Юлия Архарова - Загадочный Чонрэй [publisher: ИДДК]

– Возможно, есть способ восстановить память?

– Думаете, мы не пытались?.. Нельзя заставить человека вспомнить то, что он помнить не хочет. У обоих стоит мощный психологический блок. У Вэйна мы его пробить не смогли. Может, в этот раз повезёт больше.

– И бедный парень сойдёт с ума… – прошептала я, представив, как ментальные маги день за днём будут ковыряться в голове конюха.

– Зря вы так, – покачал головой Тин-Шиюн. – Мы ведь не звери. И заинтересованы в том, чтобы найти убийцу. К тому же надо узнать, как Чану удалось сохранить дар.

– То есть раньше таких случаев не было? – подобралась я.

– Были. Но редко. Каждый случай тщательно расследуется. Если будет доказано, что это вина Чана, то его казнят. Если нет, то… дар он, конечно, потеряет, но наказан не будет. Законы Чонрэйской империи строги, но справедливы.

Я могла бы поспорить, но какое дело Тин-Шиюну до моего мнения? Имперские законы никто ради меня переписывать не станет.

– А что будет с Чаном, если новых обстоятельств по делу так и не возникнет? Его официально признают виновным в смерти Сины и… казнят?

– Вероятнее всего.

Я знала, что слуга невиновен, следователь тоже это знал, но против Чана было слишком много улик. Бедный парень оказался пешкой в чужой игре.

Даже скажи я, что подозреваю Рика, это ничего не изменит. Нельзя обвинить дракона и внука первого министра на основании домыслов. Да и я не была уверена, что преступник именно Хван-Рик. Им мог оказаться Ильран, либо кто-то другой, не столь очевидно связанный с Ланой. А может, Лана тут и вовсе ни при чём…

– Когда? – выдохнула я.

– Пока следствие, как я и сказал, приостановлено. Я вернусь в школу после каникул. Будет проведено повторное расследование.

Значит, у меня есть несколько недель. И у Чана тоже. Не так уж мало, если подумать. И за это время многое может перемениться. Я могу провалить экзамены, убийца может выдать себя… главное – чтобы больше никто не погиб.

– Анастасия, будьте осторожны. Не провоцируйте преступника. Не пытайтесь сами расследовать это дело. Мне не хотелось бы осматривать ваш труп.

– Я буду осторожна.

– У вас остался кристалл связи. Если кто-то из учеников пропадёт или случиться что-то странное, немедленно свяжитесь со мной.

– Да, конечно.

Я поднялась из-за стола и направилась к выходу из комнаты. Взявшись за дверную ручку, обернулась.

– Скажите, убийство Хани тоже расследовали вы?

– Мой младший коллега.

– Почему же его не направили сюда вновь? Не справился?

– Он погиб несколько месяцев назад. Несчастный случай.

Совпадение? Возможно… Или младший коллега Тин-Шиюна начал задавать неудобные вопросы и слишком близко подобрался к истинному преступнику. Вот его и убрали.

– Тоже перерезали горло?

– Нет. Неудачно упал с лошади.

Примечательно, что когда я назвала гибель Хани убийством, следователь не стал меня поправлять.

Неделя пролетела быстро. Смерть Сины не забылась, но отошла на второй план. Ученики, словно призраки, бродили по коридорам – невыспавшиеся, замученные. Даже бездельники вроде Джитэ взялись за учёбу, стремясь набрать необходимый минимум баллов. А тем, кто хотел попасть в десятку или удержать позиции среди лучших учеников, приходилось особенно тяжело.

Я всё так же была двенадцатой. Разрыв с Квон-Джином, который был на одиннадцатом месте, немного сократился, но и только. Оставалось утешать себя, что впереди двенадцать экзаменов, за каждый из которых можно набрать тридцать баллов. Всё ещё может измениться.

Сессия длилась две недели. Шесть дней экзаменов, потом выходной (который и выходным-то кощунственно называть) и ещё шесть дней экзаменов. Затем зимний бал. На следующий день студенты и сотрудники школы разъезжались на каникулы – Первый рассвет в Чонрэе было принято встречать в кругу семьи. Те, кому было куда ехать. У кого имелись деньги на дорогу. Кто успевал за две недели добраться до родного дома и вернуться.

Как-то ночью, когда сидела на кровати, обложившись учебниками и конспектами, я с удивлением поняла, что Новый год уже наступил. Два дня назад. А я и не заметила…

Тиллинский календарь в Чонрэе приняли около трёхсот лет назад, вскоре после того, как на престол взошёл нынешний император. Вот только Новый год здесь особо не праздновали. Главный чонрэйский праздник, ознаменовавший начало нового жизненного цикла, назывался Первый рассвет и отмечался, как и прежде, ближе к середине зимы. Притом чёткой даты он не имел и высчитывался исходя из лунных фаз. Разброс этих дат был довольно велик, что вносило определённые сложности в управление государством и организацию торговли, потому Великий дракон и решил позаимствовать гораздо более простой и унифицированный календарь у соседей. Но традиция встречать Первый рассвет вместе с родными никуда не делась, так что школе каждый год приходилось корректировать учебный план и длительность семестров исходя из даты праздника.

С тоской подумала, что пока я очередной бессонной ночью грызу гранит науки, мои бывшие однокурсники веселятся. Гуляют, строят снежные крепости, катаются на коньках и санках. Если друзья ещё живы, конечно. Последние месяцы я жила в информационной изоляции – новости из большого мира до школы не доходили.

Моргнула, отгоняя непрошеные воспоминания. Что теперь об этом думать и терзать себя? Я сделала выбор. Я сбежала… Бороться не имело смысла. Когда скоропостижно скончался старый князь, его наследник Григорий Норлесский не смог удержать бразды правления. Спустя три дня он принёс присягу Савелию Горшевскому.

Забавно, княжество всё ещё именовалось Норлесским, но правил им теперь другой род.

Смена власти прошла тихо, быстро и практически бескровно. А месяц спустя люди, которым оказались не по нраву перемены, стали таинственным образом исчезать или умирать. Среди прочих погибли несколько моих родичей – те, кто громче всех высказывали недовольство.

Наверное, я могла бы примкнуть к сопротивлению, но явного лидера у него не было – оставшиеся в живых дядья и кузены затаились. А некоторые, по крайней мере, на словах, выражали поддержку великому князю Савелию Горшевскому.

Против кого мне было сражаться? За кого? Недовольные собирались группами, вынашивали грандиозные планы и… устраивали мелкие беспорядки. В итоге простой люд больше роптал на сопротивление, чем на нового князя – по большому счёту народу оказалось всё равно, кто правил страной. К тому же когда Савелий Горшевский взошёл на престол, то отпустил на волю многих заключённых и на год снизил налоги.

Что делать, я не знала. Кому доверять – тоже. В одном не сомневалась – рано или поздно Савелий Горшевский посчитает меня опасной и решит мою судьбу. Неважно, что я старалась держаться тише воды ниже травы и революционных лозунгов никогда не высказывала. Неважно, что я была всего лишь девятнадцатилетней девушкой и сиротой, зависимой от родственников… Во мне текла кровь двух великокняжеских родов, я была единственной одарённой в семье Норлесских и лучшей ученицей академии.