. Сейчас мне очень хотелось побыть в одиночестве, чтобы в спокойной обстановке уложить в голове все события сегодняшнего дня и понять, в какую мясорубку я всё-таки попал.

Вокруг меня происходит что-то абсолютно непонятное и несуразное. Сначала Сергеев, который вместо того, чтобы нормально поговорить, устраивает спектакль чуть ли не с похищением. Зачем? Что он хотел мне продемонстрировать? Моё место в наших с ним взаимоотношениях? Надавить на меня, рассчитывая на большую покладистость?

Как-то всё это глупо и не подготовлено. Из-за чего весь сыр-бор? Может быть, Сергеев и Бриллия были достаточно близко знакомы? Или Виктор Сергеевич знает что-то, неизвестное большинству окружающих, поэтому и переживает больше всех остальных?

Потом появляется мама Сечкина, которая оказывается способна некоторых мужиков ломать об колено, даже не запыхавшись. Ей-то каким боком моя персона? И почему приехала мама, а не папа? Или отец в семействе Сечкина подменяет локальную ядерную боеголовку? И его появление ничем хорошим не заканчивается… Впрочем, мама Романа тоже заставила понервничать… Эта история о тяжелом детстве… Какой-то психологический портрет… Потом непонятная задача, сути которой я до сих пор не могу осознать… Апофеозом безумного спектакля выступает побег Альбины Борисовны.

А ведь она сбежала не просто так! И мое сонное состояние тоже, видимо, вызвано какими-то внешними силами. Не зря же я так резко проснулся от банального щипка, пускай и довольно сильного. Но если так, то получается, что кто-то пытался взять меня под ментальный контроль… А почему не взял? Или взял?

Представив, что кто-то копался в моей голове, я непроизвольно выругался. А это вообще возможно? И ведь даже спросить не у кого…

Возможность присутствия в недавнем разговоре кого-то третьего, вернее даже, четвертого, почему-то изрядно меня нервировала. Неужели так сложно поговорить с Ромой напрямую? Мне кажется, что Сечкин гораздо лучше меня должен разбираться в нюансах взаимоотношений среди Знати, и был бы в сложившейся ситуации гораздо более полезен чем я.

Впрочем, с Ромой бывает практически невозможно договориться. Тем более, может быть после того, как его лишили возможности пользоваться Даром, то он обозлился на всех и ни с кем не общается. Интересно, а он по-прежнему считается одарённым или уже перешел в категорию «ущербных»?

Я лежал на диване, глядя в потолок, катал в голове тяжелые мысли и поражался тому, как оказывается иногда сложно бывает просто понять, что вокруг происходит.

Так! Мне нужно кофе! Много кофе! Можно распахнуть окно на кухне, закинуть ноги на подоконник и смотреть на звезды, наслаждаясь вечерней прохладой. Потому что спать уже абсолютно не хочется… Наверное, приключение с мамой Сечкина подействовало на меня гораздо лучше любого энергетика. Непонятно только, зачем она меня ущипнула…

То, что я уснул, стало понятно только со звонком будильника. Блин, столько вопросов и за ночь не придумалось ни одного ответа.

Включив радиоприемник, я, пританцовывая под музыку, поплёлся в ванную комнату умываться, постепенно просыпаясь под звуки бодрой мелодии. Замоченное вчера белье сиротливо дожидалось своего часа, но я, наверное, займусь им только вечером. Всё равно никого нет… Как же прекрасно жить в квартире без соседей!

Может быть, всё-таки стоит рассмотреть вопрос дружбы с Сергеевым более подробно? Нет, я ни в коем случае не собираюсь идти к нему в услужение. Работать одновременно на два лагеря могут только разведчики из фильмов про шпионов. Рано или поздно я обязательно проколюсь, и тогда вся моя жизнь пойдет в тартарары.

Меня уволят, причем с позором, и мне придется вернуться в родной поселок, где я не смогу найти для себя никакой достойной работы. Дело даже не в работе.