Ольга Онойко - Край

Шеки откозырял.

Ларфиду стало нехорошо. Что, если Ошена всё же заметила?.. И именно поэтому отправила на завод не его? Но Ошена сказала:

— Мы не закончили на сегодня. Вернёмся пока. Не расслабляйтесь.

Она услала Руви с поручением и отпустила участковых, предупредив, что через час соберёт совещание. Выходя из её кабинета, Ларфид видел, как Ошена взялась за телефонную трубку. В эту минуту она казалась совсем старой.

По пути он думал о Распорядке.

Рисовальщик работал на одном из заводов и жил где-то в комплексе общежитий — это было очевидно любому. Он мог выделить всего час на свою мазню. Побудку этот тип встретил в собственной койке, иначе комендант ещё утром приволок бы его в Надзор. «Что, если комендант заодно с ним?» — предположил Ларфид. Коменданты — люди суровые и лишённые фантазии, вероятность соучастия крайне мала, но всё же…

Это ничего не меняло. В комплексе жили тысячи людей. Плотно проработать всех не под силу Надзору — но на это способен Распорядок. И если Распорядок заберёт дело, то займётся им на свой лад. Они бьют по площадям. Они найдут преступника, найдут скорее рано, чем поздно, но прежде пострадают сотни невинных.

Ошена сделает всё, что в её силах, лишь бы этого не случилось.

Все надзиратели сделают.

Ларфид вытащил из шкафчика кипу папок, бросил её на стол и уселся в кресло. Мысли его занимало дело рисовальщика, но были и другие дела.

По трём не хватало показаний свидетелей. Ларфид собирался заняться этим сегодня, но теперь сомневался, что успеет. Первое дело было чертовски нелепым. Лихой сборщик с автозавода где-то раздобыл шоколадку и с ней наведался в женское общежитие. Вечером девушки не устояли, а утром испугались, усовестились и сообщили куда следовало… Шоколада в Крае не было, как не было чая и кофе. Пласты высокого напряжения на границах оставались неприступными для человека, тем более — для товарных составов. Снова старые запасы. По крайней мере, не такие опасные, как запасы краски. Признаться, Ларфид сочувствовал девушкам. Наверняка они были одержимы шоколадом, как сам он одержим желанием выпить кофе… Сборщика ждал трудовой штраф. Месяцок работы по четырнадцать часов в сутки, и девушки уже не будут так волновать его.

Второе дело было хуже. Поступили сведения, что старик из подсобных рабочих вечерами рассказывает истории. Это звучало зловеще, но вызывало сомнения. Все знают, что такое выброс. Все понимают, откуда берётся катализатор. Достаточно хорошей байки на три десятка слушателей — и выброс сметёт целое здание. Что, все слушатели разом свихнулись?.. И впрямь, свидетелей не хватало. В худшем случае люди ценили единственное развлечение и молчали. Но скорее старик ляпнул что-нибудь вроде «раньше жизнь была краше», а осведомитель оказался чересчур мнительным. Такое бывало нередко. Ларфид надеялся, что так оно и есть.

Иначе многих ждала высылка в агрокомплексы.

Фермы одна за одной тянулись вдоль границ Края. Жизнь там была веселее, чем в городах, но выбросы случались часто. Растения по природе своей красивы. Если перед носом у тебя плоды и листья, а над головой облака, ты балансируешь на тонкой нити. Грибной дождик, радуга, россыпь яблок в траве — и приходит конец; хорошо, если тебе одному…

Третье дело выглядело поприятней. Старший по комнате в общежитии лакокрасочного развёл неуставные отношения — заставлял других его обстирывать и выходить вместо него на дежурство. «Опять лакокрасочный! — подумал Ларфид. — Гнездо у них там». Этому молодчику точно светила высылка. От жизни в Крае люди сходят с ума. Того, кто делает их жизнь ещё тяжелей, не жалко.

…Катализатор.

Ларфид закрыл глаза.

Очень хотелось кофе.

Все знают, откуда возникает катализатор — из внимания нескольких человек, прикованного к чему-то прекрасному. Из очарованности искусством, вдохновения и восторга. Так бывает чаще всего. Но есть другие пути. И не все из них известны.

Ларфид боялся, что его кошмары наяву сделают его катализатором. Пускай он их единственный зритель, но они такие яркие. Прохождение пласта уничтожило его жизнь, убило тех, кого он любил. Он не видел, не мог представить ничего страшней… и прекраснее.

Он обязан был сообщить о кошмарах. Своим молчанием он подводил Ошену и весь Надзор. Он презирал себя за малодушие.

Но молчал.

У скольких ещё в Крае есть такие секреты?..

«Всё, хватит», — подумал Ларфид и стал закрывать дело о ложном обвинении. Молоденькая ученица с ткацкой фабрики заявила, что начальница цеха вышивает. Выяснилось, что старая ткачиха всего лишь штопала, хотя и проделывала это с ловкостью фокусницы, а косорукая девица успела получить от неё несколько выговоров и решила отомстить. По закону девице полагался трудовой штраф. Но весь цех уже стонал от неё стоном. Ткачихи подали ходатайство о том, чтобы сверхурочные лгунья отрабатывала где-нибудь ещё, где не сможет нагнать браку и испортить станки. Секторальная постановила ходатайство удовлетворить и отправить девицу мыть полы в столовой.

«Столовая!» — Ларфид посмотрел на часы, привёл рабочее место в порядок и отправился на обед.

Кормили в столовой Надзора неплохо. Кого как, а Ларфида безопасное меню не угнетало. Он и в прежние времена предпочитал такую пищу — попроще, посытнее и побольше мяса. Сегодня давали суп, кашу и кусок пирога. Два напитка на выбор — горячий настой листьев смородины и холодный от чайного гриба. Ларфид взял оба.

Кофе хотелось нестерпимо.

Сколько лет прошло с тех пор как он в последний раз пил кофе? Девять? Десять? Казалось бы, давно должен отвыкнуть, но нет. А Риу жуёт полоски бумаги, говорит, напоминает о вкусе незажжённой сигареты… Дело не в кофе и не в табаке. Не отпускает память о прежнем времени, желание вернуться в прошлое. Вернуться туда, где всё ярче и радостней. Где все живы.

Кида…

Ошена собрала почти всех участковых своего сектора. Ларфид пришёл первым и наблюдал за соратниками. Когда Руви притворил дверь за последним из приглашённых, Ларфид кое-что понял. Беззвучно он пробормотал: «Дела…»

Шеки Мафад, габаритами — как полтора Ларфида. Ошена всегда звала Шеки, когда намеревалась кого-то пугать.

Риу Сенфид, высокий, жилистый, неподобающе развязный для надзирателя и безрассудно отважный.

Унда Митери, Унда-здоровячка, способная легко скрутить мужчину — если только он не похож на Шеки.

Фириша Соли, бывшая учительница танцев, маленькая и стремительная, лучший стрелок Надзора.

Данеки Иршид, всегда внимательный и собранный.

И Эно Ларфид.

Не было Мелы Арфад — её звали, когда ожидалось, что придётся успокаивать людей. Не было медлительного Иви Токери и Орно Фари, который скверно стрелял.